Вниз вела лестница. Лестница! Помрат едва понимал, что он делает. Он крепко ухватился за перила и неуверенно начал опускаться. Внизу его обвел луч сканирующего устройства, и он услышал прерывистый звук, по-видимому, означающий, что оружия у него нет. Навстречу ему вышла женщина в свободно ниспадающей одежде.
В его собственную эпоху существовали публичные крохотные спальни, доступные для всех, притом совершенно открыто. Тогда же считалось, что в неопуританские эпохи, подобно этой, должны были существовать тайные комнаты с девушками в нижних уровнях заплесневевших старых построек. “Порок, — подумал он, — был здесь, скорее всего, еще более обычным делом, чем в отдаленном будущем”.
— Вы — тот иностранец, который, как передал Эл, должен был сюда спуститься? — спросила женщина. — Вид у вас вполне заграничный. Откуда вы?
— Из славянских территорий. Прага.
— Где это?
На лице Помрата отразилась неуверенность.
— В Европе… Восточной…
Женщина пожала плечами и впустила его внутрь. Помрат очутился в небольшой комнате с низким потолком, в которой были кровать, умывальник и девушка-блондинка с одутловатым нездоровым лицом. Девушка тут же сбросила с себя халат. Тело ее было мягкое и несколько дряблое, но исходный материал был вполне сносным. На вид она была молоденькой и гораздо умнее, чем требовалось для выполнения этой работы.
— Двадцать долларов, — привычно произнесла она.
Помрат понял, что настал момент истины. Он осторожно обвел взглядом комнату и никаких признаков сканирующих устройств не обнаружил, хотя и не мог, естественно, быть полностью уверенным в их отсутствии. Даже в этом далеком прошлом предки были весьма искушены в вопросах подсматривания, и он не сомневался в том, что в эту эпоху они выделывают такие же грязные трюки, какие стали обычными в его собственную. Но ему приходилось идти на риск. Рано или поздно, но он должен был найти себе сообщника в этом чужом времени, и сейчас было вполне разумно начать.
— У меня совсем нет денег, — сказал Помрат, отбросив поддельный акцент.
— Тогда убирайся отсюда!
— Тише! Не так быстро. У меня есть кое-какие идеи. Садись! И выслушай меня спокойно. Неужели тебе не хочется разбогатеть?
— Вы из полиции?
— Я чужой в этом городе, и мне нужен друг. У меня есть планы. Сотрудничая со мной, ты скоро перестанешь заниматься этим бизнесом постельной девки. Как тебя зовут?
— Лиза. У вас смешной выговор. Кто вы: прыгун или что-нибудь вроде этого?
— Неужели незаметно?
— Просто догадка, — глаза у девушки были синие и очень большие. Она снова надела халат, как будто обсуждать дела в голом виде было неприлично. Она спросила, как можно тише: — Вы только-только очутились здесь?
— Да. Я врач. Я могу сказочно разбогатеть, используя свои знания…
— Значит, мы возьмем весь мир в оборот, так малыш? Ты и я! Как тебя зовут?
— Кейстоун, — он назвал первое имя, которое ему пришло в голову. — Норт Кейстоун.
— Мы сдвинем планеты с их орбит, правда, Норт?
— Обязательно. Когда ты сможешь уйти отсюда?
— Через два часа.
— Где мне тебя ждать?
— В парке. Это в двух кварталах отсюда. Можешь посидеть и подождать, пока я приду.
— Где?
— В парке. Ну, знаешь, скамейки, деревья. В чем дело, Норт?
Помрат был поражен тем, что посреди города есть деревья и трава. С трудом выдавив из себя улыбку, он буркнул:
— Ничего особенного! Итак, я буду ждать тебя в парке. — Он протянул ей книгу. — Вот. Купи это для меня, когда будешь выходить из магазина. Я не хочу красть ее.
Она кивнула и спросила:
— Ты уверен, что тебе ничего не хочется, пока ты здесь, внизу?..
— Для этого будет время позже, — усмехнулся Помрат. — Я жду тебя в парке!
Поднявшись наверх, он попрощался с хозяином и вышел на улицу. Ему было трудно поверить в то, что всего несколько часов тому назад он был на грани психического помешательства, в 449-ти годах от этой эпохи. Сейчас он был совершенно спокоен. Этот мир манил его к себе, и он знал, что сумеет разрешить все проблемы, которые поставит перед ним это время.
“Бедная Хелейн! — подумал он. — Интересно, как она восприняла новость о моем уходе?”
Он быстро зашагал по улице, почти не беспокоясь о том, что покрытию тротуара не хватает эластичности. “ — Я Норт Кейн-стоун, — твердил он себе не переставая. — Норт Кейнстоун! Норт Кейнстоун! Лиза поможет мне начать лечебную практику. Я буду работать, и у меня будет куча денег. Я буду жить так, как живут те, у кого второй разряд. И здесь нет Верховного Правления, которое может все отнять!
У меня будет власть и высокое положение среди этих примитивных людей, — с удовольствием думал он про себя. — А когда устроюсь, то обязательно отыщу нескольких человек из своей родной эпохи, просто для того, чтобы не чувствовать себя слишком изолированным от нее. Мы будем предаваться воспоминаниям о прошлом и жить, жить!”
И тут же поправил себя: “Нет, не так. Мы будем предаваться воспоминаниям о будущем!”
Глава четырнадцатая
Квеллен прождал три часа, пока Колл и Спеннер были заняты другими делами государственной важности. Затем прошел по коридору в арестантскую баковую. Открыл щель сканирующего устройства и заглянул вовнутрь. Ланой мирно плавал в темно-зеленой жидкости, совершенно расслабившись, очевидно, даже получая удовольствие от этого. На покрытой гравировкой металлической стенке бака индикаторы показывали физическое состояние арестованного. Плясали, то встречаясь, то расходясь, электроэнцефалограммы и электрокардиограммы. Записывалось все — температура, пульс, частота дыхания.
Вызвав техника, Квеллен распорядился, чтобы Ланоя извлекли из бака.
— Но мы поместили его туда всего лишь несколько часов назад, сэр!
— Мне необходимо еще раз допросить его. Немедленно извлеките его оттуда!
Техник молча повиновался. Ланою вернули чувствительность, осушили кожу и привели в сознание. Затем служители-роботы доставили его в кабинет Квеллена. Через небольшой промежуток времени у арестованного появились рефлексы, и он снова смог двигаться сам.
Квеллен отключил все находившиеся в его кабинете записывающиеся устройства, предчувствуя, что этот разговор нужно сохранить в строгой тайне. Поскольку в комнате они были только вдвоем, он привстал, чтобы отключить подачу кислорода.
— Пусть остается, — остановил его Ланой. — Я люблю чистый воздух. Особенно за государственный счет.
— Давайте завершим наш разговор. Так что вы замышляете? — Квеллен не скрывал своего гнева. Ланой был абсолютно аморальным существом, даже не злым в своих преступных действиях, что задевало гордость Квеллена и его чувство собственного достоинства.
— Я буду с вами откровенен, комиссар, — начал Ланой. — Я хочу быть на свободе и хочу продолжить свою деятельность. Мне она нравится. Вот чего добиваюсь я. Вы хотите арестовать меня и дать возможность государству, возможно даже в лице Верховного Правления, прибрать эту деятельность к рукам.
