в больнице, а молоко у Дотти исчезло сразу. Мы ждали только, когда ни Рола, ни мамы не будет дома. И вот такой момент представился суббота, 24 апреля. Мама тогда отправилась с ночевкой в гости к родственникам, а Рол уехал на два дня навестить своих родителей, я же осталась, сославшись на недомогание. Мы с Дотти снова перекрасили волосы и поменялись одеждой. Мы с ней в тот момент выглядели одинаково плохо: обе были страшно измучены переживаниями. Она почти не поправилась во время беременности, зато я немного растолстела от успокоительных, которыми меня пичкали в клинике.
Короче, мы сделали все, как и договаривались, и я ушла домой, но утром обнаружила, что забыла вернуть сестре ключи. Я позвонила, но она не подошла к телефону. Тогда я просто поехала к ней и обнаружила Дотти мертвой в кровати Роуленда. На одеяле лежала записка, в которой она признавалась ему во всем, а меня обвиняла в том, что я украла у нее мужа. Видимо, у нее случился приступ помешательства от чувства вины перед ним и болезненной ревности ко мне.
Я не могу описать свой шок. Я долго в отчаянии сидела на полу около кровати, не зная, что мне делать. Спасать сестру было уже поздно. У меня появилось, конечно, искушение как-нибудь представить дело так, что это Лора умерла, Дороти осталась жива, и продолжить как ни в чем не бывало жить с Роулендом, но мне удаюсь с ним справиться. Записку я, разумеется, уничтожила, а маме и Ролу сказала, что Дотти позвонила мне и попросила заехать, но, приехав, я нашла дверь в квартиру незапертой, а сестру мертвой.
Вскоре после похорон потрясенный Роуленд уехал, по словам мамы, добровольцем в армию, и потом мы получили извещение, что он погиб. Гам еще было сказано, что перед смертью он просил официально сообщить нам о его гибели. Я была так убита сначала смертью сестры, а потом — его, что в любом случае не пошла бы на похороны. И с мамой мы больше на эту тему не разговаривали. Так или иначе, последние семь лет я была абсолютно уверена, что его нет в живых, хотя даже не знала, где его похоронили… В общем, после всего этого я осталась жить в нашем старом доме в роли матери-одиночки. Это все.
Помолчав немного, Лора подняла голову от плеча Реймонда и поняла, что машина так никуда и не двигалась с обочины дороги. Рей сидел и задумчиво смотрел вперед.
— Спасибо, — сказал он, наконец, тихо, — Только, знаешь, я больше никогда не хотел бы об этом слышать. Ты можешь перестать думать на эту тему?
— А я и не думаю, просто ты попросил рассказать, — отозвалась она, нисколько не обидевшись. — Я еще в ту нашу с тобой ночь поняла, что хочу навсегда об этом забыть. А когда я проснулась сегодня и заставила себя признать, что тебя больше не будет, я все равно решила, что возврат к прошлому невозможен. Я и так потратила на все это слишком много лет.
Рей повернулся к ней, взял ее лицо в ладони и долго глядел ей в глаза. Потом поцеловал в лоб и проговорил:
— Так, неразгаданной у нас осталась только одна загадка: каким образом получилось, что вы считали его мертвым, а он оказался жив? Он сказал тебе что-то на эту тему?
— Да он сам страшно удивился! Я его и повела к себе в комнату, чтобы показать это извещение, а тут явился Тед.
— А откуда пришло извещение?
— Не знаю точно, но штемпель на конверте официальный.
— Интересно. Может, совпадение?
— Да нет, там все точно сказано. «Ваш зять…» и т. д.
Реймонд наморщил лоб, потом спросил:
— А Энн могла знать о твоих чувствах к мужу сестры?
— Думаю, догадывалась, хотя мы на эту тему не разговаривали.
— Это ее рук дело, — произнес Рей с уверенностью.
— Но как, по-твоему, ей удалось это сделать? И зачем?
— Не имею представления как, но мотив-то вроде был только у нее, — отозвался Реймонд голосом детектива, — И понятно какой: она хотела, чтобы ты поскорее выкинула его из головы. А у нее нет знакомого военного, который мог бы достать такую бумагу?
Лора некоторое время раздумывала, а потом ей вдруг пришла в голову одна мысль. Она не поделилась ею с Реем, но решила, что обязательно это выяснит. Вслух она сказала только:
— Знаешь, а ведь это возможно…
— Уверен в этом. Кстати, а кто придумал повесить на стенку эту знаменитую фотографию?
— Мама и придумала.
— И она не могла знать, что там ты, а не Дороти?
— Конечно, нет. Но выбирала фотографию, разумеется, я. Мама хотела повесить свадебную, а я убедила ее, что эта лучше. Она и правда получилась очень удачной, так что мама со мной согласилась.
— И таким образом все были довольны: она — так как на стенке висит вечное напоминание тебе, что Роуленд муж Дороти, а ты — так как навечно осталась там в его объятиях. Браво! Как же хорошо, что мне удалось избавиться от этой фотографии!
— Это уж точно! Ты просто молодец, хотя мама все еще немного за это на тебя сердится, — отозвалась Лора, думая о том, что теперь все проблемы прошлого решены и можно уже поцеловаться с чистой совестью.
Рей, видимо, прочитал ее мысли и привлек ее к себе.
— Теперь я, наконец, могу быть уверен, что ты со мной, — пробормотал он и коснулся губами ее рта. Поцелуй сначала был каким-то усталым и несколько недоверчивым, но скоро они уже стиснули друг друга в объятиях, давая волю своим чувствам. Оба сейчас особенно остро чувствовали ценность того, что чуть не потеряли по нелепой случайности.
— Поехали ко мне, а? — слегка задыхаясь, сказал Рей, наконец, оторвавшись от ее губ. — Там кавардак из-за этого дурацкого ремонта, который я затеял к свадьбе, но это не так важно, правда? Нам сейчас нужно побыть вдвоем, причем чтобы в радиусе километра никого не было.
— А еще лучше — десяти километров, — удовлетворенно добавила Лора.
Эпилог
Свадьбу они все же отложили на несколько дней, поэтому близкие люди смогли на ней присутствовать. Самой большой неожиданностью для Лоры было появление Чарлза Сэвиджа, которого она в последний момент все-таки забыла пригласить. Чарлз, которого она помнила стройным подтянутым офицером, был теперь в отставке, но его элегантность осталась при нем. Седые пряди в густых темных волосах совершенно его не портили, только прибавляли ему мужественного шарма.
В какой-то момент он отвел Лору в сторонку, искренне поздравил, а потом попросил позволения задать счастливой невесте вопрос. Лора кивнула; она строила на его счет свои планы. Чарлз уже давно вдовец, и он как нельзя лучше подходит на роль мужа Энн.
— Лора, простите, вы не знаете, кому я обязан этим приглашением? — спросил Чарлз несколько застенчиво, — Энн, конечно, переписывалась со мной, но ведь она много лет упорно не хотела меня видеть. Я глазам своим не поверил, когда получил приглашение на вашу свадьбу. Извините, это действительно она меня пригласила или это вы?
— Ой, Чарлз, честно говоря, идея была моя, но я ужасно замоталась перед свадьбой и совсем об этом забыла. Так что приглашение послала она, можете не сомневаться. Я сама очень удивилась, ведь мама была так смущена, когда я высказала эту мысль.
— Гм, она была смущена или недовольна?
— Она страшно смутилась, но, по-моему, очень обрадовалась.
Чарлз помолчал, потом загадочно улыбнулся и поцеловал Лоре руку.
— Я так вам благодарен! — произнес он тихо.
— Чарлз, — сказала Лора, несколько секунд разглядывая его с сомнением, — а теперь вы разрешите мне задать вопрос вам?
