всей огромной массы корабля, произошёл сбой генераторов «мерцающего поля», синхронно обеспечивающего этот сдвиг на один квант пространства. Вынесенные за пределы корабля шесть установок, напоминающих со стороны морских ежей с пульсирующими иглами, мгновенно пошли вразнос. Две из них остались в подпространстве… частично. И теперь эти генераторы выглядели так, будто неведомые черви обгрызли их изнутри и снаружи. Возникший «из ничего» в космическом пространстве корабль тотчас взаимодействовал с атомами пыли, оказавшимися в занятом им объёме пустоты. Хорошо, что межзвёздное пространство достаточно близко к абсолютному вакууму, чтобы такое взаимодействие наделало бед. Однако повозиться с последствиями всё-таки пришлось. Слава Иисусу и деве Марии, и всем угодникам небесным — никто из спящих не пострадал.
Хосе даже поглядел, как спит Ольга. Лицо её на мониторе было безмятежным, как у ледяной Снежной Королевы. Недавно Хосе видел сон, будто он разбудил эту королеву. И они живут вдвоём долгие годы, охраняя сон и покой, как два божьих ангела над тысячами спящих. Они учат верных hormigas говорить, наделяя их отличными друг от друга чертами. У них будут Ворчун и Поспешайка, Коротышка и Говорун, и малыш Незнайка, и даже Баба Яга (Ольга рассказывала об этой сердитой старухе из русской сказки).
Можно вывести из сна пару кошек… пусть живут в оранжерее. А лучше собаку, а то кошки начнут гонять в оранжерее глупых попугайчиков. Уж чего-чего, а припасов двум человекам хватит на долгие годы! Жить и жить большой дружной семьёй…
Хосе проснулся и вытер слёзы. Ольга никогда не видела его. На этом корабле не было никого, кто знал бы настоящий облик их пилота-командира. Синтезированное изображение. Хосе попросил сотрудников отдела визуализации придать ему черты того самого старшего «ангела», которого запомнил на всю жизнь. Хосе и «ангел» иногда переговаривали по видео и Хосе всегда стеснялся воспоминания о том, как «ангел» утирал ему лицо платком, не обращая внимания на сопли и засыхающую на подушке блевотину.
— Жаль, Хосе, что ты не врач, — говорил ему «ангел». — Но у тебя явно выраженные способности пилота, командира космического корабля. Могучий математический ум и при этом чуткое сердце. Может, всё-таки займёшься медициной? В нашем технократическом мире вечно не хватает хороших социалов.
Но Хосе только стеснительно улыбался в ответ. Ему нравилось в Академии, обширная территория которой занимала приличный кусок прибрежного Лейквуда, Огайо. Каждый из курсантов, выбранный, как и он, невзирая на принадлежность к той или иной социальной группе, физическую форму и полученное образование, занимался по индивидуальной программе. Собственно, инвалидов в элитной группе кроме Хосе было ещё двое. Они тоже были выходцами из бедных семей, принятые на учёбу и работу в корпорацию ASTRA. Мохамеджан, парнишка из киргизской деревушки на Памире, на год старше Хосе, тоже ездил в коляске. Познакомились они в первые же дни, когда им ещё в диковинку были просторы озера Эри. Хосе смотрел на гладь воды, уходившей за горизонт, и у него захватывало дух. Безногий с рождения Мохамеджан признался позже, что первые несколько месяцев от этого вида его даже тошнило. Ему уже скорректировали зрение и он избавился от огромных старинных очков с толстенными линзами.
Психологические тесты, тесты на глубину и объем усваиваемой информации, тесты на уровень социализации — время от времени приходилось чувствовать себя пресловутой подопытной крысой… или одноухой мышью без хвоста и лапок, которую вертят умелые мамины руки — подлатать или всё-таки выкинуть? Несколько раз Хосе просыпался от кошмара, в котором он въезжал на своей новой коляске в комнату для преподавателей и видел там отца, разглагольствующего о всесилии проклятых корпораций, высасывающих пот, кровь и слёзы из мирных бедняков. «Собирайся, недоносок! — говорил мальчику вечно потный Диас Мачете. — Мать все глаза выплакала, а ты здесь прохлаждаешься!» Рядом бессмысленно таращил свой единственный глаз Фил-наркоман. Хосе в ужасе начинал рыдать… и просыпался. Дежурная сестра, пожилая Парма уже входила в комнату. Парма была крепко сбитой чернокожей дамой и гордо носила свои седины. Когда-то она работала в центре подготовки ASTRA и даже сама была на орбите раз, наверное, сто. Хосе она напоминала строгую учительницу… и отчасти «ангела». Во всяком случае в кармане у неё всегда были платки для таких нюнь, как бедный Хосе, так боявшийся отчисления.
Через пять недель куратор группы торжественно объявил ему о том, что Хосе окончательно принят и будет учиться на пилота-командира, «если только со временем преподаватели ASTRA не выявят у Хосе иных способностей». Славное время колонистов, сказал он, призывает в свои ряды лучшие умы человечества. В эту же группу попал и Мохамеджан, сосед Хосе, чья комната была через стенку. В том году урожай на будущих пилотов был довольно большим. Хосе иногда задавал себе вопрос, не было ли это связано с острой нехваткой пилотов во всё разрастающемся космическом хозяйстве ASTRA? Как зловеще предположил Мохамеджан, большие шишки из руководства отбирают бросовых детишек и отправляют их в космос, «чтобы не жалко было». Хосе даже немного испугался.
Проучившись полгода, он понял, что в Академии есть не только дети-инвалиды из нищеты. Отбор проводился по строжайшим критериям — ASTRA не хотела рисковать жизнями будущих колонистов, тысячами тонн груза и уникального оборудования. Корпорации хватало хлопот со страховыми компаниями, да и гиганты конкуренты не отставали. Среди многочисленных курсантов десятка факультетов были ребята самых разных сословий и стран.
В общем, никто не собирался отсылать Хосе обратно, так же, как и его памирского друга. Мальчики из нормальных семей возможно и порицали некий полувоенный, даже спартанский дух Академии, но Хосе и Мохамеджан были всем довольны. «Ещё бы! — говорил приятель Хосе. — Кое-кому из группы надо пожить месяца три у нас в деревне. После этого они готовы будут навеки отказаться от выходных, лишь бы вернуться!» Парень был общителен, не то, что вечно стесняющийся Хосе, и однокурсники постоянно тянули его в свои компании.
Иногда они резались по сети в пространственные игры, рекомендованные преподавателями- математиками. Чаще всего побеждал Мохамеджан. К концу обучения его уже готовили по спецпрограмме подготовки к испытательным полётам. Астронавт-испытатель — звучит! В ближнем космосе прогресс требовал всё новые и новые модификации космических аппаратов. Мохамеджан заранее хвастался, что будет обкатывать как минимум по два управляемых аппарата в год — начиная от монтажно-строительных и заканчивая ботами-грузовиками с аварийным ручным управлением.
Но Хосе, — который, скажем без ложной скромности, в играх мало в чем уступал своему другу, — намного больше нравились комплексные задачи, связанные с полным обеспечением транспортировки колонистов. Это только звучит так сухо, а на самом деле — это наиболее ответственные дальние полёты. Конечно, с относительно небольшой долей риска, но зато они требуют очень солидной подготовки. Рассчитывать обратный курс отделяемой капсулы пилота — это вам не шутки шутить. Выверять приходится всё: от уточнённого положения в пространстве с учетом пространственно-временных характеристик, до особенностей перепрограммирования оставляемых пилоту hormigas. Иногда из-за малейшего незамеченного отклонения в параметрах пилотам приходилось долгие месяцы тащиться к Земле в инерционном полёте.
В таких случаях привычка Хосе к одиночеству была неоценимой. Хосе относился к тем редким типам людей, кто наиболее эффективно работал только сам по себе. Смешно сказать, но работая с кем-либо в паре он тушевался, начинал путаться в вычислениях, старался стать незаметным. Это уж в нём, видимо, навсегда.
После долгих тестов комиссия признала его годным для самостоятельной работы. Соответственно изменилась и программа подготовки. Хосе был рад такому решению. Он действительно любил физическое одиночество. Ведь мир огромен и в виртуальном пространстве! У него были друзья, он с удовольствием посещал видео лекции и подолгу зависал на студенческих форумах, где серьёзные ребята постарше уже пытались заглянуть в будущее. Хосе чувствовал себя, как рыба в воде… лишь бы форум был по-настоящему серьёзным, научным.
Через три года обучения, поняв, что когда-нибудь действительно станет астронавтом, Хосе задумался о том, что теперь он видит некую перспективу. Конечно, пока что он живёт на полном обеспечении, отсылая матери почти всю свою долю пенсии, но ведь настанет время, когда Хосе будет получать значительное жалование. Операции по регенерации конечностей и коррекции торса и внутренних органов уже не будут для него недостижимыми! Он долго не решался завести об этом разговор с командором факультета, храня мечты в глубине сердца, как нежный росток цветка, неожиданно распустившегося на каменистой почве. Он перерыл всю справочную литературу, поэтапно изучив то, что медики смогут сделать
