или ее непостоянная сводная сестра Дилайт Адамс. Приходилось все время напоминать себе, что во всем, касающемся Гарона, она – легкомысленная Дилайт, а не замкнутая Сара – синий чулок. Но означает ли это, что закомплексованной Саре позволено забыть обо всех принципах и запретах, чтобы показать себя достойной Дилайт, которая всеми силами стремилась оправдать данное ей имя?
О да, она могла бы хоть всю жизнь провести на пляже, забыв обо всем на свете и решая лишь, не перевернуться ли со спины на живот. И вероятно, так и поступила бы, если бы на разомлевшее тело не упала чья-то тень и резкий язвительный голос, как всегда, не заставил ее встрепенуться.
– Кажется, ты вздумала принести себя в жертву солнцу! Жаль, что я не Аполлон, поскольку скорее принадлежу аду, чем небесам. Ты проснулась?
– Еще бы – от таких воплей! Вы действительно не Аполлон, скорее Плутон. Что вам нужно?
– Ты ужасно невоспитанна. Неужели никто не позаботился вбить в тебя приличные манеры?
– Совершенно верно – я никогда подолгу не оставалась на одном месте. Приходилось схватывать все на лету. Уж что выросло, то выросло.
Она Дилайт! Именно так чувствовала и мыслила сестра, только не умела облечь это в слова, скованная упрямством и непомерной гордостью. В детстве у Дилайт не было ничего своего – ни уютного надежного дома, ни заботливой няни Стеггс, заменявшей прекрасную порхающую бабочку – мать. Даже отца, любившего ее настолько, чтобы признать своей.
Как смеет этот человек да и всякий другой ханжа осуждать сестру?
Презирая герцога и его аристократическую спесь, Сара снова перевернулась на живот и положила голову на руки. Может, хоть так она наконец избавится от него?
– Уверен, что не один психоаналитик помогал тебе «схватывать все на лету». Кроме того, вероятно, послужил подспорьем и твой богатый жизненный опыт. Или предпочитаешь называть это «экспериментами»?
– Убирайтесь, – спокойно бросила Сара, втайне гордясь собственным невозмутимым тоном. – Это вас не касается. И позвольте признаться, что вы даже не нравитесь мне.
– Должен ли я принять это за оскорбление? Или вызов? А может, просто стараешься разжечь мое любопытство?
Ну и самомнение!
Она рассерженно вскинулась, но тут же застыла, почувствовав, что он опустился рядом. Непонятно, по какой причине итальянец никак не желает оставить ее в покое. Так и рвется в бой, и все это было крайне неприятно Саре. Придется действовать с величайшей осторожностью. Слишком уж он циничен и зол для обыкновенного поклонника! И это отчего-то раздражало.
– Почему бы вам не заняться своими делами? Я надеялась немного побыть одна, отдохнуть…
– Ах, бедная малышка, попала в лапы чудовища! Или в своем воспаленном воображении представляешь меня страшным Серым Волком, а себя невинной Красной Шапочкой?
– Я пытаюсь вообще о вас не думать, – холодно заверила Сара, повернув голову и борясь с желанием заткнуть уши. – Где дядюшка Тео? Думаю, мне пора домой.
– Собственно говоря, именно поэтому я решился нарушить твое уединение. Нашего хозяина вызвали по срочному делу, которое займет несколько часов, а может, и весь день. Он велел передать, что будет рад, если ты останешься здесь. Ну а если соберешься вернуться, просил помочь добраться до дома. – Хриплые нотки неожиданно сменились вкрадчивым мурлыканьем: – К несчастью, я уже поручил Альберту, второму водителю Тео, отвезти мою приятельницу. Он вернется довольно поздно – она живет далеко отсюда, в Сан-Диего. Но я с удовольствием доставлю тебя куда пожелаешь… если захочешь, конечно.
Вот тебе и отдых! Сара молчала, готовясь к сражению и вынуждая себя не шевелиться, подыскивала уничтожающий ответ. Очевидно, он воспринял ее молчание как признак слабости, потому что по-хозяйски положил руку ей на плечо, провел ладонью от шеи до бедра и снова вверх; пальцы неспешно скользили по гладкой коже.
– Почему бы не прекратить глупую борьбу со мной… а заодно и с собой? Гарон сто лет как женат, и все, что ему нужно на стороне, – поразвлечься, сговорчивая телка с горячей… кажется, у вас, американцев, есть весьма грубое выражение для обозначения той части тела, которое я просто не решаюсь произнести. Наверняка ты понимаешь, что я имею в виду. Тебе лучше забыть о нем.
Теплые сильные пальцы массировали шею и плечи. О Господи… как легко забыться и отдаться на волю победителя… Позволить ему все и плыть по течению, на гребне приливной волны, подниматься все выше, не думая… только утопая в ощущениях… Пусть это случится, пусть ласковый ручеек превратится в пьянящий водоворот…
Но неусыпно-трезвый голос вновь зазвучал где-то в глубине подсознания и запоздало вернул ее к весьма неприятной действительности.
Каким-то образом его рука уже успела пробраться под чашечку крохотного бикини и легонько накрыла грудь. И если так пойдет и дальше, недалек тот час, когда она выяснит, как
Но внезапно нахлынувший поток непривычных эмоций испугал девушку настолько, что она поспешно вскочила, вернув на место соскользнувшую бретельку.
– Да отстаньте же! Я вовсе не та, за кого вы меня принимаете, – зарубите это себе на носу.
Герцог, в тонкой рубашке из индийского хлопка и облегающих джинсах, навис над ней, как мрачная скала, как… грациозный мускулистый зверь, настолько уверенный в своей силе, что даже не прочь поиграть с добычей, прежде чем разорвать в клочки и насытиться, наслаждаясь беспомощным сопротивлением.
Сара, полоснув его разъяренным взглядом, вызывающе тряхнула головой.
– Никак не могу понять, откуда вы взялись такой… впрочем, мне все равно! Сколько раз объяснять, что была бы счастлива избавиться от вас навсегда! Кажется, вы забыли, что я типичная невыносимая эмансипированная американка? А вы, синьор герцог, очевидно, не испытываете недостатка в податливых, послушных, обожающих, покорных женщинах, которым за счастье вам пятки лизать! Почему бы не протянуть руку и не взять то, что так охотно предлагают?
Она чуть не задохнулась от злости, когда на эту обличительную тираду Рикардо ответил коротким смешком, блуждая оскорбительным взглядом по ее полуобнаженному телу.
– Почему? Словно сама не знаешь! Намеренно заводишь меня… или корчишь из себя жертву? Пожалуй, стоит разобраться, верно?
На сей раз он зашел слишком далеко. Лицо Сары залилось краской; щеки, казалось, вот-вот загорятся. Однако она старалась не терять головы и тщательно, с намеренной холодностью подбирала каждое жалящее слово, из последних сил пытаясь противостоять иссушающей, лишавшей воли жаре.
– Я тоже всегда считала, что лучший способ узнать что-то – вовремя задать вопрос. Но чтобы сэкономить ваше время и усилия, могу повторить, что не питаю к вам ни малейшей симпатии и, уж конечно, не стараюсь завлечь, что бы вы там ни воображали. Не желаю знать, кем вы меня считаете, но позвольте заверить: предпочитаю не разбрасываться и иметь дело только с одним мужчиной. Сейчас я люблю человека, с которым мы хотим пожениться… а больше мне никто не нужен.
– Так ты настроена на замужество? Как я слышал, в Калифорнии в случае развода имущество делится пополам, даже если женщина ни цента не заработала из тех денег, что ей причитаются по суду. Неудивительно, что здешние женщины так рвутся замуж, – неплохой способ разбогатеть, не находишь?
Сара намеренно наивно похлопала ресницами, чтобы скрыть истинные чувства, готовые вырваться наружу.
– Никогда не думала, что вы настолько отстали от жизни! По-вашему, стоит выйти замуж, как прости- прощай свобода… да и дети могут появиться! А это окончательно свяжет меня по рукам и ногам. Но где вам понять такое! Уверена, вы еще не выползли из средневековья! Там уж женщина знала свое место – на несколько шагов позади мужа и повелителя!
– Какая жалость, что мы живем не в ту эпоху, – зловеще мягко процедил он. – К пятнадцати годам ты была бы уже матерью двух-трех детишек, не тратила бы время на всякую чушь и гораздо больше походила бы на настоящую женщину!
К этому времени дуэль превратилась в форменную войну. Однако Сара хладнокровно выносила презрительный взгляд врага, отказывалась бежать от опасной близости, искренне надеясь, что ее глаза