1937. Трагедия Красной Армии

троцкистко-зиновьевской террористической организации, совершившей злодейское убийство С.М. Кирова» бывший начальник артиллерии Уральского военного округа беспартийный комбриг И.Э. Блюм¹¹³. А 12 и 15 сентября 1937 г. судебным заседанием Военной коллегии в одном и том же составе (председательствующий – Матулевич, члены: Зарянов и Жигур) точно по такому же обвинению приговариваются к расстрелу бывший начальник строительно-квартирного отдела ЗакВО комбриг Д.К. Забелин и бывший начальник АБТВ этого же округа бригинженер О.Д. Петров¹¹⁴. Как показала дополнительная проверка в отношении комбрига Забелина, это смертельное по тем временам обвинение «никакими материалами дела не подтверждено»¹¹⁵, но, очевидно, Матулевича и К° это волновало меньше всего. Им было важно, чтобы подобное обвинение прозвучало и было бы зафиксировано и подтверждено «признанием» жертвы. И, конечно же, всех их – к расстрелу. А потом оказалось, что безвинно…

Наиболее часто применявшимся «террористическим» обвинением было вменение участия в деятельности террористических групп, их организации, в подготовке террористических актов против здравствующих руководителей партии и правительства. Именно по таким обвинениям были в разное время в 1937 г. приговорены к расстрелу бывший заместитель начальника Военно-политической академии им. Толмачева дивизионный комиссар И.С. Нижечек, бывший начальник ЦДКА (с 1935 г. – директор Большого театра) бригадный комиссар В.И. Мутных («за создание троцкистской террористической группы в ГАБТе»)¹¹⁶, заместитель коменданта Московского Кремля и начальник Управления коменданта Московского Кремля дивизионный комиссар М.А. Имянинников (как участник «военно- террористического заговора в Кремле»), начальник кафедры военной истории Военной академии им. Фрунзе, член партии с апреля 1917 г. комбриг Н.Ф. Евсеев (как участник «антисоветской террористической казачьей организации»)¹¹⁷ и т. п.

Восемнадцатилетним юношей М.С. Дейч в октябре 1918 г. добровольно поступил на службу в Красную армию. Участвовал в Гражданской войне, в борьбе с басмачеством. С 1923 г. проходил службу в авиации на должностях пилота, командира отряда, эскадрильи, командира авиабригады. В 1936 г. в счет «1000» направлен для прохождения службы в Осоавиахим, на должность начальника Центрального аэроклуба СССР. 5 августа 1937 г. комбриг М.С. Дейч был арестован органами НКВД, а 28 октября этого же года по приговору суда Военной коллегии (Ульрих, Преображенцев, Рутман) был признан виновным в том, что якобы являлся участником контрреволюционной террористической организации и «готовил в системе Центрального аэроклуба СССР создание террористической группы для совершения терактов над руководителями ВКП(б) и Советского правительства 18 августа 1937 года»¹¹⁸ на Тушинском аэродроме в день воздушного парада. Дейч во всем «признался». Приговорен к расстрелу. Реабилитирован в апреле 1956 г.

По обвинению в подготовке террористических актов были осуждены в 1938 г. Военной коллегией Верховного суда СССР бывший заместитель командующего войсками МВО комкор Б.С. Горбачев, бывший военный комиссар Томского артиллерийского училища С.И. Агейкин, бывший начальник 10-го отдела Разведуправления РККА бригадный комиссар А.П. Лозовский, бывший ответственный инструктор президиума Центрального совета Осоавиахима СССР член большевистской партии с 1904 г. комдив К.И. Калнин, бывший начальник штаба Военной академии механизации и моторизации РККА комбриг Н.С. Рудинский, бывший начальник Специального факультета Военной академии им. Фрунзе комбриг Ж.К. Ульман¹¹⁹ и др.

Абсолютно «убойными» считались обвинения в подготовке покушения на «железного наркома» (о «великом вожде и учителе» я уж не говорю). По этим фальшивым, насквозь надуманным и сочиненным особистами версиям были приговорены к расстрелу один из героев Гражданской войны, трижды раненный на ее полях, награжденный двумя орденами Боевого Красного Знамени комдив Д.А. Шмидт (именно ему в свое время Эдуард Багрицкий посвятил «Думу про Опанаса»), начальник штаба 10-го стрелкового корпуса комбриг В.Б. Евгеньев, дважды краснознаменец майор Б.И. Кузьмичев. Судебное заседание Военной коллегии Верховного суда СССР (Орлов, Лернер, Суслин) 30 июня 1938 г. отправило на плаху бывшего военкома 21-й мехбригады (БВО) полкового комиссара Э.М. Ханина – среди инкриминируемых ему обвинений было и такое: «Подготовлял террористический акт в отношении Наркома Обороны товарища Ворошилова»¹²⁰. Расстрелян в тот же день; реабилитирован посмертно.

Одним из главных обвинений расстрельного приговора по отношению к бывшему заместителю начальника разведотдела штаба ОКДВА майору Г.И. Гилеву было то, что он якобы готовил теракт по отношению к командующему этой армией Маршалу Советского Союза В.К. Блюхеру¹²¹. Майора, конечно, расстреляли. И только через 19 лет этот приговор был отменен, безвинно убитый реабилитирован, но уже посмертно.

Исключительно широко военными судьями (с подачи следователей Особых отделов НКВД) применялось обвинение подсудимых в подготовке вооруженного восстания. Здесь были возможны самые различные вариации. Многое зависело от должности, которую занимал подсудимый ранее, а главное – от кругозора и полета фантазии следователей, членов военных трибуналов и Военной коллегии Верховного суда СССР. 29 января 1938 г. был арестован адъютант Маршала Советского Союза С.М. Буденного полковник М.М. Аквилянов. 25 августа того же года его судит Военная коллегия Верховного суда СССР и «признает виновным в том, что он является участником антисоветского военно-фашистского заговора, ставившего своей целью свержение советской власти путем вооруженного восстания и террора над руководителями партии и Советского правительства»¹²² (из приговора). Аквилянов осужден к расстрелу и приговор приведен в исполнение. Позиция самого Буденного по этому вопросу пока не известна. Видно, молчал не только тогда, но и после смерти Сталина, и даже после XX съезда. И лишь 15 декабря 1961 г. Главная военная прокуратура возбудила вопрос об отмене приговора и прекращении дела, «так как в настоящее время установлено, что т. н. «военно-фашистского заговора» не существовало»¹²³. 22 февраля 1962 г. М.М. Аквилянов реабилитирован посмертно.

Бывшему командующему Белорусским военным округом командарму 1-го ранга И.П. Белову и бывшему начальнику Разведуправления РККА комкору С.П. Урицкому вменялись в вину разработка плана восстания и захвата власти в Москве, установление связи с американским генеральным штабом и передача шпионских сведений американской разведке¹²⁴.

В приговоре Военной коллегии от 29 августа 1938 г. бывший командующий войсками ПриВО комкор П.А. Брянских наряду со стандартным для того страшного для Красной армии времени обвинением в принадлежности к «военно-фашистскому заговору» был еще обвинен и в том, что будто бы «в соответствии с контрреволюционными целями проводил в 10 стрелковом корпусе подрывную вредительскую работу и подготавливал корпус к участию в контрреволюционном перевороте с целью установления военно- фашистской диктатуры…»¹²⁵.

Вот еще только несколько примеров, как по этим надуманным, никакими объективными доказательствами не подтвержденным обвинениям Военная коллегия отправляла в 1937–1938 гг. на смерть командиров и политработников РККА. Бывшего начальника физподготовки РККА комдива Н.В. Ракитина Военная коллегия признала виновным в том, что якобы он лично проводил подготовку к вооруженному восстанию частей 5-го мехкорпуса, которым он ранее командовал, и имел для этой цели конкретно разработанный оперативный план¹²⁶. Были приговорены к расстрелу командир 133-й мехбригады комбриг Я.К. Евдокимов по обвинению в том, что он будто бы получил от Якира задание подготовить бригаду к вооруженному восстанию против советской власти, и командир 54-й скоростной бомбардировочной авиабригады 34-летний полковник Д.Д. Зимма за то, что по заданию того же Якира готовил авиабригаду для выполнения боевых задач в интересах заговора¹²⁷.

Подобные обвинения инкриминировались и руководителям ряда военно-учебных заведений. В приговоре по делу бывшего начальника Военной школы им. ВЦИК комбрига Н.Г. Егорова утверждалось, что он должен был по плану заговора вывести вверенную его командованию школу «кремлевских курсантов» для участия в вооруженном перевороте, а бывший начальник штаба Военной академии химзащиты РККА полковник Л.Н. Затонский – в том, что он разработал план участия этой академии в вооруженном восстании против советской власти¹²⁸.

Бывший командир 15 сд комбриг Д.И. Гудков обвинялся в том, что, используя свое служебное положение, проводил подготовку частей вверенной ему дивизии «к переходу во время войны на сторону заговорщиков, противодействуя изъятию из этой дивизии антисоветски настроенного начсостава, через