– А что ты ей сказал?
– Сказал, что не могу без тебя жить.
– Так и сказал?
– А что?
– Ей же обидно.
– Зато все ясно. Я не морочил ей голову.
– Она, наверное, переживает… – притворно сочувствовала Тамара.
– Привыкнет.
– А почему она не старается тебя вернуть?
– Это бесполезно. Она – неглупая женщина.
– Не глупая – значит умная? – уточнила Тамара.
– Да. Она умная.
– Красивая? – напряглась Тамара.
– Не красавица, но все при ней.
– А что при ней? – насторожилась Тамара.
– Ну… то, что у женщин.
– А тебе с ней было хорошо?
– Хорошо.
– А как?
– Что «как»?
– Как она тебя любила?
– Я не хочу об этом говорить.
– Как я? Или по-другому?
– Так и по-другому.
– А как?
– Мужчины об этом не говорят.
– Ну, скажи…
– Не хочу.
– Я тебя умоляю.
– Тебе будет неприятно.
– Честное слово, не будет. Ну пожалуйста… Я обещаю, что сразу забуду.
И он сказал.
Тамара обомлела. У нее было развито воображение, и она представила себе: как все происходило в мельчайших подробностях.
Тамара возненавидела. Она буквально плавилась от ненависти. Тамара не ожидала от себя такой реакции, но сделать ничего не могла.
Прошел день и другой, а ненависть не утихала. Она кипела в ней бурыми парами, заполняя сердце и мозги.
Так продолжалось месяц, другой и третий. Они по-прежнему вместе ели, но Тамара швыряла тарелки на стол. Они вместе спали, но под разными одеялами. Тамара постоянно оскорбляла его нехорошими намеками.
В конце концов он превратился в затурканного еврея – запуганного и затравленного. А она – злобная фурия, в душе которой горел адский огонь. Глаза полыхали. От легкой Тамары не осталось и следа.
Всю эту историю Тамара рассказала Ларисе Николаевне. Они сидели на террасе дорогого отеля, пили чай с мятой. В нескольких шагах ртутно поблескивало Мертвое море.
– Я ничего не поняла, – созналась Лора. – А в чем он виноват?
– Как?! – Глаза у Тамары вылезли из орбит. – Знаете, что она делала?
– Нет. Откуда же я знаю?
Тамара наклонилась к Лоре и прошептала ей в ухо.
– Ну и что? – равнодушно спросила Лора.
– А вы знаете такое? – ужаснулась Тамара.
– Да это все знают. Даже школьники. Я не предполагала, что у вас в Барнауле все такие целомудренные.
Тамара смотрела, вытаращив глаза, и Лора боялась, что они у нее выпадут на кофту.
– Вы понимаете, он верующий… А развратничал, как обыкновенный проститут. И ему было хорошо. Не со мной, а с ней.
– Но он же вернулся к тебе. Значит, дело не в наслаждении, а в любви.
– Разве это не одно и то же?
– Это совершенно разное. Наслаждение можно достичь с кем угодно. А любовь бывает раз в жизни. Иногда два раза.
Тамара смотрела недоуменно, как в афишу коза.
– Тебе повезло. Тебя любят, – сказала Лора.
– Почему вы так считаете?
– Иначе бы он ушел. Зачем ему терпеть твое хамство?
Тамара задумалась.
Он действительно мог уйти, но не уходил почему-то. И она тоже могла его прогнать, но не прогоняла. Почему-то. Они были нужны друг другу. Зачем-то.
Мелькнула мысль: может быть, простить и забыть, как обещала? Но она не могла ни простить, ни забыть. Это было выше ее сил.
Лариса Николаевна висела в море, плавала в бассейне, с удовольствием ела кошерную еду.
Время от времени она видела Турка и Тамару. На лицах обоих стояло раздражение, и даже легкое отвращение, как будто они преодолевали дурной запах.
Но вместе с тем они ухаживали друг за другом. Он приходил к морю рано утром и занимал Тамаре удобный шезлонг под навесом. Вешал на него полотенце: дескать, «занято».
Она подносила ему в ресторане еду и при этом швыряла на стол тарелки.
Сформировалась ситуация: ни с тобой, ни без тебя. Любовь – Ненависть. Сочетание не редкое, если вдуматься.
Я надеюсь…
Пришел автобус и привез новую партию отдыхающих. Партия оказалась шумной, как грачи. Южные люди вообще не умеют разговаривать тихо.
Лора (Лариса Николаевна) с интересом наблюдала, как в море залезают женщины в одеждах, в хлопковых рейтузах и в платьях с длинными рукавами. Ортодоксальные еврейки не показывают голых рук и ног. Нельзя. Далее, они бреются наголо и ходят в париках. В такую жару. Но ничего не поделаешь. Вера. Иудаизм строг и даже жесток, как директор школы. Сплошные нельзя.
Лора стояла на берегу в раздельном купальнике. Руки, ноги, а также спина и живот выставлены на всеобщее обозрение. И ничего.
Лора любила купаться без лифчика. Топлес. Вся Европа давно так купается. Но не Израиль. Израиль – пуританская страна. Раздельный купальник – уже на грани.
Одетые пожилые женщины распластались в прибрежных водах, как гигантские плоские рыбы.
Камбалы. Они вымачивали себя в теплой соленой воде. Мариновали.
Лора стояла на берегу, смотрела и недоумевала. На что только не пойдешь ради веры. А камбалы смотрели на Лору и тоже недоумевали: стоит у всех на виду, голая, бедняжка, а мужчины мызгают ее глазами и вожделеют в помыслах. Фу!
К Лоре подошел худосочный мужичок, отдаленно напоминающий бульдога: выдвинутая нижняя челюсть, вытаращенные глаза.
Раньше Лора его не видела. Должно быть, приехал с новой партией.
– Здравствуйте, – произнес бульдог. – Вы меня узнаете?
Лора вгляделась внимательно.
