тогда, когда завоеватели обосновывались на новом месте навсегда. Либо когда имелись необходимые средства связи и транспорт для подвоза припасов, вооружений, живой силы. В противном случае завоеватели ассимилировались с местным населением; они вынуждены были пускать в нем свои корни, чтобы выжить.
– А почему, собственно, вы ведете речь о звездных империях? Разве такое возможно? – Анхел, внимательно смотрела на своего непосредственного начальника, Брейли, как если бы он воплощал в себе всю мудрость землян. – Ведь до сих пор ученые Земли не знают, существуют ли вообще другие цивилизации, кроме земной.
Для Анхел это был не просто вопрос, а великое сомнение. Сомнение, которое порождало массу горьких чувств. И в том и в другом варианте ответа на заданный ею вопрос дело касалось ее любимого. А она действительно успела влюбиться в Аркада за те несколько дней, которые они общались. Уважаемый ею шеф, Брейли, не обманул ее ожиданий. Во всяком случае, он разъяснил свое понимание проблемы.
– Разум не может быть, в принципе, одиноким, как это понимается в земном смысле по отношению к отдельно взятому человеку. Говорят, одинокий человек. Подразумевая, видимо, отсутствие у него либо близких, родственников, друзей, либо возможности контакта, общения с себе подобными, либо его замкнутый характер. Но в этом расхожем суждении заключена смысловая, существенная ошибка, – Брейли внимательно посмотрел Анхел в глаза, окинул взглядом всех остальных и продолжил.
– Человек разумный, или, если хотите, разум сам по себе, всегда, когда ему наскучит одиночество, найдет какую-нибудь задачу. Если у него осталась память об общении, то он всегда сможет вынести решение этой задачи на суд восприятия иллюзорных прошлых слушателей. Если у него нет этой памяти, то он вообще не воспринимает одиночество как факт, как реальность, как нечто, над чем надо было бы думать. В этом смысле человечество привязано и повязано прошлыми своими связями и памятью как разумная раса. Память – это великое благо разума. Но в то же время и великая скорбь.
Однако слова Брейли не помогли Анхел. Напротив, они разбередили ее чувства. Шеф не успокоил, а посыпал соль на ее душевную рану. Его слова означали, что ее любимый подвергается серьезной, существенной опасности. Может быть, им больше даже не придется встретиться никогда и у нее останется только одна память о нем.
Брейли, не замечая отражения чувств на лице своей помощницы, вызванного его последними словами, продолжал.
– Инфракрасные спектры сверхновых звезд, из которых и выбрасывается основная часть материи, составляющая потом межгалактические облака, наводит на мысль, что межзвездная среда может содержать молекулы с кольцами из атомов углерода, например, гексанбензонал. Иначе говоря, в таких облаках могут содержаться молекулы, служащие основой для развития органических форм жизни. А это означает, что мы во Вселенной не одиноки, даже в нашей Галактике.
Кто-то из молодых сотрудников мечтательно провозгласил.
– А, наверное, это замечательно, вот так, одним своим разумом, попутешествовать по космосу. Может быть, кому-то из нас повезет. Боюсь, мечты при земной жизни никогда не осуществятся. Что будет потом, – кто знает?
Молодая девица, помощница техника связи, которая постоянно пыталась вставить умное слово в гостиных беседах, и на этот раз не упустила своего шанса.
– А кто может сказать, что произойдет с нашим гостем, с Аркадом? – При этом она выразительно посмотрела на Анхел, как бы давая той понять, что зря ты, подруга, мечтаешь о будущей встрече со своим красавцем; все мы в одинаковом положении – сегодня у тебя кто-то есть, а завтра ты будешь так же одинока, как и я. Уже обернувшись к руководителю группы, она добавила.
– Ведь это проблема телепортации, или я что-то не понимаю? А эта проблема, насколько мне известно, все еще не решена практически.
На ее реплику-вопрос ни Брейли, ни Маклин никак не прореагировали. Каждый размышлял о чем-то своем. Но ее вопрос не остался без внимания. Отреагировал один из инженеров по связи.
– На Земле столетия назад проводились эксперименты с пересылкой квантового пакета, которые открывали принципиальные возможности осуществления телепортации на практике. Почему остановились исследования в этом направлении – мне неизвестно. Возможно, из-за сложностей технического характера. Один земной ученый того времени утверждал: чтобы с разрешающей способностью до одного миллиметра описать в трех измерениях только внешность какого-либо человека, требуется 10 гигабайтов компьютерной памяти. А для описания на субатомном уровне ее нужно несоизмеримо больше. И на трансляцию последовательности с использованием имеющихся тогда линий связи на передачу особенностей любой личности могло уйти порядка… 100 миллионов веков. Может быть, в этом проблема, в передаче информации, в связи. Но, в принципе, проблема решаема. Нужно только направить усилия в эту сторону. Возможно, даже, наверное, цивилизация защитников, с одним из которых отправился в путешествие по космосу Аркад, эту проблему давно решила.
Как ни странно, но тему поддержал психолог Мичел.
– Я завидую вам, молодым. В моем возрасте я просто не успею увидеть результатов реализации подобной мечты. Смешно, но наша кожа, наше тело стареют очень быстро, непропорционально старению нашего разума. Смешно, потому что и тело и мозг находятся в одной и той же субстанции, они едины; однако процессу старения подвержены по-разному. Но при этом еще и очень грустно, поскольку ты осознаешь, что твой разум еще так молод по сравнению с твоей кожей, твоим телом. И сколько времени еще он мог бы прожить, если бы у него была более совершенная оболочка?! Становится грустно от этой мысли…
– По-моему, жизнь разума в нашем мозге рассчитана на многие столетия, а вот тело – тело смертно и скоротечно смертно, – к разговору подключился Брейли. Он встал, прошелся по гостиной, подошел к бару, машинально влил что-то в свой бокал и продолжил. – А это заключение ведет к другой мысли. Разум – динамичен. То есть, возможны варианты, когда он может воплощаться или перемещаться в иные смертные, временные тела. Сам же он в принципе бессмертен, настолько, насколько бессмертна Вселенная.
ГЛАВА 14
Поток невидимых для земного глаза лучей пронесся из космической черноты к вершине небольшой скалы астероида, на дне которой за непроницаемыми для физических природных воздействий стенами в саркофаге находилось тело Аркада. На площадке скалы, размером в десяток квадратных футов, находилась плита из полихлорвинила, пронизанная ванадиевыми волокнами, способными воспринимать светозвуковые сигналы по специальному коду и передавать их автоматическому устройству в створе скалы для раскрытия лепестков энергетического приемника. Поток лучей из космоса устремился к этой поверхности. Лучи обвели ее своими световыми щупальцами по периметру, как бы сверяясь с целостностью замка. За время физического отсутствия Аркада на поверхности образовался слой пыли в несколько дюймов. Под воздействием луча пыль завихрилась и развеялась далеко за пределы плиты скрытой под скалой камеры. В мгновение произошла считка двусторонних сигналов, и створки плиты разошлись в стороны.
Так же целенаправленно, как и до этого, луч скользнул по световоду внутрь скалы, достиг саркофага и устремился к небольшому кружку фотоэлемента на правой стороне сооружения. Если бы сторонний наблюдатель мог его видеть, то заметил бы, как луч по мере проникновения в саркофаг истончается, расплывается внутри облаком, охватывающим голову лежащего как нимб. Наконец, и само облако стало истончаться по мере проникновения в тело. Как только оживились черты лица лежащего, в дело включилась автоматика. В изолированной пещере, в которой находился саркофаг, послышалось шипение – стал нагнетаться воздух. По мере выравнивания давления в пещере и в саркофаге, ожила его автоматика.
Наконец, Аркад очнулся. Он все еще лежал, закрыв глаза, как после очередного сна, еще не до конца избавившись от его туманных видений. Но он уже физически ощущал свое тело. Пошевелил пальцами рук, открыл глаза и, еще не придя в себя полностью, подумал: 'Где я, что со мной?' Через несколько секунд, вспомнив остатки предшествующих видений 'сна', вспомнив все, он, наконец, предпринял действия по
