подвесить в воздухе огромный фаербол. Тепла от него хватало, чтобы согреться.
– Нужно было купить шубы! – воскликнула Оливия, пытаясь перекричать вой метели и рев пламени.
– Скоро снег кончится! – орал в ответ мастер Гримгор. – Это русская пограничная метель. На той стороне снова будет лето!
Лошадка мерзла и пугалась снега. Колдуну пришлось нашептать ей что-то, чтобы она шла дальше. Тем временем тьма сгущалась, а метель и не думала отступать. Николас и Оливия жались поближе к фырчащему и брызгающему искрами фаерболу.
– Похоже, нас заметили и сопровождают, – пробурчал мастер Гримгор.
– Будем драться? – спросила Оливия.
– Не хотелось бы…
Минут через пять снежная стена неожиданно расступилась. За ней на дороге стояли трое. Высокий мужчина в роскошной меховой накидке и двое солдат в зеленых кафтанах и с ружьями. Высокий опередил своих спутников на шаг, возле его плеча парила в воздухе изогнутая сабля с крупным рубином в рукояти.
– Точно как у русского колдуна Саввы Маркеловича, – подумал Николас.
– Стой! Кто идет?! – прокричал командир пограничников.
И для верности повторил на немецком и английском. Солдаты держали путешественников на мушке. Мастер Гримгор сдвинул на затылок свою широкополую шляпу, открывая лицо. Колдун внимательно вглядывался в русского командира и, кажется, узнал его:
– Боярин Морозов! Михаил Всеволодович! Ты ли это?
Колдун уже не сомневался – этот русский его старый армейский друг. За сто лет Морозов почти не изменился. Шаманские секреты старых боярских родов работали не хуже колдовских рецептов молодости. Только во взгляде Михаила Всеволодовича появилось что-то темное, настороженное, как будто Морозова преследовал кто-то опасный и невидимый.
– Игнатий Максимильянович! Вот уж кого не ожидал увидеть! – воскликнул боярин и бросился навстречу мастеру Гримгору.
– Это почему же? – поинтересовался колдун, но Морозов уже не слушал его:
– Да чего вы стоите как истуканы? Ружья опустите! И я-то сам хорош, – восклицал он, а после начал вполголоса приговаривать: – Не серчай, ветер северный! Уйми свою прыть. Не супостат к нам пожаловал, а друг старинный.
Метель жалобно взвыла и унеслась прочь. Снег прекратился, и через минуту уже стремительно таял. Мгла рассеялась и пропустила лучи заходящего солнца.
– Неужели ты при границе служишь? – расспрашивал знакомого мастер Гримгор. – С твоими-то талантами в Москве или Петрограде делами заправлять следует.
– По чистой случайности здесь, – отвечал боярин. – Племяшку навещал, он тут под Полоцком служит. А потом дай, думаю, стариной тряхну. Времена-то нынче неспокойные.
Колдуны обнялись как старые друзья. Потом Морозов свистнул, и из кустов появился еще один солдат. Этот вел под уздцы стройных гнедых лошадок и вороного с богатым седлом.
– А санки твои расписные самоходные где? – не без ехидства спросил мастер Гримгор.
– Охо-хо! И не напоминай! – разразился причитаниями Михаил Всеволодович. – Томятся дорогие мои в сарае, в опилках до первого снега. Они же у меня старинные! Сто лет назад самого Кутузова Михаила Илларионовича на них катал. А чего стоит ублажить да увещевать их, чтобы летом не буянили, да зимы дожидались! Все от того, что вихри зимние использовать в мирное время запретили!
Так за разговорами и рассказами путешественники продвигались на восток. Наступила ночь, и солдаты зажгли факела. Вскоре Николас заснул на мягком сене.
3
Ночные разговоры
Уже глубокой ночью процессия въехала в небольшой приграничный острог. Николас в полудреме видел высокий частокол и башенки с часовыми. Путешественников проводили в высокую избу с печкой и крашеными резными наличниками. Оливию папа уложил на печь. Николас лег на лавку рядом и забылся в тепле.
А боярин Морозов выпроводил солдат, поставил на стол бутыль мутного самогона и банку соленых груздей.
– По случаю столь неожиданной встречи мы просто обязаны! – решительно заявил Михаил Всеволодович.
– Я чисто символически, – отозвался мастер Гримгор. – Не владею трансмутацией спирта в магическую силу!
Колдуны рассмеялись, и Морозов крикнул в окошко, велев напоследок:
– Самовар раскочегарьте! Выпьем чайку с дороги.
Этой ночью предстоял долгий разговор, и начался он с воспоминаний. Николас спал и не слышал историю о том, как после поражения Австрии в войне с Наполеоном мастер Гримгор бежал на Русь. Тогда-то он и познакомился с боярином Морозовым. Вместе они служили у генерала Милорадовича и сражались в войне восемьсот двенадцатого года.
Самым ярким воспоминанием, под которое мастер Гримгор таки хлебнул горькую, был поджог Москвы. Задание было опасное и щекотливое. Устроить пожар перед самым входом войск Наполеона в город. Колдуны-диверсанты получили приказ живыми в руки врага не сдаваться. Москву нельзя было оставлять захватчикам, но и принимать вину за поджог на себя русская армия не могла. Авангард захватчиков уже вошел в город, когда колдуны начали действовать. Прирученный факел Морозова поджигал ветхие деревянные крыши, склады сена и дров. Мастер Гримгор анимировал множество горючих предметов, чтобы разнести огонь по городу. Пожар распространился с поразительной скоростью.
– А помнишь, помнишь ту лодку? – воскликнул боярин.
Мастер Гримгор помнил. Все знали, что Наполеон заручился поддержкой некромантов. Говорили даже, что учителем корсиканца был тот самый последний выживший темный мастер Лемурии. Подтверждений этому, конечно же, не нашлось, но Морозов и Гримгор точно знали, что тогда видели именно его, последнего и первого некроманта. Длинная черная чугунная лодка плыла над крышами домов по закатному небу. С ее бортов свисали мертвые тела, а на носу стоял некромант в костяной маске.
– Тогда мы чудом ушли, – задумчиво проговорил мастер Гримгор.
– Драпали так драпали! – подтвердил боярин Морозов.
Повисла тишина. Мастер Гримгор вспоминал, как укрывался тогда в небольшой часовенке с куполом- луковкой. Некромант улетел, унося за собой черную пелену проклятий, а колдун еще пару дней прятался в городе. Потом уводил гражданских через катакомбы.
Эти яркие и тяжелые воспоминания разбудили Николаса. Мальчик открыл глаза. Он лежал на спине на лавке, поэтому увидел подвешенные под потолком пучки сушеных трав и банные веники. А еще свисающую с печи тонкую руку Оливии и ее золотые локоны. Рядом с девочкой удобно устроилась рыжая кошка. Она посмотрела вниз на Николаса и принялась умываться. Тем временем колдуны продолжили разговор.
– Так что, Михаил Всеволодович, Москву-то отстроили после нас? – в шутку поинтересовался мастер Гримгор.
После окончания войны он уже не возвращался на Русь.
– А как же! – отозвался Морозов. – Еще больше и краше стала Первопрестольная! За нее, матушку!
Боярин выпил самогону и не поморщился. Мастер Гримгор скривился от одного запаха и сделал вид, что пригубил.
– Скажи лучше, из-за чего границу закрыли? Что у вас тут вообще происходит? – спросил мастер Гримгор, на этот раз вполне серьезно.
– Вот об этом как раз и хотел с тобой потолковать, – Морозов заглянул колдуну в глаза, но тут же отвернулся. – Беда на Руси… Ты как раз вовремя подоспел.
– Что стряслось? Я слышал, на царя покушались?
– Если бы только покушались! Убили его!
Повисло молчание. Мастер Гримгор смотрел на собеседника, ожидая продолжения, и оно
