— Прости, Эллина, — проговорил я, стараясь, чтобы мой голос прозвучал более оптимистично. Мне нужно было как-то заполнить паузу. — Я уверен, что Ахти справится с этим и вы сможете уехать. Но я хотел бы поговорить с тобой еще об одной вещи. Это касается Йоханны и Паси Таркиайнена.
В телефоне повисло мертвое молчание, там не было даже никаких посторонних шумов. Эллина ничего не говорила. Я отвел аппарат от уха, чтобы убедиться, что нас не разъединили. Судя по состоянию дисплея, она все еще была на связи.
— Ты здесь, Эллина? — Я старался, чтобы мой голос звучал уверенно.
— Паси Таркиайнен? — спросила она немного растерянно. Казалось, до нее только что дошло, что она все еще говорит по телефону.
— Прежний друг Йоханны.
— Да-а-а-а.
В этом «да» прозвучало напряженное ожидание. Я спросил ее как можно более спокойно:
— Твое «да-а-а-а» означает, что ты знаешь его, или это значит, что ты ждешь от меня нового вопроса?
— Да, я помню Паси Таркиайнена. Хотя это было очень давно. Тебе не стоит об этом беспокоиться.
Две последние фразы были сказаны так быстро, что я даже не успел понять, что они означают.
— Нет-нет, — запротестовал я, поняв. — Я вовсе не поэтому спрашиваю тебя о нем.
— А почему? — спросила она, и в ее голосе послышался явный интерес.
— Я пока не уверен. Ты помнишь, как Йоханна и Паси Таркиайнен переехали жить в Кивинокку?
— Смутно.
Почему она ответила так быстро?
— Ты вообще что-нибудь помнишь из того времени? Между ними что-то произошло?
— Это странный вопрос.
И снова слова прозвучали слишком скоро, одной быстрой очередью. Я вздохнул:
— Я знаю. Но ты помнишь что-нибудь?
— Ну, ничего особенного не приходит в голову. Это было так давно. Тогда все было… совсем не таким.
— Да, это так, — произнес я намеренно тихим, медленным голосом, как будто складывал свою речь из кирпичиков. — Но Йоханна прожила там полтора года. А потом съехала.
— Это какой-то странный разговор. Разве Паси имеет какое-то отношение к тому, что ты потерял Йоханну?
Паси. Я не мог заставить себя даже про себя называть его просто по имени. Для меня он оставался Паси Таркиайненом.
— Еще не знаю. Эллина, постарайся вспомнить. Не произошло ли чего-то странного, из-за чего она решила уехать из Кивинокки?
— Я… — начала она.
Где-то в глубине их квартиры я услышал звуки кашля, вырывавшегося глубоко из легких, потом два глухих удара и, наконец, раздраженное бормотание.
— Ахти проснулся, — быстро сказала Эллина, явно обрадовавшись. — Тапани, можно я попробую что-нибудь вспомнить и перезвоню тебе позже?
И она повесила трубку.
Я стоял и смотрел на увеличенное фото на экране компьютера — карликовый домик желтого цвета, утонувший в мягких лучах весеннего солнца, живописную зеленую лужайку перед ним и человека, стоявшего позади и повернувшегося к камере спиной. В его огромной руке была лопата или грабли. У человека были широченные плечи и собранные в конский хвост волосы.
2
— Вы могли бы просто позвонить.
Харри Яатинен обошел вокруг стола, уселся за него и посмотрел на меня откровенно недовольным взглядом.
— Я собирался позвонить, — ответил я и твердо занял место на стуле, — но мне нужно было показать вам несколько фотографий и объяснить связь между ними.
Я понимал, что моя речь была похожа на слова некоторых сторонников теории заговоров. Поэтому я протестующе взмахнул рукой, хотя Яатинен ничего не ответил.
— Уверен, что это будет интересно. Я поступил так, как вы советовали: начал с Паси Таркиайнена. — Я сделал паузу на пару секунд. — И нашел свою жену. Тринадцать лет назад.
Я рассказал о том, что произошло, показал фото Яатинену и положил на стол перед ним несколько бумаг. Прежде чем начать читать их, он бросил на меня быстрый взгляд. В этом взгляде было что-то большее, чем просто намек на усталость.
Комната наполнилась жужжанием компьютера Яатинена и гулом вентилятора посередине потолка. Звук работающего компьютера был непереносимо резким. Примерно пять минут Яатинен читал, потом просмотрел бумаги, после чего взглянул на меня уже не так сердито. Затем он снова занялся бумагами и начал что-то набирать на компьютере. Наконец он откинулся на своем стуле.
— Хорошая работа, — похвалил он.
Я пораженно смотрел на него.
— И это все? — проговорил я. — Просто «хорошая работа»?
— Хорошая работа, — повторил он так, как будто я не понял его с первого раза, — и это уже немало.
— Но мы будем действовать? Предпримем что-нибудь?
Инспектор сделал жест левой рукой, как бы давая мне сигнал продолжать.
— Хорошо, — сказал я. — Что вы обо всем этом думаете?
— О чем — обо всем?
— О том, что я узнал.
Теперь его голос звучал, как всегда, ровно и бесстрастно:
— А что именно вы узнали?
Я в искреннем изумлении поднял брови. Неужели я должен объяснять ему это?
— Паси Таркиайнен и моя жена когда-то жили вместе. А тот бармен, очевидно, был их соседом с того снимка. А Громов, фотограф, с которым Йоханна работала, убит. Все эти вещи должны быть как-то связаны.
— Правильно, — подтвердил Яатинен.
— Так вы согласны, — сказал я, подавшись вперед.
Яатинен покачал головой:
— Только с тем, что между всем этим должна быть какая-то связь.
Я вздохнул:
— Вы можете узнать, что произошло с Громовым?
Яатинен посмотрел на экран компьютера.
— Об этом еще ничего не было в сводке.
— Вы уверены?
Он вновь посмотрел на компьютер, ткнул пару раз пальцем в клавиатуру и снова посмотрел на меня. Потом заговорил тихим и спокойным голосом:
— По нашим данным, ни один человек с этим именем нигде не упоминался.
— Но как может такое быть?! — воскликнул я. — Ведь его работодатель уже обо всем знает?
Яатинен снова заглянул в компьютер.
— Теперь такие времена, что все возможно. Это может означать, что все слишком заняты и собираются зарегистрировать дело на следующей неделе или даже в следующем месяце. Но даже это
