проводим обычные формальности. Выражаю вам искреннее соболезнование.
— Благодарю вас, — ответил Грег, он хотел попросить к телефону О'Нейли, но раздумал и опустил трубку на рычаг.
«Надо бы позвонить Кребсу», — подумал он, но не притронулся к трубке, а неподвижно сидел и смотрел, как по абажуру лампы, неуклюже переставляя мохнатые лапки, ползает ночная бабочка, по форме похожая на самолет «треугольное летающее крыло».
Спустя полчаса приехала Вирджиния. Она была бледна, веки припухли. Под слегка ввалившимися глазами, еще больше оттеняя их небесную синеву, голубели тени, чувствовалось — смерть шефа потрясла ее. Войдя в кабинет Грега, она бросилась к нему и, всхлипывая, прижалась лицом к плечу.
— Ну, успокойся, пушинка, успокойся. Что же делать, все равно его не вернешь, — бормотал Фрэнк и нежно гладил ее по вздрагивающей голове, — не надо терзаться, будь лапочкой, детка, не плачь. Мне тоже не по себе. Смерть всегда неожиданна, и горько терять близких.
Вирджиния перестала плакать и подняла голову, глаза у нее были уже совсем сухие, на нежных щеках выделялись два розовых круглых пятна, так она выглядела обычно, когда сердилась и была чем-то очень раздосадована или огорчена.
— Расскажи мне, как это произошло? — попросил Фрэнк и подвел ее к креслу. — Ведь рядом был Мартин, он-то, вероятно, знает подробности.
Глаза девушки сощурились. Она села в кресло, вынула из сумочки платок и, нервно теребя его в руках, тихо произнесла:
— Мартин арестован. — Она провела ладонями по щекам. — И направлен в полицию.
— Мартин? — воскликнул Фрэнк. — Но за что?
— По подозрению в ограблении хозяина. — Джин глубоко вздохнула и откинулась на спинку.
— Это же нелепость! Успокойся и расскажи, пожалуйста, что тебе известно.
— Мне позвонил Мартин домой, еще не было пяти — я спала. — Она сунула в рот сигарету и стала искать зажигалку, хоть та была у нее в руке.
Грег взял изящную, с замысловатой гравировкой на корпусе зажигалку, щелкнул ею и дал прикурить.
— Спасибо. — Она кивнула и затянулась. — Он сообщил, что Бартлет умер. Я… ну пока оделась, пока то да се, прошло часа два, прежде чем я приехала. Там было полным-полно полицейских, а Мартина уже увезли в участок.
— Но какие у них основания?
— Основания были, — она постучала сигаретой о край пепельницы, — открыт сейф, ящики стола, перерыты книжные полки. Полное впечатление: кто-то что-то искал. Все перевернуто вверх дном. Не мебель, а бумаги.
— А как объясняет Мартин? Ведь его, надеюсь, не схватили и бросили сразу за решетку, а выслушали сначала.
— В том-то и дело, что выслушали. Он говорит, будто отсутствовал дома с двенадцати ночи до пяти утра, то есть до того момента, как позвонил мне. Он сказал, якобы по поручению шефа отправился на дальнее озеро ставить ловушки на раков, а когда вернулся, обнаружил: шеф мертв, а в бумагах разгром. Зная полицейские порядки, до прибытия властей он ни к чему не прикасался. Лишь вызвал врача.
— Несомненно, там побывал кто-то другой, я уверен в честности слуги. И ясно, как божий день: пока отсутствовал Мартин, этот некто похозяйничал в доме. — Фрэнк вскочил и зашагал по кабинету. — Мартин честнейший и верный человек. Он служил у Бартлета много лет, да, наконец, для чего ему какие-то записи хозяина. Это дело рук громил, обычное ограбление.
— Грабителей там не было. — Джин сбросила туфли, вытянула ноги и уставилась на кончики пальцев.
— Как не было? — оторопел Том. — Откуда ты знаешь? Тебе сообщили полицейские?
— Нет. Они со мной даже не говорили. Просто все цело. Даже наличные деньги в сейфе и не только мелочь, но и крупные купюры, около трехсот долларов. И завещание, копия, оригинал, видимо, у нотариуса. Конверт не был запечатан, и я прочла. Половину состояния Бартлет отдает детским домам, а другую — она протянула руку и стряхнула пепел на ковер, — другую Мартину. Да, да, своему слуге. Уж во всяком случае, только поэтому он мог ускорить смерть старика, — со злобной гримасой выпалила она. — Этим, кстати, тоже занимается полиция.
— Что ты, Джин, одумайся! — оторопел Фрэнк и взял ее за плечи. — Ты сама не понимаешь, что говоришь.
Вирджиния вздрогнула и сжалась в комок.
— Прости меня, я действительно болтаю вздор. Нервы. Прости, пожалуйста, разреши мне уйти, я очень плохо себя чувствую — эта смерть меня совершенно выбила из колеи. Прошу тебя, милый, я побуду одна.
— Хорошо, успокойся. Поезжай домой, прими что-нибудь и ляг в постель. Я сейчас отправлюсь выручать Мартина и, как освобожусь, немедленно заскочу к тебе.
— Не нужно, родной. Умоляю. Я должна побыть одна. Я позвоню сама.
— Кстати, кто ведет дело?
— Мне кажется, комиссар Фокс.
— Вот как! — присвистнул Фрэнк. — Этот тип будет всячески ставить палки в колеса.
— Так я могу ехать, милый?
— Договорились. Только не волнуйся, пожалуйста.
— Не буду. — Она надела туфли, встала и, поцеловав Фрэнка, выбежала из комнаты.
Грег долго стоял посередине кабинета, ошарашенный всеми сразу свалившимися на него событиями. Потом открыл ящик стола, взял оттуда листок с размашистой подписью внизу, вставил в портативную машинку и напечатал несколько фраз. Затем вынул лист, внимательно осмотрел, собрал бумаги, запер их в сейф, спустился вниз, вывел «рено» и поехал к дому Бартлета.
У входа на участок, прислонившись к каменному столбику с квадратным висячим фонарем наверху и эмалированной табличкой с указателем номера дома, стоял полицейский. Ворот его рубашки был расстегнут, фуражка сдвинута на затылок. Он курил сигарету и с безразличным видом сбрасывал беловатый пепел на маленькие зеленые листочки буйно разросшегося кустарника колючей изгороди. Увидев выходящего из машины Грега, полицейский щелчком бросил окурок в траву, выпрямился, поправил фуражку, заложил руки за спину и не спеша, помахивая сзади дубинкой, направился к автомобилю.
— Здравствуйте! — захлопывая дверцу, крикнул Фрэнк. — Кто здесь из начальства?
— Добрый день, мистер Грег, — узнав детектива, поздоровался полицейский. — Комиссар Фокс, только-только вернулся из больницы, куда отправили вашего бывшего хозяина.
— Сам Фокс? — сделав удивленное лицо, произнес Грег. — Вот уж поистине чудеса, когда речь идет всего-навсего об отставном криминалисте Бартлете, является сам комиссар. Помнится, во время недавнего покушения на иностранного консула делом занимался лишь старший инспектор. Видимо, Фокс почтил своим присутствием шефа неспроста. Я пройду к нему.
— Вообще-то мне запрещено пропускать кого бы то ни было, но, думаю, вам, как компаньону, можно. В крайнем случае скажу, что не так понял приказ, — хитровато подмигнул Фрэнку блюститель порядка. — Ступайте, они в доме.
Грег направился к коттеджу и по знакомым ступенькам взбежал в холл. Из-за приоткрытой двери кабинета слышались голоса, но разобрать, о чем говорили, было нельзя. Фрэнк постучал и, не получив приглашения, вошел в комнату. Там находились трое. За письменным столом, еле-еле выглядывая из кресла, сидел Фокс. Трудно было придумать другую фамилию, которая так бы подходила к внешности этого человека. Маленькое треугольное лицо вытягивалось вперед, сужалось и переходило в острый нос. На лоб, слегка курчавясь, челкой падали реденькие пряди желтоватых волос, из которых по бокам головы торчали оттопыренные, прозрачно-розовые уши. Глубоко-посаженные глаза выглядывали из глазниц цепко и настороженно. Еще большее сходство с лисой придавала комиссару привычка постоянно высовывать кончик языка и быстро-быстро, из стороны в сторону шевелить им, облизывая верхнюю губу. Слева, на диванчике, распахнув пиджак и слегка распустив галстук, сидел полный пожилой полицейский медик, а рядом стоял длинный, худой и всегда какой-то унылый старший инспектор Брекер. Эту компанию Фрэнк прекрасно знал
