— Может быть и такое. Вы же меня знаете…
В дверь нерешительно поскреблись, и Ольга немедленно воспользовалась поводом отвязаться от бесконечных вопросов и дурацких советов «не рисковать».
— Кто там? Это вы, виконт?
— Мне можно войти? — с непривычным смущением в голосе отозвался из-за двери «ушибленный сосед».
— Разумеется, — пригласил король, безукоризненно скрыв досаду. — Входите, присоединяйтесь. Вам тоже не спится?
В отворившейся двери воздвиглась огромная темная фигура, заслонив собой почти весь проем.
— Извините, я не знал, что здесь дама… — еще более смущенно пробормотал ночной гость, прикрывая за собой дверь. — Я бы оделся подобающе…
Ольга заверила его, что ничего страшного в его наряде не усматривает, он же в штанах и даже в рубашке, и вообще она сама-то в халате, а его величество не в счет, он и не ложился даже…
— Ольга, прошу тебя, не тарахти, — остановил ее король. — Присаживайтесь, виконт. Где-то там, у шкафа, должен стоять стул. Что-то случилось, головная боль беспокоит или просто бессонница?
Бакарри помедлил с ответом. Сначала осторожно, натыкаясь в полумраке на мебель, добрался до указанного места, затем аккуратно, словно пробуя на прочность, опустился на стул, уныло свесив голову, так что лицо почти полностью скрылось под упавшими волосами. В этой позе он сильнее чем когда-либо напоминал Элмара в момент утреннего покаяния после очередной пьяной выходки. Наверное, они и в самом деле братья…
— Я вспомнил, — с обреченной решимостью произнес виконт, не поднимая головы.
— Хвала высшим силам, — сдержанно кивнул король, не спеша выказывать радость по этому поводу или же полагая, что столь откровенная реакция может быть принята за злорадство. — Я уж начал было опасаться, что последствия оказались серьезнее, чем ожидалось. Однако вы выглядите расстроенным. Если вам трудно говорить об этом сейчас, мы можем…
— Нет, именно сейчас. Я все равно не смогу спокойно спать с такими воспоминаниями…
— В таком случае я к вашим услугам.
— Вы ведь уже знаете, да? Вы с самого начала знали?
— Смотря что вы понимаете под «самым началом». Если это предположение, будто все случившееся было запланировано заранее, — то нет. Элмар должен был только поговорить с вами и убедить, но, видимо, вы его чем-то сильно рассердили. Кстати, если вас это хоть немного утешит, он очень сожалеет о своей несдержанности и готов принести извинения. Если же ваш вопрос подразумевает, почему никто не потрудился восполнить пробелы в вашей памяти, — то да, я знал. Лично не присутствовал, но мне описали. А не сказал ничего потому, что счел более разумным дать вам возможность вспомнить все самостоятельно. Согласитесь, вы бы мне все равно не поверили. И не только мне — вы вообще отказывались верить в любые неприятные для вас факты, кто бы их ни сообщил. Я даже не был уверен, что вы поверите собственным глазам, но попытаться все же стоило. Именно по этой причине и Элмар не признался во время второй вашей встречи — я ему запретил.
— Я был не прав, — глухо уронил Бакарри, по-прежнему не поднимая глаз.
— Я искренне рад это слышать.
— Я готов публично это признать и принести извинения в любой удобной для вас форме. Сегодня же утром.
— Да вы с ума сошли! — искренне ужаснулся король.
Не ожидавший такого поворота виконт поднял голову и, наверное, попытался что-то разглядеть в полутьме, но получилось это у него ничуть не лучше, чем у Ольги.
— Простите? — недоуменно произнес он, убедившись, что понятнее от этого не становится.
— Ни в коем случае не признавайтесь, что вы все вспомнили и намерены со мной помириться! Неужели вы не понимаете, что ваши бывшие соратники вас просто убьют, как только это услышат?
— Это невозможно! Они так же искренне заблуждались, как и я, более того, я сам их в этом убедил. Если я все объясню…
— Я говорю не о ваших друзьях-патриотах, а об Астуриасе и его хозяевах. К тому же вы не можете знать, кто из упомянутых друзей искренне заблуждался, а кто сознательно поступился честью ради выгоды. Лучше не рискуйте. Либо молчите и делайте вид, будто ничего не помните, либо дайте им понять, что все вспомнили, но все равно намерены идти до конца. Вам поверят, если вы так сделаете? Вам хоть что-то доверяли или считали безнадежно честным и обманывали в каждой мелочи?
— Доверяли. — Лицо невезучего претендента на престол опять скрылось за повисшими лохмами, но и по голосу было ясно, что каждое слово отдается внутри его обжигающим мучительным стыдом. — Я не доносил на Элмара, это правда, но я знал, что он едет на смерть… и не остановил его. Потому что мне объяснили — так надо… И я согласился… Послушайте, да к демонам все, я их не боюсь. Убьют так убьют, стоит ли цепляться за жизнь, когда честь давно утрачена…
— Да вы что, сговорились?! — внезапно рявкнул король, рывком откладывая изгрызенную трубку. — Мало мне было одного недохвостого самоубийцы! И этот туда же! Вы понимаете, что от ваших извинений не будет никакой пользы, если вас прихлопнут раньше, чем вы их произнесете? А тот простейший факт, что вашу смерть тоже повесят на меня, в вас тоже надо вколачивать методами Элмара, ибо иначе не доходит? И в конце концов, можете вы поручиться, что вас убьют одним аккуратным точечным ударом, а не разнесут для этого всю башню, в которой вы находитесь не один? Да, вы наделали ошибок, но чтобы адекватно их исправить, вы должны быть живым! Ваша торжественная смерть от непомерного раскаяния будет не просто бесполезной, она еще и усугубит все, что вы натворили при жизни! Вы можете хоть раз сдержать порывы души и прислушаться к голосу разума? И в конце концов, неужели вам не интересно узнать точный ответ на вопрос, мучивший вас всю жизнь?
Ольга испуганно притихла, втиснувшись в кресло и вспоминая давние слова его величества о том, как он страшен в гневе.
— Так ли это важно теперь?.. — горько вздохнул виконт, вздрогнув широченными плечами, словно от внезапной боли. — Вам не говорили, что мне сказал Элмар, прежде чем ударить?
— Он проорал это так, что было слышно на полдворца. И что это меняет?
— «Ты мне не брат!» — вот что он сказал… — продолжил Бакарри, словно не слышал ответа.
— Что это меняет? — упрямо повторил король. — Истина не зависит ни от мнения Элмара, ни от его настроения. И в конце концов, это был не главный мой аргумент.
— Хорошо, я сделаю так, как вы хотите. И не кричите, вы напугаете даму.
— Ольга, ты что, в самом деле испугалась?
— Не то чтобы… но в следующий раз предупреждайте, если соберетесь на кого-нибудь наорать. От неожиданности ведь и родить можно преждевременно.
Его величество рассыпался в извинениях, заверил Ольгу, что больше пугать ее не будет, и… вежливо выпроводил спать, сославшись на необходимость срочно обсудить с несчастным виконтом Бакарри некие глубоко политические вопросы, не предназначенные для нежных ушек прекрасных дам. Особенно Ольгу умилило прощальное напутствие «спи внимательно!» — она еще долго представляла себе, что подумал виконт, это услышав.
ГЛАВА 7
Я считал, что скорее Цезарь начнет давать молоко, чем его похитят.
Сознание собственной низости, глупости и ничтожности было нестерпимо мучительным. А то, что раскаявшегося изменника почти без единого упрека простили, делало душевные терзания виконта Бакарри еще мучительнее. Если бы ему прямым текстом не запретили сводить счеты с жизнью, он сделал бы это без
