спросил, что произошло?
– Думаешь, это они? – перебил я Маркелова.
– Не исключено, – согласился он. – Тебя, скорее всего, пасли с обеих сторон и, в нужный момент, дали отмашку «КрАЗу».
– На узком мосту это беспроигрышный вариант, – мрачно изрёк я. – Плюс проклятый ливень!
– Я же говорил, что ты классно отделался! – как всегда, не удержался от комплимента Максимыч.
Удивительно, но при всей суматохе сегодняшнего дня Маркелов не забыл и о других важных вещах. Во-первых, он, через знакомых, вышел на главного редактора «Вечерней столицы» и тот пообещал в самое ближайшее время устроить встречу со Свиридовым.
– Чутьё у этого журналюги не хуже, чем у хорошей таксы! Наверно, потому он предпочёл убраться из Москвы даже без нашего совета, – прокомментировал ситуацию Максимыч.
Что касается второй моей просьбы, то вечером Маркелов заехал в агентство, и уже оттуда позвонил в приёмную Гнедина.
– Когда я сказал секретарше о том, что произошло, меня тут же соединили с банкиром! – заявил Максимыч с гордым видом. – Естественно, я ему полностью описал ситуацию и потом выслушал соболезнования.
– Ох, и ублюдок! – буркнул я о Гнедине. – Он собирается продолжить расследование?
Маркелов хмыкнул:
– Гнедин заявил, что ты достойно справился со всеми поставленными задачами и, что пока он не нуждается в услугах нашего агентства! Кстати, пообещал завтра же расплатиться за твой труд!
– Он за всё расплатится, и не деньгами! – невольно вырвалось у меня.
В ответ на эти слова, Максимыч лишь задумчиво потёр свой жесткий подбородок.
Редактор «Вечёрки» не подвёл и, благодаря ему, я смог встретиться со Свиридовым. Это произошло в воскресенье, около четырёх дня, в районе станции метро «Сокольники», куда меня привёз на своём «БМВ» Маркелов.
Свиридов оказался невысоким худеньким человеком лет тридцати восьми с умным подвижным лицом и опрятной бородкой, которая убедительно подчёркивала его интеллигентскую суть. Очки в тонкой золотистой оправе усиливали это впечатление, хотя, в отличие от многих столичных интеллигентов, Свиридов, наверняка, неплохо ругался матом. Во всяком случае, мне так показалось, когда я читал его статьи.
Когда мы познакомились, Свиридов предложил пройтись по парку. Я не возражал, тем более, что прогулка по тенистым аллеям сейчас была гораздо полезней моему здоровью, нежели пара бокалов пива.
Я вкратце рассказал Свиридову, что меня интересует, но мой спутник оказался человеком удивительно недоверчивым.
– С чего вы взяли, что я буду с вами откровенничать? – прямо спросил он, с любопытством разглядывая меня из-под стёкол очков.
– Полагаю, мы оба заинтересованы вывести Гнедина на чистую воду, – не долго думая, ответил я. – У вас для этого свои мотивы, у меня – свои. Разве не так?
Свиридов усмехнулся:
– Если я написал критическую статью о «Цитадель-банке», это ещё не значит, что мне хочется засадить председателя его правления за решётку. Для меня Гнедин – обычный гражданин, пока его вину не доказали в суде.
Это короткое объяснение внятно продемонстрировало настроение Свиридова делиться секретами.
«Чтобы настроить его на нужную волну, придётся попотеть!», – без удовольствия подумал я.
Рассказывая Свиридову историю гнединского расследования, я постарался опустить ненужные подробности и сосредоточиться на главных моментах. Где было возможно, я обходился без фамилий, хотя некоторые из них всё же пришлось назвать.
По живой реакции собеседника я быстро понял, насколько его заинтересовал мой рассказ и с каким вниманием он ловит каждое слово.
Свиридов перебил меня, когда я стал описывать свою последнюю встречу с Гнединым.
– Неужели вы не догадывались, что он сам мог прихлопнуть того парня?! – искренне изумился мой спутник.
В ответ, я лишь сокрушённо покачал головой.
События последних дней также пришлось изложить сжато, но жёлто-фиолетовые разводы на лице и загипсованная рука убедительно дополнили мой рассказ.
– Что из всего этого я могу реально проверить? – прямо поинтересовался Свиридов. – Журналисты иногда бывают недоверчивее сыщиков!
Я неторопливо перечислил ему то, что, на мой взгляд, могло быть вполне доступно для проверки.
– Плюс моя репутация, – на всякий случай добавил я.
Свиридов хмыкнул:
– Если бы не ваша репутация, я сейчас писал бы где-нибудь очередную статью!
Этого человека нетрудно было понять, потому что он, как и я, рисковал очень многим. Наверно, данное обстоятельство, в конце концов, и сыграло решающую роль в том, что он раскрылся. Правда, Свиридов сразу взял с меня честное слово не передавать никому без его согласия информацию по «Цитадель-банку».
– Итак, что вы хотите знать? – деловито спросил он, когда мы вырулили на очередную малолюдную аллею.
– Когда и каким образом удалось раздобыть компромат по гнединскому банку?
Свиридов коротко вздохнул:
– Месяца три назад мне позвонил мужчина, который и предложил пакет документов. Затем мы договорились о механизме передачи и, в назначенный день, я забрал все бумаги.
– Речь идёт о подлинниках?
– Половина – наполовину, – откликнулся Свиридов. – Но «убойных» оригиналов там хватает!
– Вам пришлось платить?
Журналист отрицательно покачал головой.
– Это был презент. Можно сказать, дар небес, – улыбнулся он. – Два года назад я уже пытался рассказать читателям, чем именно занимается «Цитадель-банк», но в тот раз не хватило доказательств…
Мне ли его было не понять!
– Можете что-то вспомнить о человеке, с которым договаривались насчёт документов?
На этот вопрос Свиридов ответил не сразу.
– Мы с ним ни разу не встречались и лишь дважды разговаривали по телефону, да и то недолго, – признался он с явным сожалением.
– Конспирация?
Свиридов усмехнулся:
– Не то слово! Этот хитрюга продумал всё до мелочей и почти не дал никаких подсказок насчёт собственной персоны.
– И всё же? – настаивал я.
Свиридов опять умолк, припоминая что-то из своих разговоров с неизвестным.
– Может, ошибаюсь, но мне показалось, что у того мужчины был отлично поставленный голос. Знаете, словно у хорошего певца или… или теледиктора! – высказав предположение, журналист умолк.
«Хоть что-то начинает проясняться!», – с некоторым облегчением подумал я.
– Этот человек не сказал, откуда у него документы?
– Из банка, это уж точно! – улыбнулся Свиридов. – А если серьёзно, пришлось провести по данному поводу собственное расследование.
Этот репортер, кажется, подозревал на земле всех и вся. По крайней мере, до тех пор, пока не убеждался в обратном!
