– Викторджон... Хочу, чтобы между нами не было недоговоренностей и двусмысленностей... Мы ведь теперь партнеры!
– Похвально, Фарход. Того же добиваюсь и я сам.
– Помните, мы не так давно говорили об одном вашем знакомом? Когда встречались в Праге.
– О ком речь, уточните.
– Иван Козак... Так вот. Я сам не ожидал, что Ричард надумает оставить этого человека в Лашкаргахе. Все случилось быстро и неожиданно!
– Я знаю, Фарход.
– Я этого не хотел! Но у «крышующих» свои дела, свои понятия и взаимоотношения. И я в ту минуту не смог вмешаться. Поэтому тот человек там остался. И я рад, что с ним, как мне сообщили, не случилось ничего плохого.
– И это я знаю, Фарход. Но спасибо, что проинформировали. В отношении этого человека есть определенные планы, – Антонов посмотрел в глаза новому партнеру. – Вы, как я понял, успели изучить его? И убедились в его деловых и бойцовских качествах.
– Да, это так.
– Мистер Сэконд, один из ваших влиятельных друзей и партнеров, тоже о нем хорошо отозвался. Как уже говорил вам в Праге, я считаю Козака толковым человеком. Как представляется, он является той связью, той фигурой, через которую мы сможем контактировать и согласовывать наши действия впредь. Когда я говорю «мы», то имею в виду и наш Фонд, и вашу организацию, и тех, кто подобно мистеру Сэконду или другим джентльменам оказывает услуги в плане безопасности и логистики таким, как мы...
– Я вас понял, Викторджон. Можете не сомневаться, ваше мнение будет учтено...
У москвича запиликал мобильный. Антонов, выслушав короткий доклад, сунул трубку в карман.
– Фарход, я только что получил известие, что первая партия товара получена моими людьми.
– Мне об этом тоже сообщили.
– Ну что ж. Пойдемте, спросим у наших финансистов, все ли в порядке.
Они прошли в другое помещение. Помощник Фархода, увидев вошедшее в комнату начальство, развернул лэптоп экраном к ним.
– Первые проводки осуществлены, – сказал он. – Деньги переведены на наши счета.
– Сколько? – поинтересовался Фарход. – Сколько переведено суммарно на настоящий момент?
– В сумме? Минутку... – Сотрудник сверился с цифрами на экране. – Семь миллионов двести тысяч долларов.
– Хорошо, – на лице Седого появилась скупая улыбка. – Продолжайте, не будем вам мешать.
Они прошли в соседний кабинет. Шерали достал из шкафчика бутылку Martell Extra, стилизованную под силуэт Эйфелевой башни. Поставил на стол два коньячных фужера, открыл бутылку, налил гостю и себе.
– Я редко употребляю спиртное, Викторджон, – Шерали передал партнеру фужер. – Вера и традиции не позволяют. Сегодня особенный случай. Предлагаю отметить... и перейти на «ты»! За тебя, уважаемый, и за наше общее дело! Сегодня мы одержали большую победу...
– Ну что ж... за победу, Фарход. За нашу победу.
Темно-синий родстер «БМВ-Z4», следовавший в потоке машин по трассе D134, миновав Домон, небольшой, тысяч в семнадцать, город к северу от Парижа, свернул на дорогу, ведущую к местной деревушке.
– Они нас убьют, – уже в который раз сказала Жанна. – Не тот, так другой... А у тебя, как я поняла, нет вообще никакого плана!
Жанна была на взводе. Ее всю трясло и колотило; временами даже было слышно, как выбивают мелкую дробь ее зубы. Как они доехали от терминала аэропорта до Домона, как не врезались по пути в какую-нибудь тачку или в ограждение, одному ангелу-хранителю ведомо.
– Надо было мне сесть за руль, – сказал Иван. – Смотри на дорогу, а не на меня! Возьми себя в руки, все будет нормально.
Ее затянутые в тонкие перчатки руки, казалось, прикипели к рулю.
– Ты их плохо знаешь! Они просто исчадия... оба!
– Зато ты, как я понимаю, знакома с ними ну оч-чень близко.
Деревушка оказалась совсем небольшой: домов на двадцать. И, хотя время было еще не позднее, начало девятого вечера, на единственной улочке не было видно ни одной живой души.
«Родстер» остановился у крайнего слева дома, отгороженного и закрытого от взглядов соседей живой изгородью из зеленовато-серебристых туй.
– Как ты думаешь, Иван, машину лучше загнать на площадку возле дома? Или оставить здесь, на улице?
– А как ты обычно делаешь?
– Да вот здесь и оставляю. У нас тут спокойно: не хулиганят, машины не жгут...
– Ну так и оставь на улице. Веди себя так, как будто ничего не случилось.
– Ладно, умник, пошли в дом.
Особнячок оказался довольно симпатичным. Двухэтажный, построенный, вероятно, в первой четверти минувшего века, островерхий, он казался на первый взгляд совсем небольшим, даже каким-то игрушечным. Но когда Жанна открыла ключом входную дверь и они прошли вовнутрь, оказалось, что дом не такой уж и маленький...
– Можешь не снимать обувь, – сказала женщина. – А хочешь, надень тапочки, там есть несколько пар.
– Это чтоб меня потом в этих тапочках и в гроб положили?
– Типун тебе на язык!
С той минуты, как Жанна встретила в аэропорту Козака, они разговаривали исключительно на русском.
Иван не стал снимать пальто, лишь расстегнул его. Посмотрев на него, и хозяйка тоже не стала снимать верхнюю одежду.
– Пойдем на кухню, я сварю нам по чашке кофе.
– Хорошо. Но сначала я прозвоню.
Когда он достал из кармана сотовый, у Жанны переменилось лицо.
– Может, не стоит?
– Брось. Они знают, что мы здесь.
Иван не стал пользоваться той процедурой вызова, которой научил его Сэконд. Дело в том, что Доккинз, когда они разговаривали уже этим утром, сообщил ему номер своего сотового. Ну или одного из его мобильников, так правильней. И он попросил звонить именно на номер, который надиктовал.
В трубке послышался знакомый голос.
– Слушаю! Это ты, Ivan?
– Я уже на месте, Ричи! Хотелось бы с тобой встретиться. Ты ведь не забыл, о чем мы договаривались?
– У меня хорошая память... Ты сейчас у Жанны?
– Да. Мы только что приехали.
– Сейчас за тобой заедет один наш общий знакомый.
– Давай без намеков. Кто именно?
– Юсуф. Ты не против?
– А почему бы тебе самому не приехать?
– А я уже приехал. Я тут, неподалеку. Буду ждать тебя в кафе.
– В каком?
– Юсуф знает. Он тебя привезет, и мы обо всем поговорим!
Когда Жанна поставила на стол кружку с только что сваренным кофе, было видно, как мелко дрожат ее пальцы.
– Успокойся, – уже в десятый раз за вечер сказал Иван. – Тебя как раньше-то звали? До приезда во
