Рассказать историю своей семьи? Когда-то ее мать вышла замуж за богатого человека, и теперь ее дочь знала на личном опыте, что в семье главенствует тот, у кого в руках кошелек. Больше Линор не хотела видеть таких семей никогда в жизни, тем более — быть ее членом.
Ребенок нуждается совсем в другом. Не в набитом кошельке, не в банковском счете и не в роскошном особняке. Нет, малышу нужно, чтобы его любили. И еще ему нужна мать, которую он сможет уважать.
Но все это слишком долго объяснять. Поэтому Линор сказала просто:
— Я не хочу выходить замуж за деньги.
Вот тут Аллан расхохотался — впервые за время их разговора. Он смеялся долго, хотя и невесело, и наконец спросил, вытирая выступившие на глазах слезы:
— Слушай, ты действительно хочешь убедить меня, что пришла ко мне устраиваться на работу?
— Да, хочу. — Голос Линор был спокойный, несмотря на бурю, бушующую внутри. Как она могла спать с этим человеком? Это же самый отталкивающий мужчина на свете. Самодовольный, наглый, бессердечный! — Повторяю, мне нужна работа. Если бы я искала благотворительности, я бы обратилась в приходскую церковь в Монтекьют-Маркете. Наш викарий всегда подает бедным.
— Я тебе предлагаю замужество, а не подаяние.
— Тобою движут неверные побуждения. Однажды я едва не вышла замуж из-за денег. Этот опыт я не хочу повторить.
— Я предлагаю тебе замужество, потому что ребенку нужен отец. Это достаточно веское побуждение, разве нет?
— Нет.
Пусть она беременна от Аллана, но он не испытывает к ней ни малейшей привязанности, не говоря уж о любви. Мать Линор, а до этого ее бабушка выходили замуж за деньги и за положение в обществе. И обе всю жизнь расценивались мужьями как купленные красавицы, не заслуживающие ни капли уважения. Линор не собиралась повторять их ошибок, не желала выходить замуж за нелюбимого человека, как это происходило в роду Монтекьютов вот уже много поколений.
— Послушай, Аллан, сейчас не викторианские времена. Никого нельзя принудить к браку из-за ребенка.
Губы его дрогнули.
— Может, времена и изменились. Может, сейчас внебрачные дети — это норма. Но я не хочу, чтобы так было с моим ребенком. Жениться на тебе — для меня дело чести.
— Чести? — Линор выговорила это слово так, будто оно имело горький привкус. Само понятие чести умерло еще в прабабушкины времена.
— Я понимаю, что ты замыслила, но мне не нравится роль приходящего папаши. Мы должны пожениться. Ребенку необходим отец.
— Кто это сказал? Множество женщин растят детей в одиночку.
— И ты собираешься последовать их примеру?
— Да, собираюсь.
На виске Аллана нервно билась жилка.
— Возможно, из тебя получится замечательная мать, лучшая из всех. Но ребенку все равно нужен отец.
— Где же я его возьму?
— У твоего ребенка уже есть отец.
— Извини, но это не так. У моего ребенка есть… донор спермы.
Линор ответила на гневный взгляд Аллана не менее яростным. По крайней мере, она надеялась, что не менее.
— Ты не права, Линор, — неожиданно мягко возразил он и открыл ящик стола. Выложил на стол книгу, еще одну… и еще… Когда их образовалась целая стопка, толчком пододвинул собеседнице.
«Беременность и роды», «Как стать хорошим родителем», «Мой малыш», «Забота о ребенке в первые месяцы его жизни»…
Линор моргнула.
— Тебе не кажется, что это слегка преждевременно?
— Во всяком деле нужна подготовка.
Да, пожалуй, Аллан сейчас знает о родах и о младенцах больше, чем она, будущая мать. Но по большому счету это ничего не значит. Потому что Аллан делает это только из соображений гордыни: еще бы, он собирается знать все обо всем и превзойти ее даже в этой, такой специальной области! Все равно родить ребенка он не сможет, и здесь преимущество на стороне Линор.
— Послушай, — Аллан откинулся на спинку кресла и снова внимательно посмотрел на нее, — конечно, беременна ты, а не я, но этот ребенок настолько же мой, насколько и твой. Поэтому не отвергай мое предложение так неосмотрительно.
О Боже, о чем он говорит? Он что, собирается отнять у нее малыша? Аллан юрист и знает законы. Он наверняка сможет доказать, что как родитель более состоятелен, чем она, мать-одиночка, без постоянного дохода, без поддержки…
— Я буду бороться.
А что еще она могла сказать? Линор чувствовала себя пойманной в ловушку. Ее уже начинало подташнивать от голода, и долгий путь в электричке сказывался усталостью. Ей едва удавалось говорить твердым голосом.
— Что? — переспросил Аллан.
— Я говорю, что буду бороться. Если ты захочешь отнять у меня ребенка, тебе не удастся это сделать так просто.
— Ты думаешь, что я…
— А что я еще могу подумать? — Линор смотрела на него глазами, неестественно блестящими не то от гнева, не то от подступивших слез.
— Ты что, в самом деле обо мне такого мнения?
Неподдельная боль в голосе Аллана заставила ее растеряться.
— А зачем бы тебе иначе без конца твердить, что ребенку необходим отец?
— Неужели можно так превратно истолковывать слова? Я имел в виду лишь то, что ребенку отец нужен не меньше, чем мать. Но и не больше. Ему нужны оба родителя.
— У ребенка и будут оба родителя, — примирительно произнесла Линор, у которой отлегло от сердца. Она даже почувствовала легкое раскаяние. — Просто мы будем жить в разных домах. Это не такая уж трагедия, особенно если малыша будут любить и отец, и мать.
— Я говорю о настоящей семье, Линор.
— Пусть так. Но для этого не обязательно жить вместе с отцом.
Ноздри Аллана затрепетали. Он едва сдерживался, чтобы не наговорить резкостей.
— Я не хотел бы так говорить, но для ребенка жить только с матерью не значит иметь настоящую семью.
Выбитая из колеи его нерушимой логикой, Линор сидела и наматывала темную прядь на палец. Она приехала сюда вовсе не для того, чтобы отыскать себе мужа. Да, некогда они с Алланом провели вместе восхитительную ночь. Но для брака требуется нечто большее — например, взаимная любовь. Линор надеялась, что этот человек поможет устроиться на хорошую работу, встать на ноги. Но теперь ей казалось, что она собиралась обойтись с ним слегка… эгоистично. Желала использовать его в своих целях. А вдруг он любит этого ребенка не меньше, чем она? Вдруг ребенку и в самом деле будет тяжело расти без отца? Кроме того, общий ребенок — это очень много. Родителей малыша связывает сама любовь к нему…
Стройная картина мира, которую Линор выстроила для себя по пути в Лондон, готова была рассыпаться в прах. «Не поддавайся!» — приказала себе молодая женщина, начиная паниковать.
— Я… пожалуй, пойду. Мне нужно идти.
— Куда?
— Ну… куда-нибудь перекусить. Я проголодалась.
— Мы пойдем вместе. Я тоже не прочь поужинать.
— Но…
