работу. Одних на атомные предприятия, других куда — нибудь еще. Гидропоника ударила по фермерам. Пожалуй, с ними нам пришлось особенно трудно, ведь они ничего не умели, только выращивать хлеб и смотреть за скотом. И большинство из них вовсе не стремилось ни к чему другому. Они возмущались, что их лишили источника существования, унаследованного от предков. Индивидуалисты по самой своей природе, они оказались для нас, так сказать, самым твердым психологическим орешком.
— Многие из них, — вмешался Вебстер, — до сих пор не устроены. Больше сотни вселились без разрешения в заброшенные дома, живут впроголодь, там кролика подстрелят, там белку, рыбу ловят, растят овощи, собирают дикие плоды. Иногда приворовывают, иногда собирают подаяние в жилых кварталах…
— Вы знаете этих людей? — спросил Тэйлор.
— Знаю кое — кого. Один из них, случается, приносит мне белок или кроликов. Когда ему нужны деньги на патроны.
— По — вашему, они будут противиться перестройке?
— Еще как, — ответил Вебстер.
— Вам не знаком фермер по имени Уле Джонсон? Который все держится за свою ферму и ничего менять не хочет?
Вебстер кивнул.
— Если бы вы занялись ими?
— Он меня тут же выставит за дверь.
— Такие люди, как Уле и эти скваттеры, — объяснил Тэйлор, — нас сейчас особенно заботят. Большинство благополучно приспособились к новым условиям, вошли, так сказать, в современную колею. Правда, кое — кто еще оплакивает старину, но это больше для вида. Их теперь силой не заставишь жить по — старому.
Когда много лет назад всерьез начали развивать атомную энергетику, Всемирный комитет столкнулся с нелегкой проблемой. Перемены, прогресс нужны, но как их вводить — постепенно, чтобы люди исподволь приноравливались, или полным ходом и принять все меры, чтобы люди перестраивались поскорее. И решили — может быть, верно, может быть, нет — дать полный ход, а люди пусть поспевают как могут. В общем, это решение оправдалось.
Конечно, мы понимали, что не всегда можно будет проводить перестройку в открытую. В некоторых случаях затруднений не было — скажем, когда какие — то категории промышленных рабочих целиком переводили на новое производство. Но в некоторых случаях, как, например, с нашим другом Уле, нужен особый подход. Этим людям надо помочь найти свое место в новом мире, но так, чтобы они не чувствовали, что им помогают. Иначе можно подорвать их веру в свои силы, чувство человеческого достоинства, а ведь это чувство — краеугольный камень всякой цивилизации.
— Насчет перестройки в промышленности я, конечно, знал, — сказал Вебстер. — А вот про индивидуальные случаи впервые слышу.
— Мы не можем трубить об этом, — ответил Тэйлор. — Дело, можно сказать, секретное.
— Зачем же вы тогда мне рассказали?
— Потому что мы хотим, чтобы вы у нас работали. Помогите для начала Уле. А потом подумайте, что можно сделать для скваттеров.
— Не знаю даже… — начал Вебстер.
— Мы ведь украли вас, — продолжал Тэйлор. — Знали, что в конце концов вы придете к нам. Кинг позаботился о том, чтобы вас нигде не приняли. Всюду дал знать, так что теперь все Торговые палаты, все муниципальные органы занесли вас в черный список.
— Судя по всему, у меня нет выбора.
— Не хотелось бы, чтобы вы так это воспринимали, — сказал Тэйлор. — Лучше не спешите, обдумайте все и приходите еще раз. Не согласитесь на мое предложение, найдем вам другую работу наперекор Кингу.
Выйдя из бюро, Вебстер увидел знакомого оборванца с ружьем под мышкой. Но сегодня Леви Льюис не улыбался.
— Ребята сказали мне, что вы сюда зашли, — объяснил он. — Вот я и жду.
— Беда какая — нибудь? — спросил Вебстер, глядя на озабоченное лицо Леви.
— Да полиция… — ответил Леви и презрительно сплюнул в сторону.
— Полиция… — У Вебстера замерло сердце, он сразу понял, какая беда стряслась.
— Ага. Хотят нас выкурить.
— Так, значит, муниципалитет все — таки поддался.
— Я сейчас был в полицейском управлении, — продолжал Леви. — Сказал им, чтобы не очень — то петушились. Предупредил, что мы им кишки выпустим, если сунутся. Я расставил своих ребят и велел стрелять только наверняка.
— Но ведь так же нельзя, Леви, — строго произнес Вебстер.
— Нельзя? — воскликнул Леви. — Можно, и уже сделано. Нас согнали с земли, заставили продать ее, потому что она нас уже не кормит. Но больше мы не отступим, хватит. Будем насмерть стоять, до последнего, но выкурить себя не дадим.
Леви подвернул брюки и снова плюнул.
— И не только мы, скваттеры, так думаем, — добавил он, — Грэмп с нами заодно.
— Грэмп?
— Он самый. Ваш старик. Он у нас как бы за генерала. Говорит, еще не совсем забыл военное дело, полиция только ахнет. Послал ребят и они увели пушечку из мемориала. Говорит, в музее для нее и снаряды найдутся. Оборудуем, говорит, огневую точку, а потом объявим, мол, если полиция сунется, мы откроем огонь по деловому центру.
— Послушай, Леви, ты можешь сделать для меня одну вещь?
— Натурально могу, мистер Вебстер.
— Зайди в эту контору и спроси там мистера Тэйлора, хорошо? Добейся, чтобы он тебя принял, и скажи ему, что я уже приступил к работе.
— Натурально, а вы сейчас куда?
— Я пойду в ратушу.
— Не хотите, чтоб я с вами пошел?
— Нет. — ответил Вебстер. — Я один справлюсь. И еще, Леви…
— Да.
— Попроси Грэмпа, чтобы попридержал свою артиллерию. Пусть не стреляет без крайней надобности. Ну, а уж если придется стрелять, так чтобы не мазал.
— Мэр занят, — сказал секретарь Реймонд Браун.
— А вот мы сейчас посмотрим, — ответил Вебстер, направляясь к двери в кабинет.
— Вам туда нельзя, Вебстер! — завопил Браун.
Он вскочил на ноги и обогнул стол, бросаясь наперехват. Вебстер развернулся и толкнул его локтем в грудь прямо на стол. Стол поехал, Браун взмахнул руками, потерял равновесие и сел на пол.
Вебстер рванул дверь кабинета.
Мэр сдернул ноги со стола.
— Я же сказал Брауну… — начал он.
Вебстер кивнул.
— А Браун сказал мне. В чем дело, Картер? Боитесь, Кинг узнает, что я у вас был? Боитесь развращающего действия порядочных идей?
— Что вам надо? — рявкнул Картер.
— Мне стало известно, что полиция собирается сжечь заброшенные дома.
— Точно, — подтвердил мэр. — Эти дома представляют опасность для общины.
— Для какой общины?
— Послушайте, Вебстер…
— Вы отлично знаете, что никакой общины нет. Есть несколько вшивых политиканов, которые
