комнаты и дочиста смыть с себя его семя. Анаис стала вырываться из рук Линдсея, заставляя его ослабить свою железную хватку.
– Ты хочешь, чтобы я притворялся, будто ничего этого не было? – спросил Линдсей, явно сбитый с толку ее реакцией. – Ты хочешь, чтобы я отпустил тебя и забыл о том, что ты чувствовала в моих объятиях? Забыл, как на моих глазах твое тело принимало меня?
– Не нужно…
– Нет, Анаис! Не смей вести себя так, словно все, что произошло между нами, ничего для тебя не значит! Не смей притворяться, словно не наслаждалась каждой секундой нашей близости, что тебе не нужно все это – не нужен я!
– Я не могу быть с тобой! – пронзительно закричала Анаис, пытаясь привести в порядок расшатавшиеся чувства. Ей нужно было все обдумать. Анаис требовался план, как все исправить, но сейчас она не могла ничего придумать, поэтому отыгралась на Линдсее, гневно обрушившись на него. – Почему ты отказываешься меня слушать? Почему не можешь смириться с тем, что я не могу – что мы не можем быть такими, какими были когда-то?
– Не можем? Почему?
– Это… – Анаис махнула рукой между собой и Линдсеем, – было лишь моментом безумия… Ошибкой.
– Никогда, никогда не называй то, что происходит между нами, ошибкой! Та ночь с Ребеккой была ошибкой. То, что мы только что делали, любовь, которой мы занимались, – это было прекрасно. Слишком прекрасно, чтобы жалеть.
Анаис поспешила отвести взгляд, боясь, что, если будет по-прежнему видеть эту боль в глазах Линдсея, не выдержит и разрушит все, бросившись в его объятия, снова поддавшись страсти.
– Я ошиблась, позволив себе это удовольствие. Я поддалась искушению и принимаю на себя всю вину за это. Но ты должен знать: то, что случилось, ничего не изменит.
Глаза Линдсея потемнели. Он собирался добиться у Анаис, почему она не может быть с ним – после того, как позволила ему заняться с ней любовью. Ей пришлось бы напомнить ему, что любви, которая их связывала, больше нет. Что она отдала сердце другому. И все ее слова были бы не чем иным, кроме как возмутительной ложью.
– Это… это из-за Броутона?
Анаис кивнула, не сдерживая слез:
– Да.
Линдсей разорвал свою хватку, и Анаис скатилась с его тела. Ноги подкосились, и она оперлась ладонями о стену, возвращая себе равновесие. Линдсей, должно быть, видел нерешительность и страх, мелькавшие на ее лице. Возможно, он заметил и стыд, потому что резко отпрянул и впился в нее взглядом:
– Боже праведный, чем он тебя так зацепил?
Она должна была сказать ему это прямо сейчас. Признаться. Повторить текст этой роли, который репетировала снова и снова. Сказать слова, которые – она нисколько не сомневалась в этом – заставят Линдсея отвернуться от нее навсегда: «Я больше не люблю тебя, Линдсей. Мое сердце принадлежит Гарретту. Мое тело принадлежит ему…»
– Анаис, то, что произошло между нами, может сработать, изменить все к лучшему. На это потребуется время, но это может все исправить.
– Не может, потому что я собираюсь выйти замуж за Гарретта, Линдсей. Мое сердце принадлежит ему. Мое тело… – у нее перехватило горло, – принадлежит ему.
– Что ты хочешь этим сказать? – Он яростно сжал ее плечи. – Ты позволила ему овладеть тобой?
– Нам больше нечего сказать друг другу, Линдсей. Это было желание на одну ночь. Такое быстро забудется.
Анаис сделала шаг назад, но Линдсей схватил ее за запястье.
– Скажи мне, что мои опасения не верны, что ты не спала с Броутоном, что ты не… – Слова горьким комом застряли в его горле.
– Правда, Линдсей, заключается в том, что эта ночь ничего не значит.
Глава 16
– Ты не имела права приглашать его на званый ужин лорда Броутона, – тихо сказала Анаис сестре, когда они переступили порог дома Гарретта.
– А ты что, консультант лорда Броутона по званым ужинам? – огрызнулась Энн. – Я и понятия не имела, что список гостей нужно представлять тебе на одобрение.
Анаис сердито взглянула на сестру:
– Не вкладывай слова в мои уста, Энн.
– Да будет тебе известно, – сказала Энн с надменностью, достойной королевы, – что лорд Броутон предложил мне пригласить кого-то для компании. Тщательно все взвесив, я пришла к выводу, что лорд Броутон абсолютно прав. Мне действительно требовалось сопровождение сегодня вечером.
– Он имел в виду, что тебе следовало пригласить сына барона Уилтона, неразумная пигалица! Лорд Броутон определенно не ожидал, что ты приведешь с собой его.
Этим вечером Анаис была явно не в своей тарелке, думал Линдсей, глядя на нее. Он усмехнулся, наслаждаясь этой небольшой перепалкой между сестрами. Линдсей сомневался, что Анаис понимала: ее голос звучал настолько громко, что он мог слышать каждое слово. Черт возьми, он почти читал каждую мысль, мелькавшую в ее сознании!
Линдсей совершенно точно знал, что его присутствие здесь сегодня вечером приведет Анаис в замешательство. Ледяной фасад, за которым она так надежно пряталась после их последней шалости в конюшне, не давал ни одной трещины – ни разу! – ровно до сегодняшнего вечера, когда он в один миг раскололся на тысячу осколков.
Анаис явно волновалась, не проболтается ли Линдсей Броутону о том, что произошло после прогулки верхом. Линдсей думал о том колоссальном удовольствии, которое мог бы испытать, рассказав сопернику о чем-то подобном. Но разумеется, он никогда не сделал бы этого. Он не хотел причинять боль Анаис. Его единственной целью было вернуть ее.
По правде говоря, Линдсей предпочел бы съесть свой бокал, чем оказаться за столом Броутона, но он должен был любым способом выяснить, что же связывает его старого друга и Анаис. Какие же тайны хранили эти двое? Линдсей должен был узнать это, если существовал хоть какой-нибудь шанс – хоть малейший шанс – на то, что у них с Анаис может быть совместное будущее.
– Отпусти меня, Анаис, – пробормотала Энн сквозь сжатые зубы. – Дорогая, ты привлекаешь к себе всеобщее внимание.
Анаис выпустила ладонь Энн, и Линдсей заметил, как во взгляде любимой мелькнуло раздражение в адрес сестры.
– Поговорим об этом дома, – тихо сказала Анаис, бросив взгляд на Линдсея через плечо.
– Интересно, что на ужин, – как ни в чем не бывало сказал он, подкрадываясь к сестрам сзади. – Я голодный как волк! Хотя сильно сомневаюсь, что повар подаст то, чего я так жажду.
Анаис напряглась всем телом, забыв, очевидно, что он находится совсем близко и может чутко уловить ее волнение.
– Ты знаешь, по чему я так изголодался, Анаис? – осторожно прошептал Линдсей. – Проблеск твоей розовой кожи подо мной, прикосновение розового шелка между твоими пухлыми бедрами. Вероятно, именно этого я на самом деле так жажду – тебя, лежащую на столе с разведенными ногами, – я бы с наслаждением стал пожирать тебя, беспомощную, на десерт.
Анаис искоса бросила на Линдсея гневный взгляд, но тот не собирался втягиваться в ссору, хотя и чувствовал себя так, будто схватил упрямицу за плечи и принялся трясти ее. Черт побери эту дерзкую девчонку, она сводит его с ума! Какого дьявола она может с такой легкостью его игнорировать? Как может не желать большего после того, что произошло между ними совсем недавно в конюшне? Проклятье, он так жаждал этого – денно и нощно, – все это окаянное время он тосковал по Анаис, а она, похоже, совершенно о нем не думала!
Линдсей по-прежнему не верил, что Анаис хотела выйти замуж за Броутона. Возможно, многое
