— Продолжайте, — полковник сел за стол, Фомин подвинул ему документы.
— Так, я слушаю вас, дальше, — сказал он Мевису.
— Это как раз тот случай, о котором мне меньше всего хотелось бы говорить: пострадает невинная девушка.
— Ерунда, — сказал Фомин. — Она знала, на что шла, если согласилась выполнять ваши задания. Не надо разыгрывать джентльмена…
— Извините. Ну, дело вообще-то было так. Около Ванцлебена дислоцируется танковая часть. Наезжал в город — кажется, это было в начале февраля, — я установил деловой контакт с девицей Урзулой Шумахер, кельнершей офицерской столовой. Дальше все было довольно банально. Это очаровательное и без предрассудков существо познакомилось с механиком-танкистом. Ну и… залезть с ним в танк для нее оказалось так же легко и просто, как… в постель. Потом она вернула мне сумочку с вмонтированным в нее фотоаппаратом и получила от меня подарок. Больше я с ней не встречался. Дело было сделано…
— Георгий Васильевич, я закончил, — сказал Фомин. — У вас будут вопросы?
— Нет.
Строительные материалы в городе достать было почти невозможно, Лютце пришлось объездить немало адресов, пока он сумел договориться с одной маленькой фирмой о выполнении работы. К деньгам, которые дал ему Карл, пришлось добавить солидную сумму. Это его, впрочем, не смущало, ибо достигалось главное — он получал обеспеченную реальностью работу. К тому же эта работа давала ему возможность свободно распоряжаться своим временем. Столь благоприятного стечения обстоятельств они со Старком даже не могли и предугадать, планируя его легализацию в Восточной зоне. Теперь он мог целиком посвятить себя заданию.
Несколько дней, вооружившись мощным биноклем, скрывался он в руинах домов, камень за камнем изучал двор дома, где помещалось бюро, гадая, за что зацепиться. Наконец его внимание привлекла круглая крышка сливного колодца в углу двора. «Из колодца непременно где-то должен быть выход, — подумал Лютце, — и не иначе, он соединен под землей ходом с дренажной системой». Лютце стал искать и вскоре нашел такой же колодец на параллельной улице. Ночью проверил, слазил в трубу, и то, что увидел, подкрепляло правильность его догадки: чьи-то заботливые руки предусмотрительно перегородили проход толстой металлической решеткой. Однако это не смутило Лютце: прутья можно перепилить. А тогда…
«Между сменой полицейских два часа… и, если проникнуть во двор в самом начале дежурства и убрать постовых… — мысль лихорадочно работала. — Так или иначе, документы разыскать успею. Только бы определить, в какой комнате расположен нужный сейф, в специальном он помещении или в обычном кабинете? И есть ли сигнализация? Нужно поскорее с кем-то завязать знакомство».
Он стал подбирать кандидатуру.
Наблюдая за служащими, Лютце обратил внимание на молодого человека лет двадцати пяти, который приезжал на работу в стареньком ДКВ[25]. Тот всегда с беспокойством оглядывал баллоны, пробовал их рукой, ударами башмака. Заметив это, Лютце специально прошел мимо машины служащего и убедился, что баллоны — старые, потрескавшиеся, со стертым протектором. К концу рабочего дня Лютце подъехал к Берлинерштрассе, куда обычно от бюро выезжали машины, и дождался знакомого автомобиля, пристроился сзади. В конце улицы «Охотник», как окрестил Лютце владельца машины за тирольскую шляпу с пером, остановился у продовольственного магазина. Что-то купил. Следуя за ним дальше, Лютце по понтонному мосту переехал реку, проводив «Охотника» домой. Мало-помалу созрел план, по мнению Лютце, вполне осуществимый.
Расставшись с «Охотником», Лютце объехал несколько автостанций, и на одной ему удалось, хоть и по баснословно дорогой цене, приобрести две сравнительно новые камеры.
Теперь — надо было ждать случая. Пока же он счел своевременным проверить полученный от Старка адрес.
Фомин и Кторов остались одни.
— Большего он нам, пожалуй, не даст, — заметил Кторов. — Мевис выложился основательно, старался что есть сил и сам боялся запутаться. Очень хочет реабилитировать себя в наших глазах. Англичане даже не могли предположить, какой сделали нам ценный подарок. Я, однако, полагаю, что «союзнички» пронюхали о его связи с Геленом. В этом, если хотите, был свой расчет так сказать, свалить с больной головы на здоровую. А?
— Но теперь у них голова болит и за Вышпольского.
— Это, Евгений Николаевич, тоже не главный актер в труппе, хоть роль ему отводилась не малая. И беда наша, что мы не в курсе замыслов Старка, знаем лишь, что он один из главных наших противников и наметил определенный объект. Нужно искать, рассуждать и готовиться к новым операциям врага, чтобы они не застали нас врасплох. Так вот. На Гебауэрта составьте подробную справку — пусть Мевис покопается в памяти и назовет еще какие-нибудь детали, поинтересуйтесь характерными приметами, привычками и ориентируйте Центр. Деятельность геленовских подручных заслуживает пристального внимания. Завтра проведем по этому поводу совещание.
Попутно завершайте дело Вышпольского. Одна, весьма любопытная деталь. Наш врач обнаружил ее только вчера, проводя очередной осмотр. На левом предплечье Вышпольского крошечный шрам. Предполагаю, след пластической операции, дабы скрыть принадлежность к СС[26]. Рапорт врача я вам передам.
— С Вышпольским я думаю поступить так: сфотографирую и объясню ему, что фотографию посылаю для опубликования: в польской печати на опознание по указанному им месту жительства. Психологически это должно подействовать.
— Попробуйте. Да… еще одна просьба, — уже собравшись уходить, сказал Кторов. — Пригласите к себе Денисова или зайдите к нему и предупредите, что бюро, а следовательно, и он сам, и его коллеги, находятся в сфере активного интереса английской разведки. Так прямо и скажите, пусть будут осмотрительней. И сам он особенно. Могут быть провокации. Один пусть никуда за пределы города не выезжает. Они живут в комендантском городке? Проверьте их окружение, посмотрите, кто шофер и прочее… А коллегам из Ванцлебена сообщите об этой Урсуле Шумахер. Пусть займутся ею и кстати всыпят тому любвеобильному механику.
Лютце разыскал нужный дом и квартиру. Дверь открыла девочка лет десяти.
— Я хотел бы видеть господина Келлера, — сказал он.
— Дяди Стефана нет дома, но он скоро придет. Если господин желает, может войти и подождать.
Он потрепал девочку по щеке и вошел в квартиру.
— Пожалуйста, сюда, — она проводила его в небольшую, уставленную дорогой мебелью, аккуратно убранную комнату. — Садитесь, — маленькая хозяйка, явно подражая кому-то из взрослых, предложила ему журналы и ушла.
Лютце стал листать журналы. Прошло добрых полчаса, прежде чем хлопнула входная дверь, и раздался голос девочки:
— Дядя Стефан, вас ждет какой-то господин. Я пригласила его в комнату.
— Молодец, Лу. Я зною, ты по ударишь в грязь лицом. Интересно, кто же забрался в нашу берлогу? — При этих словах дверь широко распахнулась, и в комнату вошел высокий, грузный человек. Сощурился и заметил: — Мы, кажется, раньше не встречались. Чем обязан вашему визиту?
— Добрый вечер, господин Келлер, — поднялся со стула Лютце. — Привет от дяди Боба, — и тихо добавил: — «Дункель».
Хозяин строго, оценивающе взглянул на гостя и мягко, нараспев произнес:
— Вечер добрый. Спасибо за привет. Как здоровье дяди?
— Ничего, здоров. Кто есть в квартире, кроме девочки? Можно ли здесь продолжать разговор?
— Вполне. Кроме моей племянницы — никого. Можете говорить.
— С этого часа вы, Келлер, поступаете в мог распоряжение и будете выполнять только мои указания. Ясно?
— Так точно, — по-военному вытянулся «Дункель». — Извините, господин…
