присягу короне – мы их заменим на тех, кто будет соблюдать договор.
Сэр Ланкар ничего не ответил. Эльфы невозмутимо вписали в королевские грамоты свои имена, король пролил на пергамент воск от свечи и приложил свой перстень. Саннэвайр и Кэнваэрромэйн свернули документы и спрятали в висящие через плечо сумки.
– Какие будут распоряжения, ваше величество? – ровно произнес эльф, то ли всерьез, то ли с сарказмом.
– Какими силами вы располагаете?
– Шестьсот стрелков из Леса Песен и четыреста пятьдесят из Туманного Леса.
– И еще кое-кто, – впервые за все время сказала Кэнваэрромэйн низким грудным голосом, – дети ночи, числом в пять десятков, прибудут после полуночи. Они, к сожалению, не могут передвигаться днем.
– Вот уж неожиданность, – заметила Леннара.
– Напротив, – ответила та, – этого ожидать как раз стоило. У них самый что ни на есть прямой интерес в успехе всей кампании, не так ли?
– О чем ты говоришь, эльфийка? – подозрительно спросил генерал.
– Для тебя, человек, я баронесса Анкилорская, – холодно ответила Кэнваэрромэйн, – так что будь любезен придерживаться правил вежливости хотя бы своего собственного народа.
– Ввожу вас в курс, генерал, – сказал Тааркэйд Ланкару, – эльфы теперь за нас. У них много на то причин, включая кровную месть Саргону. В конце концов, от этого союза выиграют все. А сейчас наши силы выросли почти вдвое, а возможности и того больше. Что до детей ночи – то это, как вы понимаете, баньши. Указом, запрещающим охотиться на них, мы приобрели новых друзей, в которых нуждаемся, как никогда.
Леннара с сомнением посмотрела на эльфов:
– Я лишь опасаюсь, что наши силы не будут достаточно сплочены. В частности, солдаты могут не захотеть или просто побояться сражаться бок о бок с баньши. У темных простолюдинов масса предрассудков насчет них.
– Они и не будут, – возразил Саннэвайр, – так как могут действовать только ночью. Но если сражение начнется не с ходу, а на следующий день после прибытия врага, то ночь враги проведут не очень спокойную. В затяжной войне не стоит недооценивать детей ночи – особенно если вы вспомните, что именно они сказали решающее слово во многих войнах людей и эльфов.
– Баньши так баньши, – согласился гвардеец, – по большому счету – хоть йоклол, если они сражаются на нашей стороне.
Тааркэйд примирительно поднял руку, требуя тишины, и сказал, обращаясь по большей части к генералу Ланкару и эльфам:
– Как бы там ни было, какие разные мы ни есть, а сейчас сидим в одной лодке. У каждого свои интересы и цели, но путь достижения их общий. Настало время перемен, и мы можем лишь надеяться, что они пойдут всем нам на пользу. Но для начала мы должны победить, чтобы дожить до них.
– И это будет непростым делом. Врагам идет подмога по меньшей мере с трех направлений, и все это войска от десяти тысяч людей и больше, – сказал Саннэвайр. – Не позднее двух-трех дней мы будем в крайне невыгодном положении.
– Как вы это узнали? – спросил генерал. – С помощью магии?
– С помощью глаз и ушей, – насмешливо ответил эльф, – а вот вести об этом передали из разных уголков страны действительно с помощью магии. Пора бы уже понять, что нельзя собрать более пятисот солдат так, чтобы все эльфы, которым надо это знать, не узнали в течение суток.
– Даже если отец и брат успеют, – сказал Ремзин, – нас будет чуть больше семи тысяч против сорока с лишним. И у противника есть укрепленный город, а мы в чистом поле.
– Барон ан Кранмер может опоздать всего на день или два, и этого будет достаточно, чтобы мы пропали, – подтвердил старый генерал.
Тааркэйд и Леннара переглянулись.
– Полагаю, мы думаем об одном и том же, – улыбнулся король, – верно, свет очей моих?
Леннара кивнула:
– Думаю, да. Мы должны взять город до того, как Кромбар соберет армию в единый кулак. – Она обвела присутствующих взглядом и сказала: – Этой ночью, как только вернется Тэфарэд, которого мы послали привести пленных вражеских солдат, мы пойдем на штурм Ларна.
Тааркэйд осторожно выглянул из-за дерева и тут же обругал себя за эту глупость: до городских ворот полет стрелы, никакой факел не поможет часовым на стенах разглядеть ни короля, ни его армию, которая подошла тихо, почти в полной темноте, нарушаемой только светом звезд и младшей луны.
Все тихо и спокойно. На стенах полно солдат, но для города в осаде это нормально. Однако вряд ли гарнизон ждет штурма, зная, что атакующих только полторы тысячи против пяти. Кромбар, скорее всего, не ведает ни о эльфах, ни тем более о баньши.
Король вздохнул и оглянулся на жену. Отговорить Леннару от участия в штурме не удалось, и теперь она, одетая в кольчугу и шлем, которые ей великоваты, восседает на лошади с флагом Эренгарда в руке. Два гвардейца позади нее, но, все боги свидетели, Тааркэйду было б спокойней, если бы вместо них был всего один дроу в закрытом шлеме. Воистину человек способен оценить что-то только после утраты. Он всегда недолюбливал Сибариса, но теперь пожалел, что эльфа больше нет рядом с женой.
Король отбросил сожаления – не то время. Жребий брошен, нет пути назад. Этой ночью они одержат первую победу или потерпят первое и последнее поражение. Шаткий союз напоминает утлый кораблик, попавший в шторм, с разношерстной публикой на борту. И если они переживут этот шторм – станут командой. А если прозвучит роковое «спасайся, кто может» – все, конец. Второго шанса не будет. Тааркэйд глубоко вздохнул и подал знак жене. Леннара взмахнула рукой, отправляя безмолвную команду дальше по цепочке. Началось.
Часовые на стенах города ходят туда-сюда с факелами в руках, не подозревая даже, какой хорошей мишенью являются. Вот в пятистах шагах правее один огонек полетел со стены: это факел вывалился из руки стражника, пронзенного стрелой. Миг – и вот по всей южной стене солдаты падают вниз под дождем стрел. Слышны крики и команды сержантов, явно не готовых отбивать атаку эльфов.
Чуть левее от того места, где стоял король, тени пришли в движение, стремительно ринувшись к воротам, и Тааркэйд порадовался, что баньши за них, а не против: до сего момента он и не подозревал, что полсотни этих ночных призраков спрятались всего в нескольких десятках шагов от него.
– Одна минута, – негромко сказал он генералу, стоящему позади рядом с орком.
– Одна минута! – приказал генерал. – Готовьтесь, сыть гоблинов, искупать свою вину!
Пятьсот пленных, изловленных гвардейцами, будут первым ударным отрядом. Всего двадцать минут назад Тааркэйд выступил перед ними с короткой речью:
– Ну что? Решили воевать против законных монархов, защищая псов-баронов? А теперь ваши хозяева просто бросили вас на произвол, спасая свои шкуры. Закономерно, не так ли? Вот что я вам скажу. Вы предатели и по законам военного времени заслужили виселицу. Но так и быть, мы даем вам шанс искупить вашу вину. Сейчас мы будем штурмовать город – и вы пойдете впереди. И после штурма мы все сделаем вид, будто вы никогда не предавали свою страну и своих королей.
Леннара распорядилась выдать им по ковшу крепкого вина и, по настоянию Саннэвайра, белые повязки на рукав.
– Гвардию с плюмажами мы отличим от других. А эти могут оказаться очень похожими на солдат в городе. Мы должны как-то различать своих и врагов, – сказал эльф.
Баньши, прячась в самой густой тьме, стремительно приблизились к воротам и с ходу пошли на штурм, пользуясь замешательством противника от отвлекающего удара эльфов. Часть детей ночи складывали руки в замок, играя роль трамплина и подбрасывая товарищей вверх, многие просто взбегали на стены с разгону. Стена в три человеческих роста – неодолимая преграда для гвардейцев, не располагающих штурмовыми лестницами, но не для вампиров. Наверху произошла короткая стычка, затем над городом прокатился леденящий душу вопль баньши. И пока оставшиеся внизу с воем карабкались на стену, первые уже ринулись к бастиону над воротами.
