Не поверите, насколько страшно чувствовать себя полным идиотом да еще в чужой
власти…
— Ждем кого? — интересовался Саня.
— Я же говорю, площадка подходящая, — заговорила Карина серьезно, продолжая
прижиматься — Сейчас борт придет. Зачем нам с трупаками кататься? Заберут орлов,
тогда и двинем дальше. Ну, обнимай меня, давай милый я ведь тебе жизнь сегодня
спасла.
Что я мог сделать в такой ситуации? Мстительно подумав, что Рубан эдакого случая
не упустил бы, я улыбнулся:
— Целоваться будем?
— Какой настойчивый! — воскликнула девушка, — Мой победитель!
С этими словами фурия обвила меня за шею, и я почувствовал во рту ее язык.
«Не укусила бы», — мелькнула последняя мысль, прежде чем я полностью отключился.
Карина неожиданно прервалась и крикнула Сане:
— Борт подойдет, помаячишь ему туда, — с этими словами она ткнула на площадку,
по которой вышагивала со спутниковым телефоном. После ухватила шаловливой рукой
меня ниже пояса и заворковала: — Вон ты какой… Не ошиблась я в тебе… Пойдем-ка
знакомиться.
Что оставалось делать? Сказал себе только: — «Живи сегодняшним днем», — и
поплелся за безумной девицей — «знакомиться».
«Кувыркались» мы на заднем сиденье «Крузака» минут тридцать. Сначала меня
смущали лежащие в багажнике тела, а потом стало все равно.
Страстность Карины казалась неуемной.
Ее тело перед каждым оргазмом как-то особенно выгибалось, и она начинала
протяжно кричать. В кульминационной фазе хваталась, за что попало, и размахивала
руками, напоминая сломанную заводную куклу. Замирала, после — вздрагивала, и
взбиралась на следующий пик...
Неожиданно нас прервал неожиданный шум винтов. Моя стихийная партнерша ловко
вывернулась с заднего сиденья. На ходу поправила наброшенные прямо на тело
теплые штаны с лямками и выскочила на улицу к опускающемуся на площадку
вертолету.
— Сиди здесь и рожу не свети, — командовала она и напоследок добавила нежно, —
Красавчик…
Перегрузка закончилась быстро.
Крепкие парни в форме МЧС под руководством мужчины в полковничьей форме ловко
перекинули раненного пленника и труп в хлопающую винтами восьмерку. Следом
закинули в темное жерло двери два автомата.
Я наблюдал за происходящим через зеркало заднего вида, перебравшись на
водительское сиденье. Рубан стоял на улице, а Карина что-то кричала в самое ухо
полковнику. Тот покорно кивал головой, видимо усваивая сказанное.
Мозг переставал искать что-либо осмысленное в происходящих событиях. Я понимал
одно: размах сети широк, и противостоять ей не факт что получится.
«Будем теперь, как марионетки обеспечивать «Мамину» жизнедеятельность, — грустно
думал я, — Как и прочие адепты, мы теперь ее руки и ноги»
Всплыл образ недвижного и всевластного императора, возле которого суетятся слуги.
Не дожидаясь ухода борта, Рубан забрался на сиденье рядом.
— Холодно, сука, на улице, — сипел он, увеличивая обороты печки, — Быстрее не
мог управиться?
Я молчал. Не хотелось ни спорить, ни оправдываться.
Воображения приносило все новые сюрпризы вроде частично материализовавшейся «Мамы»-сети,
которая теперь как спрут удерживала на своих щупальцах сросшихся с нею людишек.
Появилась Карина и молча выудила из рюкзака теперь уже обыкновенный телефон.
Вставила батарейку и полезла в багажник.
— Все в порядке, — удовлетворенно мурчала она, вернувшись в салон, — Крови нет.
Можно ехать.
Я, молча, включил скорость.
Окружающая картинка поехала назад.
Мы с Саней молчали не сговариваясь. Карина тоже не дурачилась и сверлила
испытующим взглядом наши затылки.
Потом она заговорила.
То, что мы узнали за ближайшие двадцать минут, походило на исповедь.
Начнем с того, что имя оказалось настоящим и девчонка действительно жила в
Хабаровске. Решение о ее легендированном вводе в состав группы приняли, когда мы
Саней были на Аршане. Как раз в тот период в сети произошла утечка, и противник
получил наши фотографии.
Когда мы появились в Нижнеудинске, девчонка просто выбралась из гостиницы и
подъехала в кафе. У нее было два задания: проверить нас в деле и прикрыть в
случае нападения.
— Не думала я, что они так рано явятся, — расчесывала волосы Карина, —
Торопились. Отправили каких-то крестьян. Я когда ко второму катилась, так и
ждала, что даст сейчас из «Калаша», а ему, видите ли, больно. Ну, ничего, сейчас
из него на базе все секреты выпотрошат.
— На базе? — заговорил Рубан.
— МЧС. База, — односложно проговорила Карина, — Полностью под нами. Вы, мальчики,
просто не представляете, сколько в этой игре народу.
— А ты? — продолжил импровизированный допрос Саня.
— Со мной отдельная тема, — откинулась на заднем сиденье девушка, — Я жертва
родительского воспитания. Мне всегда хотелось быть актрисой, но я сподобилась
родиться в семье папаши ГРУшника. Он сына хотел, вот и сочинил из меня бойца.
Три языка, тайский бокс, спецподготовка и операции в Чечне. Глядите, — и она
протянула небольшой альбом.
Рубан аккуратно взял его и стал листать так, чтобы я мог видеть краем глаза.
Лежало там фотографий десять, на которых оказалась наша сегодняшняя спутница в
самых разных ипостасях — от мальчика в кавказской одежде до прекрасной красотки
на светском рауте.
На нескольких фотографиях ее сопровождал седовласый мужчина.
— Тяжелей всего глухонемого изображать, — Карина перегнулась через мое плечо и
ткнула пальцем в мальчика, — Я чеченскую речь понимаю, а вот когда над ухом шутя
стреляли, еле справлялась, чтобы не вздрагивать.
— Сколько тебе лет здесь?
— Вторая путинская кампания, — односложно проговорила она, — Две тысячи
четвертый год, вот и считай… Пятнадцать.
— Пятнадцать, — протянул я, — Жесткий у тебя папаша.
— Нет, он добрый, — вдруг как-то по-детски заговорила девушка и швыркнула носом,
— Игрушки мне дарил до пяти лет, а потом с оружием познакомил… Он там на фотках
тоже есть.
Молчание после этой истории висело в салоне минут тридцать, и каждый думал о
своем.
