— Превосходно! — сказал он важно. — Превосходно, мой юный друг. — Вы знаете о человеке, который именем своим украшает весь род человеческий.
После короткой паузы продолжал:
— В моей личной коллекции имеется лыжа от нарт, которые с капитаном Скоттом путешествовали по Антарктиде. Эту реликвию прислали мне в подарок австралийские полярники из Антарктиды. — Мистер Эрлинг сделал легкий поклон и добавил: — Вы вели себя, друзья мои, как люди благородные, и мне бы хотелось отблагодарить вас. Я уже вполне окреп, думаю, в дальнейшем смогу не злоупотреблять вашей помощью и до дома способен добраться. Но я счел бы за честь пригласить вас всех к себе на обед. — Потом добавил: — Мне кажется, что моим юным друзьям будет интересна моя коллекция. В ней не только нарты капитана Скотта.
— Спасибо, мистер Эрлинг, — сказал Абу. — Теперь я понял, с кем мы познакомились, и считаю большой честью получить приглашение на обед от вас.
Мне стало ясно, что Абу слышал раньше об этом старике, что старик, должно быть, известный человек.
Такси привезло нас в один из тихих кварталов Лондона к двухэтажному дому, над которым простирали свои могучие ветви старые платаны. Квартира мистера Эрлинга произвела на нас впечатление настоящего музея. В ней оказалось шесть комнат, стены которых сплошь были завешаны картинами, портретами, картами.
Около входной двери на стене висел старинный корабельный якорь. На письменном столе стояла модель парусного корабля. Огромный пропеллер от самолета был установлен на полу у камина. Я увидел большой портрет Юрия Гагарина, который висел на стене в гостиной в широкой дубовой раме.
— Фотопортрет был сделан здесь, в Англии, когда Гагарин приезжал к нам в гости. Представьте себе, я имел великую честь познакомиться с этим выдающимся человеком, — с гордостью сказал мистер Эрлинг.
Мистер Эрлинг рассказал, что на одной из торжественных встреч первого в мире космонавта в Англии он был представлен Гагарину и тот подарил ему свою фотографию с автографом. Так коллекция англичанина пополнилась еще одним бесценным экспонатом. О коллекции его известно даже за пределами Англии. Собирает он ее с молодых лет, и посвящена она людям, которые прославили свои имена замечательными путешествиями, героическими подвигами во имя благородных целей, поступками на благо людей. Перед нами было великое богатство. Представьте себе десятки толстых альбомов с фотографиями, ящики с сувенирами, скульптуры, картины, образцы камней, компасы, кинжалы… Хозяин рассказывал историю некоторых экспонатов.
— Вот в этой старинной темно-зеленого стекла бутылке четыре века назад капитан испанского парусника, который держал путь к берегам острова Фернандо-По и попал в жестокий шторм, послал письмо на родину, — рассказывал мистер Эрлинг. — Судно получило пробоины и стало тонуть. И вот тогда капитан бросил за борт свою бутылку. В письме, которое он вложил туда, капитан от имени своей команды посылал прощальный привет матерям и женам. Он писал, что все моряки мужественно подготовились к встрече со смертью, как и подобает морякам, и призывают живых любить и беречь мир, он кажется особенно прекрасным, когда с ним расстаешься навсегда.
Мы слушали его рассказ с интересом.
— И вы представляете, когда адресаты, то есть мы, живые, получили это письмо? — продолжал мистер Эрлинг. — Всего три года назад. Четыре века носил океан эту бутылку, пока не выбросил на берег затерянного в Индийском океане острова Кергелен. Оттуда бутылку с письмом мне переслали знакомые французские ученые.
Наш добрый хозяин показал морскую карту, принадлежавшую знаменитому капитану Куку, собственноручный рисунок Миклухо-Маклая — на листке твердой бумаги изображен обнаженный папуас, — компас, подаренный Эрлингу знаменитым Хейердалом, совершившим на плоту «Кон-Тики» путешествие из Америки на остров Пасхи.
Мистер Эрлинг усадил всех нас, включая Сюзан, возле огромной карты мира, развешанной на стене его гостиной, и сфотографировал из аппарата, который делает моментальные снимки и сразу же выдает готовые цветные фотографии.
На только что полученном снимке мистер Эрлинг попросил всех нас оставить автографы. Сказал, что фотография пойдет в его альбом. А мы возгордились, что и наша фотография будет рядом с портретами известных морских путешественников.
Мистер Эрлинг задумчиво взглянул на Сюзан.
— Меня очень огорчило то, что вы рассказали о своих скитаниях по свету — без цели и надежды, — произнес он. — Человек всегда будет одиноким, если он бежит от людей. Тем более молодой человек, такой, как вы. Без людей вы никогда не станете счастливой. Лишь делая добро людям, почувствуете, что не зря живете на свете. Вся моя коллекция и посвящена тем, кто знал, зачем жить на свете. Каждый из моих героев совершал подвиг во имя Человека — во имя того, чтобы Человек был сильнее, мудрее, богаче, чтобы лучше познал природу и самого себя.
Мистер Эрлинг кивнул в сторону Абу. Лена и я сидели рядышком с Абу на диване.
— Вам, милая Сюзан, повезло, что вы встретили этих прекрасных людей. Вы размышляете о том, как вам жить? Отвечу…
Его речь прервал телефонный звонок. Хозяин дома покинул холл. Вернулся он не скоро, задумчиво взглянул на нас, потом сказал:
— Я только что разговаривал с давним своим другом. Он врач-эпидемиолог. Через десять дней уезжает в Африку, в Нигерию. Уже провел там год — в отдаленном глухом районе. Дело в том, что в одной нигерийской деревушке обнаружена странная, неизвестная науке болезнь. Очень опасная. Заболевший почти наверняка умирает. И пока никаких средств против страшного вируса не найдено. Ученые из разных стран с риском для жизни ведут поиски лекарств, которые могли бы победить болезнь, но без особого успеха.
Мистер Эрлинг рассказал, что его друг Джозеф Грейс вместе с молодым советским врачом Грантом Аракеляном, кажется, нащупали пути раскрытия природы вируса. Грэйс привез в Лондон для проверки разработанную международной группой эпидемиологов вакцину. Другую часть вакцины отправили в Москву, а третью надо доставить в Вашингтон известному американскому вирусологу доктору Саймону. Ради этого Эрлинг и ездил на «Лермонтов» — договариваться с капитаном. Самолетом вакцину отправлять нельзя: не перенесет разницу в давлении. Приходится морем. Из Америки советский теплоход должен на обратном пути доставить в Лондон вариант другой вакцины, которую разработала лаборатория Саймона. А из Лондона попутным судном вакцину Саймона отправят в Лагос, столицу Нигерии для испытания. Говорят, вакцина очень перспективна.
— А почему же такой сложный путь? — спросил я. — Не лучше ли из Нью-Йорка вакцину отправить прямо в Лагос?
— Это невозможно, — сказал мистер Эрлинг. — Не пойдет же специально корабль в такой далекий путь из-за нескольких пробирок. Конечно, можно отправить вакцину самолетом, но это осложнит дело.
— Не пойдет?! — удивилась Лена. — Ведь речь-то идет о страшном вирусе!
— Верно! — кивнул мистер Эрлинг. — Но такие эксперименты будут продолжаться долго, и не один раз придется доставлять туда и обратно всякие медицинские препараты. А рейс даже небольшого судна через океан стоит дорого. Вот и приходится как-то устраиваться.
Мистер Эрлинг улыбнулся.
— Ваш русский капитан мистер Огарин был очень любезен. Он заверил, что сделает все, чтобы благополучно доставить пробирки в Америку и вывезти оттуда другие. Даже предложил послать кого-то из своих офицеров в Вашингтон к доктору Саймону, чтобы выполнить поручение самым лучшим образом.
Абу взглянул на Лену, потом на меня.
— Капитан Огарин предложил нам отремонтировать нашу яхту на борту «Лермонтова». Мы отказались. Как вы думаете, друзья, может быть, нам переменить решение? Может, принять предложение капитана Огарина и отправиться на теплоходе в Америку? В нашем путешествии будет еще один интереснейший рейс. Как, нет возражений?
— Конечно, нет! — сказала Лена.
