подвергались беспощадным бомбардировкам, гибло огромное количество женщин и детей, хотя война так и не была объявлена. Германия и Италия оставались
Весной 1938 г., захватив Австрию, Гитлер бросил открытый вызов Версальскому договору. Ему никто не сопротивлялся, ни в самой Австрии, ни за ее пределами. Гитлер (при пособничестве своего услужливого союзника Муссолини) все больше ощущал себя вершителем судеб мира, а нацистская Германия продолжала набирать силу. Страх перед нападением с воздуха — возможно преувеличенный — парализовал демократические страны. Началась бешеная гонка вооружений — куда более изнурительная, чем перед Первой мировой войной 1914—1918 гг.
Отсутствие ясной и твердой политики со стороны США, Англии и Франции можно понять только с учетом того, что каждая из этих держав страдала от болезней, связанных с переменами и запутанными экономическими отношениями.
В них тоже происходила коренная перестройка производства, приводившая к дисбалансу распределения, что нарушало спрос на рабочую силу. По мере того как подрастало молодое поколение, профессиональные кадры сменялись слоем недовольных безработных. В Соединенных Штатах подобная напряженность приводила к снижению потребления, а поскольку во время войны и в период послевоенной стабильности широко распространились инвестиции, это привело к обвалу ценных бумаг и финансовому кризису. В затруднительном положении оказалось множество американских банков. Последовала паника 1931—1932 гг., но стране повезло с президентом — Франклином Рузвельтом, который установил беспрецедентный контроль за банками и повернул страну от традиционного индивидуализма, связанного с накоплением богатств и разбазариванием ресурсов, к планируемой обновленной экономике. Эта политика получила название Нового курса. Для такой социализации не хватало подготовленных и образованных чиновников, и, кроме того, с самого начала президенту сильно мешали некоторые недостатки его слишком открытого характера, раздоры между министрами и сильнейшее пристрастие американской юстиции, начиная с Верховного суда, к частной инициативе. Кроме того, Америка начала осознавать опасность для своих океанских побережий в случае катастрофы с Британской империей, а угроза с воздуха увеличивалась по мере возрастания скорости и размеров самолетов. К тому же приготовления к войне могли снизить безработицу. Таким образом, по-прежнему цепляясь за миф об изоляционизме, США вслед за Англией и Францией включились в гонку вооружений.
Экономические трудности Великобритании возрастали, и она опередила Америку в протесте народа против власти богатых, что привело к введению чрезвычайных налогов на доходы, убийственных ввозных пошлин и пособий для безработных. Революционное напряжение удалось снять, однако довольно мало делалось для здравоохранения, правопорядка, образования и занятости молодежи. Частное богатство, частное предпринимательство и частный капитал были в Англии политически слишком сильны, чтобы допустить национализацию промышленности или природных ресурсов. В 1937 г. Великобритания осознала угрозу войны и вопреки своей воле вместе с остальным миром приступила к милитаризации страны.
Становилось все понятнее, что пока существуют суверенные национальные государстве и систематическая пропаганда расистского лжеучения, основанного на национальных и культурных предрассудках, пока продолжается присвоение источников богатства для извлечения выгоды, до тех пор нестабильность будет нарастать, а жизни и умам людей будут все сильнее угрожать несвобода, зависимость и страх перед разрушительной войной. Роду человеческому следует опасаться агрессивной истерии, которая шаг за шагом тащит его вниз, к жестокой и дегенеративной воинственности; к жизни, где мало что останется, кроме боли, ненависти и примитивных инстинктов, а из добродетелей сохранится разве что спартанская выносливость.
Но распознать тенденции легче, чем найти лекарство, а диагнозы социологов и экономистов и их рекомендации перед лицом всех настоятельных нужд не достойны даже презрения. Устраивались бесчисленные и никчемные конференции и конгрессы, делались заявления, исполненные лжи, общих мест, а то и бессмысленного бреда, тогда как крайне необходимы были координация действий и самопожертвование. Повсюду проявляется жажда того, что называют миром, но мало кто стремится к здоровой и созидательной жизни. В пацифизме слишком много вялости, и если люди в конце концов сумеют создать эффективную систему поддержания мира, это, несомненно, произойдет не на пути непротивления злу. Если
LXI. НАЧАЛО ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ
В марте 1938 г. русский министр иностранных дел Литвинов предложил Англии, Франции и США обсудить необходимость более тесного сближения для предотвращения дальнейшей агрессии, особенно в Центральной Европе. Германию, Италию и Японию на эти консультации не пригласили, поскольку, как сказал Литвинов, «мы не хотим обсуждать агрессию с агрессором». Это простое и очевидное предложение могло бы пресечь европейские конфликты, но антикоммунизм английского консервативного большинства оказался куда сильнее осознания германской угрозы. Предложение Литвинова было повторено Сталиным (март 1939 г.) и Молотовым (май), при этом указывалось на то, что Англия и Франция отказались гарантировать совместно с Россией безопасность прибалтийских государств в случае агрессии со стороны Германии.
Следующим шагом Гитлера было уничтожение Чехословакии. После аннексии Австрии эта небольшая страна оказалась окруженной с трех сторон, и началась истерическая кампания в защиту немецкого населения, которое по Версальскому договору было из стратегических соображений включено в состав Чехословакии. Последовали угрозы войны и совсем уж фантастические переговоры. Чемберлен[84] пустился во все тяжкие ради умиротворения общего врага. Впоследствии английский народ отверг его политику, но в то время Чемберлен пользовался поддержкой большинства В конце концов, на переговорах в Мюнхене Чемберлен бросил на произвол судьбы Бенеша[85] и отверг предложение быстрого отпора Германии со стороны России, Франции, Англии и Чехословакии. Он привез с собой жалкий клочок бумаги и обратился к толпе на Даунинг-стрит[86] со словами: «Это мир, друзья мои. Можете идти по домам и спокойно спать». Его приветствовали бурной овацией, и об этом никогда нельзя забывать.
В жестоком миропорядке природы наказания за безумие и слабость так же тяжелы, как и за уголовные преступления. Англия и все человечество искупают ныне свое пренебрежение честью и долгом. Немцы вовсе не собирались соблюдать принятые обязательства, и теперь кажется невероятным, что им можно было поверить. Германия пребывала в полной боевой готовности, а «друзья» господина Чемберлена спокойно спали. Немецкие войска вошли в отведенные им области Чехословакии, но на этом не остановились. В марте 1939 г. Чехословакия прекратила свое существование, и завод «Шкода» стал выпускать оружие для германской армии. Польша и Венгрия, не задумываясь о собственной судьбе, с жадностью набросились на поверженную Чехословакию. Польша отхватила Тешинскую область, а Венгрия завладела полосой территории, населенной украинцами.
Но Польше недолго пришлось наслаждаться новыми приобретениями. Она была следующей мишенью германской агрессии, прологом к которой послужил данцигский вопрос[87] . По мере развития ситуации метания Чемберлена делались все более жалкими. Англия предала Чехословакию из страха перед большевизмом и все еще верила, что главной целью Гитлера является коммунистическая Россия, однако Польша была католической и антисоветской страной. Снова начались переговоры о коллективном сдерживании Германии, и снова они кончились ничем из-за нескрываемого отвращения к сотрудничеству с Россией со стороны английских правящих кругов, которые больше всего боялись не Гитлера, а социальной революции.
В марте 1939 г. литовский порт Мемель был включен в состав Германского рейха. В апреле Италия аннексировала Албанию, не обращая ни малейшего внимания на пустопорожнюю шумиху, и в Лиге наций освободилось еще одно место. В мае русский комиссар иностранных дел Литвинов, твердый сторонник
