Знаешь, время пока что такое.
Я живу как всегда, перед сильным не гнусь,
хоть судьба и частенько жестока.
Только знаешь, Володя, сегодня напьюсь
потому что другая эпоха.
Черубина де Габриак
'К чему так нежны кисти рук,
так тонко имя Черубины'?
И почему я вспомнил вдруг
тебя в объятиях чужбины?
Влюбленной, призрачной мечтой
мой путь проходит по вселенной.
Пришла, как сон, и красотой
согрела холод жизни бренной.
И здесь остались капли слез,-
цветут на выцветших страницах.
А тихий вечер мне принес
твоей души простой частицу.
Зинаида Гиппиус
'Часы остановились. Движенья больше нет'.
И гимн мой, отзвучавший, уже давно допет.
И кулокола в церкви чуть слышный перезвон
едва-едва мне слышен, как мелодичный стон.
Как будто всё, как прежде, но только нет тебя.
А сердце там осталось, – волнуясь и скорбя.
Как будто саван белый на призрачном окне
свисает занавеска… О, боже, дай же мне
еще хоть раз увидеть, увидеть над собой
России небо синее и окна над Невой!
Но время, нас состарив, бежит, бежит назад.
Что делать, как же быть мне? – 'Часы, часы стоят'!
Глеб Горбовский
Писал ненужные стихи
под легким флёром вдохновенья.
Из сора, пыли и трухи
он создавал свои творенья.
Как жаль, что люди к ним глухи.
Сей факт достоин сожаленья.
Музейный город – Ленинград.
В нем жил поэт в большой квартире.
Соседей скучных длинный ряд
на кухне – как мишени в тире.
В стих попадало всё подряд:
…кастрюли, …дрязги, …вонь в сортире.
Потом тайга – далекий край,
работа вечно на пределе,
пустой желудок, крепкий чай,
в палатке спишь – а не в постели.
И тонешь ночью в звездной чаще,
себя губя в происходящем…
Николай Гумилев
В твоих стихах то звезды, то мантильи,
кондоры, горы, крепости, туман.
Ты песни пел о солнечной Кастилье
и знал все сказки незнакомых стран.
То как ребенок все мечтал о рае,
то свято верил в утренние сны.
А жизнь вокруг была совсем другая:
тоска, измены, ужасы войны.
Но принять мир наш, горестный и трудный,
душа святая просто не могла.
Друзья, стихи, любовь – и снова будни:
гореть, блестеть… И догореть дотла.
