— Чем еще могу помочь?
— Мне нужны данные обо всех неопознанных трупах, найденных в Италии за последние пять дней.
Из Бонна позвонили в десять — четыре пополудни в Европе. Бретлоу вызвали к телефону в его кабинет.
— Тела обнаружены.
— Что еще?
— Пока все.
— Спасибо, что дал знать.
Бретлоу повернулся на кресле. Странно, что Крэнлоу ничего не добавил. Вряд ли он забыл — Крэнлоу не из тех, что забывают, особенно о таких вещах. Однако Крэнлоу даже не заикнулся об этом.
В пять Хазлам вышел из гостиницы; в шесть тридцать он был в доме Бенини. Росси не появлялся уже третий вечер подряд, и не было никаких сведений о том, где он и почему не сообщает о себе. Через десять минут Франческа и Марко уехали. В восемь они вернулись; было заметно, что Франческа плакала.
Они знают — он чувствовал это, видел это. В глазах Франчески, красных, окаймленных черными кругами; в том, как потерянно озирался согбенный, похудевший Умберто; даже в выражении лица Марко.
Он рассказал им обо всем. О «жучках» в квартире; о том, что похитители не оставили никаких следов; о том, что пропал не только наблюдатель похитителей, но и человек, который следил за ним. Рассказал о возможности чужого вмешательства.
— Но мы все-таки дадим объявление еще раз? — Это была Франческа.
Молодец, подумал он; все еще борется, хотя знает, что проиграла.
— Конечно, мы ведь уже решили. Тот же текст. Будет публиковаться в течение недели.
Когда совещание кончилось, он задержался.
— Он мертв? — Эти слова вырвались у Франчески помимо ее воли.
— Мы с самого начала знали, что похитители могут убить Паоло. Такая возможность по-прежнему остается. Но нам нельзя забывать и о другой возможности — что он до сих пор жив. — Последние слова Хазлам произнес еще осторожнее, чем первые. — Мы должны признать, что его могли убить, но мы также должны сказать, что у похитителей нет причин это делать.
— А у людей, которые поставили подслушивающую аппаратуру?
— Не знаю.
Она приготовила ужин — суп и подогретые булочки.
— Ты славный парень, Дэйв Хазлам.
— Ты великолепная женщина, Франческа Бенини.
Он вернулся в гостиницу почти в одиннадцать; налил себе выпить и включил телевизор, чтобы послушать последние новости. В каком мире мы живем, подумал он. В Европе растет безработица, мировая экономика не выходит из застоя, в Париже найдены тела трех убитых террористов.
Когда Бретлоу выехал из Лэнгли в Вашингтон, было восемь вчера. Движение на дороге было слабое, слева текла река: на ее дальнем берегу высился Джорджтаунский университет.
— Посылка для ЗДО. — Сообщение поступило по секретному каналу связи. — Только что прибыл курьер. Предназначено ЗДО лично.
Быстро в Лэнгли, сказал он шоферу.
Курьер ждал в помещении охраны. Бретлоу поднялся в свой кабинет и попросил привести его.
— Откуда? — Бретлоу глянул на курьера поверх стола.
— Из Бонна.
Ящик был деревянный, девяти дюймов в высоту и шесть на шесть в поперечнике. Бретлоу поблагодарил курьера, подождал, пока его уведут, потом сел за стол, поставил ящик на промокательную бумагу и открыл его. Внутри был полистироловый контейнер, тоже закрытый. Он открыл и его. Там находился металлический цилиндр. Бретлоу отвинтил крышку и увидел, что он набит льдом. Отложив немного льда на промокашку, Бретлоу обнаружил внутри полиэтиленовые мешочки с анатомически одинаковым, хотя и не полностью идентичным содержимым. Он снова закрыл цилиндр и позвонил в Боннское отделение.
Хазлам проснулся в шесть и позавтракал в семь. Первую страницу «Геральд трибюн» занимали парижские убийства и рассуждения о том, какую из ближневосточных организаций следует считать виновной.
В десять он встретился с Сантори.
Он собрал сведения о десяти трупах людей среднего возраста, сказал юрист; что касается прочих, то их либо уже опознали, либо выяснили причины смерти. Два трупа в Риме, четыре на Юге, один поблизости от Милана, один в Венеции и два во Флоренции.
— Есть что-нибудь необычное?
— Того, что найден близ Милана, застрелили.
— Можно раздобыть фотографии?
— Попробую.
— Ищите что-нибудь, связанное с Калабрией.
На следующее утро, когда «шевроле» Бретлоу прибыл в Лэнгли, на стоянке оказалось заметно больше машин; когда ЗДО пришел за своим кофе и булочкой, столики в кафетерии оказались почти полны. Ночью поступили первые сообщения из Европы, понял он; по коридорам поползли первые шепотки о том, что? ЗДО сказал новому шефу Боннского отделения, когда назначал его на пост в день гибели Зева Бартольски. Он поблагодарил кассира, поставил свой завтрак на портфель и поднялся на лифте наверх.
В семь часов он включил телевизор, по которому передавали последние новости. Первым по всем каналам шло сообщение о том, что в Париже убиты трое предполагаемых террористов; уже делались первые догадки о связи этих убийств с гибелью двух американцев в Бонне.
В девять ему позвонила жена.
Только что говорила с Кэт Донахью, сказала она. Кэт с девочками уже на Виньярде, и Джек собирается навестить их там. А ей с их девочками надо сегодня лететь в Бостон, и Кэт предложила присоединиться к ним с Джеком на уик-энде. Бретлоу попросил ее подождать и сверился со своим графиком на компьютере. Субботу, кажется, можно освободить, сообщил он, но вот в пятницу, поздно вечером, ответственная встреча. Но ему хотелось бы увидеться с Джеком, выпить пивка, поболтать. Ладно — отменим субботние совещания, а встречу в пятницу передвинем с вечера на день, решил он; тогда я смогу вылететь в пятницу вечером и вернусь в субботу вечером или в воскресенье утром. Договорились, сказал он.
В полдень все каналы по-прежнему передавали сообщение о парижских убийствах: показывали квартиру на улице Сен-Мартин, стоящие снаружи полицейские автомобили и то, как из дома выносят покрытые белыми простынями тела. Репортеры уже выяснили, что убитые были членами банды, отколовшейся от ближневосточной группировки под названием «3-е октября».
Через пятнадцать минут после выпуска новостей «Си-эн-эн» получила по спутниковой связи новое сообщение от своего корреспондента на улице Сен-Мартин: тела убитых были изуродованы, возможно, в наказание за то, что террористы откололись от основной группировки.
Спустя пятьдесят минут Мэгги Дубовски сообщила ЗДО, что Майерскоф просит разрешения подняться.
— Скажи ему, что я занят и приму его завтра.
— Вы уверены?
— Ладно, даю ему пять минут.
Мэгги права — Бретлоу понял это, как только она впустила Майерскофа в кабинет. Он был напуган,
