Александр Павлович Тарасенко
Свет
Два года минули как один день. Когда двери космопорта закрылись за спиной, а к лицу дружески прикоснулся тёплый летний ветер. Павлу показалось будто он никуда не улетал. Словно на минутку покинул Землю и практически сразу вернулся. Если некогда скучать — время летит быстро.
Он вдохнул полной грудью: впуская в себя запах разморенной на солнцепёке травы и нагревшейся на солнце пластмассы. Лениво шевелила листьями стройная, точно девушка, берёзка. Слабый ветерок пытался, правда безуспешно, взъерошить волосы и приносил откуда-то едва уловимый аромат затвердевающей строительной смести.
Сзади раздалось: — Посторонись!
Попавший под очарование летнего дня, только начинающего ещё угасать, Павел не успел среагировать и мужчина в форме технического персонала космопорта задел его плечом.
Техник был невысокого роста и вёл на поводке тележку-грузоподъёмник с десятком ящиков из одноразового пластика оранжевого цвета.
— Извините- сказал Павел.
Техник взглянул на Павла, для чего ему пришлось приподнять голову и вдруг заулыбался. Это было необычное зрелище: когда сосредоточенное, может быть немного хмурое, лицо преображается искренней улыбкой и расцветает.
— Друг, да ты похоже только что вернулся- догадался техник. — На переподготовку?
Павел кивнул и зачем-то рассказал: — Два года… не чувствовал солнца и ещё ветер…
— С возвращением. Добро пожаловать домой. Только ты бы посидел на скамеечке пока не привыкнешь- посоветовал техник: — Перед дверями постоянно толкать будут. Ладно друг, бывай. У меня дел по горло. Когда вернёшься на стройку вспомни обо мне!
— Хорошо- пообещал Павел безымянному технику.
Он сел на скамейку. Посмотрел сквозь нависающие над головой листья берёзы на небо, на светло- оранжевое (как ящики на тележке техника) солнце. И задумался. Павел вспоминал каждый день из последних двух лет своей жизни. Перебирал, точно бусины, и поражался сколько же всего он успел сделать за каких-то два года. Если задуматься, то кажется и десяти лет на всё не хватит. Как он мог подумать будто два года прошли слово один день? Бездна дел: больших и малых. Малые дела складываются в большие. Тут и вечности мало. А он — два года.
Мимо проходили люди. Вот за раз прошло с полсотни человек, не меньше. Наверное прибыл скоростной поезд из города. Значит и ему незачем рассиживаться.
Поправив сумку на плече Павел неторопливо пошёл к вокзалу.
Его никто не должен был встречать и поэтому Павел удивился услышав своё имя. Обернувшись он увидел молодого человека лет на пять старше него самого. Незнакомец был одет в брюки из светлой ткани, лёгкую рубашку без рукавов и держал на сгибе локтя пиджак снятый по случаю дневной жары. Пока Павел рассматривал его двери поезда закрылись и белая, словно снег, гусеница плавно сдвинулась с места. Ничего страшного, через полчаса придёт следующий.
Волосы у незнакомца тёмные, коротко стриженные. А глаза светло-синие, внимательные.
— Где вы пропадали? — сердился незнакомец — Я уже думал идти искать.
— Засмотрелся на траву и на небо- объяснил Павел — Но кто вы такой, откуда знаете меня и почему ждёте?
— Сколько вопросов в одном предложении- улыбнулся незнакомец и представился, словно отрапортовал: — Сергей Незванцев из комитета контроля за состоянием общества. Давай перейдём на ты, хорошо?
Люди из ККС всегда предпочитали переходить на 'ты'. Впрочем Павел был не против.
— Показать документы? — спросил Сергей.
Чтобы не стоят на перроне, молодые люди направились в сторону привокзальной столовой.
Место работы Сергея объясняло откуда он знает Павла, но не отвечало на вопрос: чем скромный строитель заинтересовал могущественную службу. Он не писатель, не артист, не аналитик и даже не сетевой блоггер способный влиять на мнение многих людей. Павел не имел ни возможности, ни желания изменять состояние общества. Честно говоря оно вполне устраивало его в том виде в каком находилось сейчас.
В вечернее время столовая практически пуста. Они выбрали столик напротив распахнутого окна, рядом с агитационным плакатом призывающим 'вместе строить будущее'. Смешливая, чуть усталая, девчонка — наверное подрабатывающая во время летних каникул студентка — принесла заказ. Сергею сок. Павлу сок и салат из свежих овощей. Зелёные кружки огурца. Красные дольки нарезанного помидора. Редис, лук, сметана! Хорошо у тебя в гостях, Земля-матушка.
В открытое окно заглядывали ветки сирени. Волны её аромата плыли по столовой.
— Посмотри на этот плакат- указал Незванцев. Кстати, учитывая место работы Сергея, у него на редкость подходящая фамилия.
На десять секунд оторвавшись от остатков салата, Павел осмотрел висящий настенный плакат и не нашёл в нём ничего предосудительного. На фоне красных марсианских песков и наполовину возведённого жилого купола тераформ-станции стоял светловолосый парень, чьё лицо неправдоподобно отчётливо прорисовано сквозь стекло шлема и указывал куда-то в сторону от постройки. В руках он держал малый конвектор устаревшей модели. По мнению Павла: художник нарисовал конвектор вполне правдоподобно.
Прожевав, строитель вынес решение: — Идеологически верный плакат. И красиво нарисован — мне нравиться. Если такие же висят в школах и институтах, то неудивительно, что космос и стройка не знает отбоя от желающих работать.
— В этом и проблема- загадочно сказал Незванцев: — Точнее когда-нибудь может стать проблемой, если ничего не предпринимать прямо сейчас. Смысл, суть нашего государства и общественного строя в созидании. Не так важно, чего именно: подводных городов, восстановления погубленной предками экологии или открытий в лабораториях. Пока творческий, созидательный порыв направлен вовне — мы живём. Остановиться, значит духовно погибнуть. Наша страна, словно крохотная частичка света — фотон, существует пока развивается.
Павел послушно кивал. В столовой резко пахло цветущей за окнами сиренью. Он мелкими глотками пил очень холодный, практически ледяной, сок.
— Нужно будет сказать, чтобы не подавали такой холодный- подумал Павел — Иначе кто-нибудь может простыть посередине лета — ну и глупая ситуация может получиться.
Незванцев продолжал: — За последние десять лет (при активном участии комитета) в общественном сознании символом развития и движения вперёд стала стройка. Трое из четырёх подростков отчаянно жаждут работать вне земли. Но проблема в том, что всей внеземной отрасли, включая великую стройку, требуется не более двадцати процентов от общего числа молодых специалистов. И в ближайшее время процент существенно не возрастёт. Тогда как земля испытывает недостаток рабочих рук. Но разве молодёжи интересно копаться на дне колодца, когда они мечтают трудиться за гранью небес!
Сергей так и сказал 'молодёжи' — как будто сам был столетним дедом. Павел только пожал плечами. Те, кого сочли неподходящим для неба, вынуждены трудиться на земле. Каждому известно, что любой труд (где бы не приходилось трудится) почётен и важен. Так в чём же дело, почему забеспокоился комитет?
Незванцев объяснил: — Если человек мечтал попасть на стройку, а принуждён остаться на земле — он будет подсознательно испытывать презрение к своей работе. Она будет казаться ему мелкой и незначительной. А человек должен быть счастлив. Да-да Павел — счастлив. В социалистическом обществе счастье гражданина (которое, как известно, достигнуто может быть в первую очередь в труде) не право, а обязанность.
Хроническое недовольство своей работой, к тому же подавленное и выдавленное в подсознание, это
