— Ты разочарован, что не станешь преемником принца?
— Нет.
— Значит, дело в твоей предполагаемой женитьбе?
Бейдр замялся. Шамир окинул его проницательным взглядом.
— Кажется, я понимаю. Ты спрашиваешь себя, почему мы приложили столько усилий, чтобы воспитать тебя на западный манер, и в то же время прибегли к традиционному способу в вопросе твоего брака. Я прав?
— Да, папа. В Америке, по крайней мере, люди встречаются и лучше узнают друг друга.
— Так и у нас случается. Но мы—не совсем обыкновенная семья. На нас лежит ответственность, так что решение этого вопроса выходит за рамки личных симпатий.
— Но вы с мамой были знакомы задолго до свадьбы. Выросли вместе…
Шамир улыбнулся.
— Да, это так. Однако наш брак был предопределен еще тогда, когда мы были детьми. Мы знали об этом и постарались сойтись поближе.
— Неужели ты женился бы на другой, если бы кто-то распорядился подобным образом? Любя маму?..
Шамир ненадолго задумался.
Да. Я бы очень переживал, но для меня не могло быть выбора. Нужно исполнять свой долг. Такова воля Всевышнего.
Бейдр вздохнул. Воля Всевышнего. Это снимало все вопросы. Свобода выбора весьма ограничена…
Я бы хотел познакомиться с девушкой.
— Об этом уже позаботились. Ее семья приглашена к нам на выходной. Они прибудут послезавтра.
Бейдру пришла в голову одна мысль.
— Ты давно знал об этом?
— Нет. Принц только на прошлой неделе сообщил мне свое решение.
— А мама в курсе?
— Да.
— Она одобряет?
— Женитьбу? Д-да…
— Ты не уверен?
— У твоей матери была честолюбивая мечта увидеть тебя принцем. Женщины порой бывают весьма практичными.
— А ты, отец, — ты тоже был разочарован?
Шамир посмотрел ему прямо в глаза.
— Нет, — он мысленно вернулся в ту ночь, когда его сын появился на свет. — Что до меня, то ты и так всегда будешь моим принцем.
Сидя в роскошном лимузине рядом с родителями по дороге в дом Бейдра, Мариам чувствовала на себе одобрительный взгляд отца.
— Ну вот, дочь моя, — как обычно, неуклюже произнес Риад, — теперь ты, верно, понимаешь, почему тебя воспитывали в такой строгости. Может, отныне будешь больше ценить нас.
Девушка оторвалась от окна.
— Да, папа.
— Думаешь, принц выбрал бы тебя, если бы ты моталась по заграницам? — и сам ответил: — Естественно, нет.
Ему нужна была настоящая арабская девушка, не испорченная чужеземным влиянием.
Она поглядела на мать — та, как всегда в присутствии отца, хранила молчание.
— Да, папа, — еще раз сказала Мариам.
— Ты должна следить за своими манерами. Веди себя сдержанно и пристойно. Никаких вольностей из числа тех, каким ты могла научиться в колледже.
— Да, папа, — в третий раз произнесла она.
— Этот брак имеет огромное значение для нашей страны. Все знают, что твой первый сын унаследует трон.
Мариам украдкой покосилась на отца.
— А если будут рождаться одни девочки?
Отец был шокирован.
— Обязательно будут мальчики! — безапелляционно Заявил он, как будто все зависело от его решения. — Слышишь?
— Да будет на то воля Аллаха, — торжественно произнесла Мариам и улыбнулась про себя.
— Да будет на то воля Аллаха, — машинально повторила ее мать.
— Аллах выразил свою волю, — убежденно сказал отец. — Иначе зачем бы он устроил этот брак?
Обширное поместье, к которому они только что подъехали, произвело на Мариам сильное впечатление. Она сама выросла в богатой семье, но никогда не видела ничего подобного. По сравнению с Шамиром ее отец, один из самых состоятельных жителей Бейрута, мог считаться разве что зажиточным. Взгляд то и дело натыкался на суетящихся слуг и молчаливых охранников. Девушка словно попала в другой мир.
В честь выдающегося события на гостях была парадная национальная одежда, но в чемоданах томились костюмы и платья, сшитые по последней парижской моде, — их очередь придет после ужина.
— Надень чадру, — приказала мать, когда автомобиль остановился и подбежал слуга, чтобы открыть дверцу.
Мариам поспешно укрыла лицо, так что видны были только глаза. Она увидела, как навстречу им по огромной мраморной лестнице спускаются доктор Аль Фей и — на полшага позади него — Бейдр. У девушки перехватило дыхание. Оба — отец и сын—также были одеты на восточный манер. Весь облик ее жениха говорил о знатном происхождении. Так выступать мог только шейх.
Отец Мариам вышел из машины. Шамир приблизился к нему и протянул обе руки.
— Ассалям алейкум.
— Алейкум ассалям.
Мужчиныобнялись и расцеловались. Шамир представил сына. Бейдр отвесил почтительный поклон, приветствуя будущего тестя. Потом они обменялись рукопожатием и одновременно повернулись к машине, откуда появилась миссис Риад, а за ней Мариам. Отец подвел ее к Шамиру.
— Ты помнишь доктора Аль Фея?
Мариам подняла глаза и тотчас потупилась, как подобает арабской девушке. Шамир взял ее за руку.
— Добро пожаловать, дитя мое. Пусть этот кров станет твоим кровом.
— Благодарю вас, — прошептала она. — Да свершится воля Аллаха.
Шамир сделал знак Бейдру приблизиться. Невеста стояла, потупив взор, как требовали приличия, и разглядела лишь носки его туфель.
— Мариам, — обратился к ней Шамир. — Позволь представить тебе моего сына Бейдра, твоего будущего мужа.
Прежде чем посмотреть на жениха, девушка сделала почтительный жест. Когда она, наконец, осмелилась поднять голову, то даже вздрогнула. Никто не говорил ей, что у него синие глаза! Сердце Мариам учащенно забилось, лицо под чадрой залила краска смущения. Как он высок! И как поразительно красив! Мариам снова потупилась и не расслышала обращенного к ней приветствия — стук сердца отдавался у нее в ушах. Впервые в жизни она возблагодарила судьбу за то, что родители не отправили ее за границу. Всем ее существом овладела страстная, безнадежная любовь к Бейдру.
Ужин явился чисто формальной процедурой. Шамир вызвал из их бейрутского дворца повара- француза. Вместо традиционной ливанской мацы на закуску подали крупнозернистую икру. Зато десерт ничем не отличался от обычного: сладчайшая баклава двадцати видов.
