револьвер.
Мауни с клиентом рванули с места, чтобы избежать случайной пули. Наркобарон, быстрым шагом подошел к огромной горе из пустых коробок. Немного покопавшись в них, Джерри снял две маленькие доски и, опустив в образовавшийся проем кейсы, положил доски обратно, сказав Джагернауту:
— На этом наши пути расходятся.
— Какого черта, Джерри?! Что значит расходятся? У тебя что, нет запасного плана?
— Есть. Мы будем сидеть здесь и дожидаться этих назойливых копов.
— Черта с два я останусь здесь! На складе должен быть черный ход! И я его найду!
Проклиная все на свете, он пробежал вдоль коридора, надеясь выбраться из этой передряги.
В соседнем помещении раздавались выстрелы один за другим. Но уже через несколько минут к чернокожему мужчине подобрались офицеры полиции.
— Мистер Мауни, — обратился к нему Роберт, — вы обвиняетесь в незаконном хранении кокаина, а так же торговле наркотиками. Вы имеете право хранить молчание, — и застегнув на запястьях Джерри Мауни наручники, Пэлтроу продолжил: — Все, что вы скажете может и будет использоваться против вас в суде. У вас есть право на адвоката. Если у вас нет средств на него, в чем я сомневаюсь, то суд предоставит его вам.
— Отличная речь, Роберт, — усмехнулся сержант Сайт.
— Ладно, хватит паясничать, — оборвала его Николь. — Вы пока проводите его и тех, кто остался в живых в машину. Вызовите скорую!
— А ты что будешь делать? — поинтересовался Пэлтроу.
— Остался Джагернаут, нужно его найти.
И она побежала в глубь темного коридора, на поиски клиента Мауни, который в надежде найти выход, попал в тупик. Обратного пути не было. Джагернаут в растерянности смотрел по сторонам, пытаясь что- нибудь придумать. Он не мог поверить, что после стольких удач, Фортуна отвернулась от него. И тогда он решил — единственное, что ему остается — это бороться за свое будущее и за свою жизнь. Вытащив из кобуры пистолет и, спрятавшись за небольшой выступ стены, Джагернаут затаил дыхание в ожидании.
Наконец послышались приближающиеся шаги. Капельки пота стекали по его лицу. Напряжение казалось ему невыносимым.
— Драйк, выходи с поднятыми руками! — остановившись, крикнула Николь.
— Откуда ты узнала, что это я? — изумился Вайт.
— Вспомнила, — был ответ. — Джагернаут и Миранда, великие воины. Так мы называли себя, когда были еще детьми.
— Я-то думал, что ты забыла об этом. Что ж, я ошибся. Но с чего ты взяла, что сможешь остановить меня?
— Может я и не Миранда, но я великий воин.
— Это мы еще посмотрим, — прошептал Драйк.
Сжав в руках пистолет, Николь сдвинула вниз флажок предохранителя, передернула затворную раму и приготовилась, что успела она сделать как раз вовремя. Совершенно неожиданно, Вайт, со скоростью молнии выпрыгнул из засады. Пистолеты были направлены друг на друга. Не раздумывая ни секунды, сержант Ловган Реверс, носком ноги выбила пистолет у Драйка, в то время как он выбил оружие у нее. Пистолеты отлетели в противоположные стороны, оставив своих хозяев безоружными.
— Я пытался предлагать свою помощь, но ты отказала мне, — произнес Драйк.
— И я уже сказала почему.
— Да, но я думал, что ты образумишься. Мне не помогло то, что Кларка решили родительского гнездышка. Мне даже не помогло новое задание, которое дал ему Моррис, после разговора со мной. Ничего не помогло…
— Значит, это все твоих рук дело. Ты все это подстроил.
— Я хотел, чтобы ты была со мной… любой ценой…
— Даже ценой моей собственной жизни, — досказала Николь.
Не дожидаясь реакции Драйка, она со всей силой ударила его в пах. От ужасной боли Вайта подкосило, он упал на колени. Николь, в это время, подняла отлетевшее оружие и, надев на мужчину наручники, зачитала монотонным голосом его права:
— Вы имеете право хранить молчание. Все, что вы скажете может и будет использоваться против вас в суде. И так далее и тому подобное.
8
Через неделю проходило первое заседание по этому делу.
— Высокий суд! Ваша честь! — выразил уважение один из присяжных. — Мы признаем Драйка Вайта виновным. Решение не подлежит апелляции. И просим отказать мистеру Вайту в возможности внесения залога.
— Но мой клиент может внести любой залог! — возразил Бэн Витроу, адвокат Драйка.
— Мистер Витроу, — обратился к адвокату судья Робертсон, — вы слышали решение присяжных. Второе заседание назначено сегодня на два часа дня. Суд свободен!
Сказав это, судья вышел из зала суда, следом за ним присяжные.
— Николь, ты знаешь, что будет? — спросил Роберт.
— Да. Мауни освободят. У нас недостаточно улик.
— У нас вообще их нет. Единственное, за что его могут посадить, так это за сопротивление полиции.
— И то навряд ли. В нас стреляли только его люди. Но в суде Мауни скажет, что понятия не имеет кто они такие, — сделала вывод Николь.
— Это точно, — подтвердил Пэлтроу. — На ночь надо будет закрыть плотно окна и двери. А когда пойду спать, нужно будет с собой прихватить боеприпасы, а еще лучше пульт с красной кнопкой.
— Положение, конечно, ужасное, — согласился Чендлер Декор, окружной прокурор, — но выход все же есть.
— Какой, интересно?
— Ты. Николь, должна убедить Мака прийти в суд для дачи показаний.
— Чендлер, он не согласится.
— Попытка — не пытка.
Николь согласилась с этим и, выйдя из зала суда, позвонила Маку Саливану, в надежде, что он поможет довести дело до конца. Хотя она прекрасно понимала ситуацию Саливана и все равно надеялась уговорить его выступить в суде. Чтобы засадить, наконец, Джерри Мауни за решетку.
Набрав номер телефона, Николь стала ждать ответа, через минуту Мак поднял трубку.
— Поздравляю тебя с прекрасно выполненной работой, — радостно сказал он. — Ты поймала Джерри Мауни на крючок!
— Да-а, спасибо Мак… Но этого не достаточно.
— Что ты имеешь в виду? — настороженно переспросил Саливан.
— Джагернаута, или точнее, Драйка Вайта, только что осудили, и отправят туда, где его ждет светлое будущее в черно-белую полоску. А Джерри Мауни максимум оправдают через полчаса.
— Что?! Почему?
— У нас на него ничего конкретного нет. Он даже не сопротивлялся при задержании. И мы не обнаружили ни денег, ни кокаина. Это гиблое дело. Мак, ты должен прийти в суд и дать показания!
— Нет, куколка, так не пойдет.
— Но, Мак…
— Нет! — резко оборвал ее бывший офицер полиции. — Сегодня я улетаю в Австралию. Я начинаю новую жизнь, Ники, и не хочу первую ее часть провести в заключении.
— Мак!
