— Георгий Васильевич, мне не удалось попасть к вам. Я хотел…
— Стоп! Давайте договоримся — о работе ни слова.
Они посидели молча, наслаждаясь прохладой по-южному темной ночи. Ветерок обдавал их мелкими брызгами, сбитыми с водяных струй фонтана.
— Теперь бы в самый раз стаканчик — другой крепкого чая, — заметил Кторов.
— Так это же мигом. Пойдемте ко мне, и я напою вас чаем. С преотличным вареньем.
— А не поздно? — Кторов посмотрел на светящиеся стрелки часов. — Двенадцатый… Поздновато, но, пожалуй, идемте.
Пока Фомин готовил на кухне чай, расставлял посуду, Кторов взял с тахты томик стихов Гете, открыл заложенную страницу. «Быть человеком — значит быть борцом»…
«Успевает и читать. Молодчина», — стал рассматривать корешки книг. Фенимор Купер и Джек Лондон. Рядом стояли учебники по государственному праву, психологии и, совсем неожиданно, толстенный том Плутарха на немецком языке.
— Прошу, у меня все готово.
Кторов оглянулся.
— Женя, да вы хлебосол. Ужин царский. Откуда вся эта прелесть?
На столе, в окружении фужеров и чашек, красовалась бутылка массандровского муската, ваза с яблоками, варенье.
— Мама все. Вино и варенье прислала еще к майским праздникам. Это клюква. Она знает — мое любимое. Открыть все как-то не было подходящего случая. Вот и дождалось.
— Что скажет гостеприимный хозяин о партии в шахматы? — спросил Кторов, отдав должное и вину, и чаю с вареньем.
— С удовольствием.
Они устроились на тахте, подолгу обдумывали каждый ход. Фигуры Фомина вскоре явно начали теснить шахматное войско начальника.
— Вам не кажется, Евгений Николаевич, сделав очередной ход, сказал Кторов, — что в игре со Старком мы пока находимся в положении защищающихся. А пора бы заставить противника, как говорится, плясать под свою дудку. Нам нельзя дольше сидеть и ждать, раскинув сети.
— Последние дни были какие-то сумасшедшие. Но я думал. Может быть, Мюллер?
— Мюллер? — Кторов долго не отвечал, то ли обдумывая позицию, то ли замечание Фомина. — Мюллер, — повторил он. — Не исключаю. Посмотрим, что сообщат из Днепропетровска. Но в лучшем случае — это полумера. Край, так сказать, круга, а нам нужно войти в самую середину.
— Шах, Теорий Васильевич, — объявил Фомин.
— И конец близок. Тут, видно, уже не вывернуться. Ваша взяла. Давайте еще. Мне думается, — безо всякого перехода продолжил Кторов, — что такой серединой могла быть Штаубе. Что остановились? Расставляйте, расставляете. — Он едва заметно, уголками губ, улыбнулся, наблюдая растерянно вопросительное выражение лица партнера.
— Середина-то, середина, Георгий Васильевич, но до нее трудно, ох как трудно добраться.
— А вы не ищите легких путей. Забудьте, что контрразведка — это только оборона. В принципе — оборона, верно, но ведь самый лучший вид обороны — наступление, хорошо продуманное и организованное. Вот видите, — огорченно заметил он, — опять вы меня прижали — зазевался. Сам запретил говорить о работе и сам же… И опять продул. И поделом мне. — Кторов повалил своего короля. — И как только не стыдно. Без зазрения совести дважды обыграть начальника. Ну ничего, в отместку я вам подкинул на воскресенье задачку. Со Штаубе. Здорово?!
Глава одиннадцатая
— Вам не следует печалиться. Все складывается удачно, фрейлейн Мари. Хорошо, что Старк позвонил сам и торопится. Вы тут, так сказать, ни при чем и не переживайте.
— Но я потеряю его теперь, господин Бэтхер.
— Понимаю, Старк интересный мужчина и, возможно, искренне увлечен вами. Но не более. А вы, баронесса, кажется, забыли о нашей растерзанной родине. Германия должна восстать из пепла и вернуть себе прежнюю силу и величие, я уже не говорю о границах. И ваш Старк весьма нам пригодится в будущем. Впрочем, он не первый кирпич в фундаменте, который сейчас закладывается. Я сказал больше, чем следовало бы. И хватит об этом. Не распускайте нюни, вы же немка, аристократка, черт вас возьми. Скажите лучше, сколько ему потребуется времени, чтобы добраться сюда.
— Минут пятнадцать — двадцать.
— Служанки, надеюсь, нет дома?
— После нашего вчерашнего разговора я отпустила ее на весь день.
— Ну, вот и молодчина. Теперь просьба: сразу, как познакомите нас, уйдите к себе. Мы поговорим с ним конфиденциально.
— Понятно, господин Бэтхер, — Мари прислушалась. — Кажется, он.
На лестнице послышались шаги, требовательно прозвучал звонок.
— Готова? — вместо приветствия спросил Старк, переступая порог холла. — О, да ты не одна, — он поморщился, увидев через открытую дверь спину сидящего в кресле человека.
— Я хотела предупредить тебя, но ты не стал ничего слушать и бросил трубку, — заворковала Мари. — Это давний друг нашей семьи. Проходи, я познакомлю вас. Ну же…
Так и не сумев подавить раздражение, Старк вошел в комнату. Гость Мари с достоинством поднялся навстречу. Худощавый, выше среднего роста, с выправкой военного, он изучающе и не очень приветливо посмотрел в глаза Старка.
— Майор Эдвард Старк. С кем имею честь?
— Очень приятно, — ответил немец, но имени своего не назвал и, к удивлению Старка, обратился к Мари: — Идите к себе. Если понадобитесь, я позову. Очень приятно, господин майор, — повторил он, вновь устремляя на Старка свой холодный сверлящий взгляд. — Садитесь, поговорим, — он одернул пиджак и легко откинулся в кресло. Отличного покроя костюм из темного твида шел ему, это Старк отметил., как и то, что перед ним был кадровый военный. А друг семьи Мари спокойно закончил свой странный монолог: — Не буду возражать, если вы будете называть меня просто полковник.
Старк почувствовал, что в нем начинает закипать бешенство от такого бесцеремонного обращения. Он едва удержался от резкости и лишь спросил:
— Простите, полковник какой армии? Уж не немецкой ли? О существовании такой я давно не слышал. И потом, не слишком ли вы молоды для столь высокого звания?
Немец пропустил колкость мимо ушей.
— Садитесь же, майор. Мы принадлежим к одному роду войск, только разных армий. А звания? Их дают за дела, а не за возраст.
— Все-таки армий? Вы хотите сказать, что мы коллеги? Приятно. Хотя я не понимаю, зачем я вам понадобился здесь. Вы с таким же успехом могли заехать ко мне в оффис.
— Видите ли, Эдвард, — тихо сказал немец, — завтра мне некогда. Я сегодня хочу закончить свои дела. Сейчас вы все поймете. Только возьмите себя в руки и перестаньте злиться.
Старк почувствовал вдруг, как засосало под ложечкой и в животе появилось ощущение щемящей пустоты и холода. Что-то подобное было в детстве на качелях, когда взлетал выше обычного. Что? Страх? Но отчего? Он, однако, сел на стул.
— Прекрасно, коллега, посидите и послушайте, — немец говорил тоном старшего. — Интересно, как будет реагировать генерал Стюарт на сообщение о том, что содержание вашего сейфа и сейфа вашего заместителя с некоторых пор не является для нас секретом? Полюбуйтесь — вот фотокопии ваших наиболее секретных документов. — Полковник раскрыл лежавший перед ним на столе крокодиловой кожи бювар и бросил перед Старком пачку фотографий.
