не привлекающий внимания.
— Извините. — Бретлоу отошел в дальний угол комнаты, сел за стол для совещаний, отвернувшись от курьера, и вскрыл письмо. Внутри обнаружился еще один конверт, тоже белый, без всяких надписей, дважды запечатанный сургучом. Он вскрыл его и достал оттуда единственный листок бумаги, сложенный пополам. Бумага была простой, серовато-белой, тоже никак не помеченной снаружи, а текст мог быть напечатан на любой машинке в любом офисе. Он прочел имена и адреса, затем сунул бумагу обратно в конверт, вернулся к своему столу, положил конверт в правый верхний ящик, позвонил в службу безопасности, чтобы прислали сопровождающего, и протянул курьеру руку.
— Правильно сделали. — Обоим было понятно, что имеется в виду просьба показать удостоверение.
— Таков приказ.
— Кое-кто на вашем месте испугался бы.
Прибыл сопровождающий, и курьер покинул кабинет. Была половина пятого, утро в Европе; он вынул конверт из ящика и вызвал Бонн через шифратор.
— Милт, это Том Бретлоу. Есть кое-что для тебя.
Он прочел имена, затем адреса.
— Держи меня в курсе, никаких активных действий без моей команды. Просто удостоверься, что нас никто не заподозрит.
На улице теплело, занимался новый день. ЗДО уже здесь, заметили пришедшие в утреннюю смену. Свет в кабинете ЗДО горел всю ночь, поправили их уходящие.
Было без пяти шесть. Он спустился в кафетерий, встал в очередь и взял свой кофе с булочкой.
— Доллар двадцать, мистер Бретлоу.
— Спасибо, Мак.
Он снова поднялся наверх, сел за стол и открыл кофе.
Тьфу, черт. Он вспомнил.
Он отпер стол, вставил кассету в плейер и прикурил одну сигарету от другой.
Откуда, черт возьми, банкир Росси узнал о «Небулусе»? Почему, черт возьми, он задал о нем вопрос? А еще непонятней, какого дьявола Паоло Бенини на него ответил — ведь он должен был знать, что таким образом нарушит секретность контролируемых им банковских операций.
Он услышал, как Мэгги в своей комнате готовит кофе.
Но Паоло Бенини не мог не ответить, так как для него это было единственным способом добиться освобождения. Что бы он ни решил — все было неправильно.
Мэгги Дубовски постучала в дверь, подала ему кружку и положила на стол папку с материалами для первого совещания.
Так как же быть с Паоло Бенини?
Это было проблемой и прежде — но теперь Паоло Бенини не только создавал затруднение, теперь он представлял собой угрозу. Бенини должен был сидеть в своем ящике, но теперь он сам поднял крышку. Мало того — из-за него могли открыться и другие ящики. Значит, ему, Бретлоу, придется закрыть их; и в первую очередь он сделает это с ящиком Бенини.
Он просмотрел сегодняшний график, позвал Мэгги и велел ей изменить расписание на вторую половину дня. В шесть вечера он позвонил Хендриксу в Милан и дал ему новый приказ.
Улица кишела публикой, одетой в яркие цвета. Хазлам вышел из бара на углу и занял позицию, с которой можно было наблюдать за домом Бенини. Первым приехал Умберто — оставил «сааб» на обычном месте, но теперь, чтобы дойти до парадной двери, ему понадобилась тросточка; он шагал неуверенно, сгорбившись. Когда он скрылся за дверью, прибыл Марко, две минуты спустя — Росси, почти незаметный на заднем сиденье БМВ, свернувшей на подземную стоянку в задней части здания.
Однако «альфы» не было, а значит, не было и наблюдателя по имени Анджело Паскале — сегодня юрист сообщил ему это имя и адрес. Он покинул улицу и вошел в дом.
Франческа сегодня выглядела лучше, увереннее. Хотя она по-прежнему сидела слева от Умберто, именно она открыла совещание, именно она попросила Хазлама проинструктировать их и подытожила принятые решения. Они поместят объявление завтра, чтобы оно появилось в газете трижды, начиная с послезавтрашнего дня; они составят памятку, включив в нее требование в очередной раз доказать, что Паоло жив, а также определят новую стартовую сумму.
Интересное обсуждение, подумал Хендрикс. Он сидел на скамейке метрах в шестидесяти от дома, в кармане его пиджака лежал ICON-R1, а наушника практически не было видно. Новый приказ шефа тоже был интересен, хотя он и ожидал чего-то подобного. Никто не стал бы нанимать такого, как он, только ради разведки.
Обсуждение в квартире закончилось. Он проследил, как уехали все, кроме Франчески, затем вернулся в «Романов» и принялся обдумывать новую задачу.
Устранить Паоло Бенини, велел шеф. И как можно скорее.
Однако чтобы устранить Бенини, требовалось до него добраться, а это можно было сделать либо до его освобождения, либо в момент его передачи семье, либо после, когда он уже окажется дома. Но с учетом нынешней ситуации нельзя было рассчитывать на то, что семье удастся выкупить Бенини, а также на то, что он сможет добраться до него, если обмен все же состоится. Особенно если не забывать о наложенном шефом временном ограничении.
Первый проблеск, ведущий к решению, мелькнул в его голове на следующее утро, когда он завтракал. Сначала он отверг его как никуда не годный, потом заставил себя задуматься над ним. К ленчу он понял, что это возможно. Семье не удастся выкупить Бенини. Он сделает это за них. Но как?
Наблюдателя нет, заметил Хазлам на следующий день, но его и не будет, пока не появится объявление. Прошел еще день; объявление появилось, но «альфы» не было по-прежнему — а раз нет «альфы», то нет и Паскале, а нет Паскале — не будет и Муссолини. Вернувшись из квартиры со свободным телефоном, Франческа и Марко подтвердили, что контакта не было. Не волнуйтесь, сказал он им, все в порядке. Вспомните, как развивались события в прошлый раз. Похитители выйдут на связь завтра; а не завтра, так послезавтра.
И еще одно, сказал он им; особенно это касается Росси. Секретность соблюдается и сейчас, но можно ее усилить. Не ездите все время на одном и том же автомобиле; меняйте машины каждый вечер и прибывайте в разное время, чтобы сбить похитителей с толку.
— Думаете, за нами следят? — спросил банкир.
— Конечно, — ответил ему Хазлам.
Господи… Хендрикс был изумлен. Ведь они говорили о нем! А раз так, значит, за ним увязался хвост. Он чуть изменил положение тела, чтобы можно было незаметно оглядеться, и попытался сделать это.
Откуда, черт возьми, консультант знает? Хендрикс все еще озирался, его мысли метались, он тщетно старался все понять. Хватит теоретизировать, сказал он себе, просто выясни, нет ли за тобой слежки. Он встал и пошел по улице, не слишком медленно, но достаточно быстро, чтобы не вызывать подозрений; стал автоматически действовать привычным образом, оглядываясь снова и снова, ища каких-нибудь красноречивых признаков. Если за ним следит целая группа, то это трудно заметить; но откуда, черт возьми, может взяться эта группа, откуда вообще взялось наблюдение? Он вошел в кафе, выбрал место, с которого можно было видеть улицу, и стал ждать.
Если консультант знает о нем, то почему он ограничился только тем, чтобы поставить в известность семью? Да он и не знает о нем, забрезжило в мозгу у Хендрикса; ведь иначе ему не дали бы подслушивать их разговоры. Значит, его аппаратура по-прежнему находится в доме. Если бы консультант заподозрил, что за семьей наблюдает кто-то вроде него, он первым делом стал бы искать «жучки». Но он этого не сделал. Стало быть, говоря о хвосте, он имел в виду кого-то другого.
