крышку и протянул незнакомке:
— Присядьте и отведайте этой.., смеси огненной воды и кофе. Могу также предложить вяленого мяса. Или роса и ягоды — все, чем вы питаетесь?
Она приблизилась на шаг и села на землю в ярде от Бонда в позе индейцев, широко раскинув колени и подобрав под себя ноги, взяла фляжку и сделала глубокий глоток, запрокинув голову, после чего молча вернула ее Бонду. Без улыбки она с неохотой произнесла “спасибо”, вынула стрелу из арбалета и сунула ее обратно в полный колчан.
— Вы, наверное, браконьер, — произнесла она, пристально глядя на него, — ведь сезон охоты на оленей открывается только через три недели. Все равно оленей вы здесь не найдете — они лишь ночью спускаются так низко. А днем следует забраться повыше, гораздо выше. Могу показать вам, где обитает довольно большое стадо. Сейчас, правда, уже поздновато, но у вас достаточно времени, чтобы туда добраться до наступления темноты. К ним надо подойти с подветренной стороны, а вы, похоже, умеете незаметно подкрадываться, у вас это получается почти бесшумно.
— Так вы здесь оказались, чтобы поохотиться? Могу я взглянуть на вашу охотничью лицензию?
Без возражений она вынула белый листок бумаги из одного из нагрудных, на пуговице, карманов рубашки и протянула его Бонду.
Лицензия была выдана в Берлингтоне, штат Вермонт, на имя Джуди Хэвлок. Среди перечисленных категорий лиц и видов охоты были отмечены графы “гостевая” и “гостевая с использованием арбалета”. Стоимость лицензии составляла восемнадцать долларов пятьдесят центов, которые должны быть уплачены службе контроля рыбных ресурсов и дичи, расположенной в Монпелье, штат Вермонт. В графах “возраст” и “место рождения” Джуди Хэвлок поставила “18 лет” и “Ямайка”.
“Боже мой, — подумал Бонд и вернул ей листок. — Значит, сегодня — день расплаты”.
— Вы молодец, Джуди. Проделать такой путь с Ямайки! Так вы собирались прикончить его стрелой из арбалета? Есть такая китайская поговорка: “Прежде чем приступить к отмщению, надо выкопать две могилы”. Вы об этом позаботились или рассчитываете, что вам удастся безнаказанно улизнуть? — спросил он с симпатией и уважением в голосе.
Девушка внимательно посмотрела на него.
— Кто вы такой, что вас сюда привело и откуда у вас эти сведения?
Бонд на секунду задумался. Из этой неловкой ситуации был только один выход — действовать с ней заодно. Надо же было так вляпаться!
— Вы теперь знаете, как меня зовут. Меня направили сюда из Лондона.., из Скотленд-Ярда. Мне известно абсолютно все о ваших бедах, и я оказался здесь, чтобы кое-что уладить и обезопасить вас от этой компании. В Лондоне полагают, что обитатель этого дома, возможно, начнет оказывать на вас как хозяйку имения давление и что есть только один способ помешать ему в этом, — сказал он, понимая, что отпираться бесполезно.
В голосе Джуди появились нотки горечи:
— У меня был любимый пони породы “паломино”. Три недели назад они его отравили. Потом пристрелили мою овчарку. После этого я получила письмо, в котором говорилось: “У смерти много рук, и одна из них занесена над вашей головой”. Мне было предложено поместить в определенный день коротенькое извещение в колонке частных объявлений со словами: “Обязуюсь повиноваться. Джуди”. Когда я обратилась в полицию, мне там пообещали выставить полицейскую охрану, и не более того. По мнению полиции, речь шла о кубинцах, поэтому на ее помощь нельзя было рассчитывать. Тогда я отправилась на Кубу, остановилась в самом шикарном отеле и несколько раз поставила на крупные ставки в казино. — Она слегка улыбнулась и продолжала:
— Я, конечно, одевалась совсем по-другому — лучшие наряди и семейные драгоценности. Люди вокруг старались мне помочь, отвечая на мое хорошее к ним отношение, — я ведь понимала, что только так можно было бы что-то разузнать. Я все время задавала вопросы, делая вид, что приехала на Кубу в поисках острых ощущений, посмотреть, что представляет собой преступный мир, увидеть настоящих гангстеров и тому подобное. В конце концов мне удалось выведать кое-что об этом человеке. — Она указала рукой на дом. — Он покинул Кубу после того, как Батисте что-то рассказали про него. К тому же у него была масса врагов. Мне много про него наговорили, и наконец я познакомилась с одним человеком, вроде бы высоким полицейским чином, который сообщил мне все остальное после того, как я... — тут она заколебалась и отвела глаза от Бонда, — сделала то, что он просил. — После кроткой паузы она продолжила свой рассказ:
— С Кубы я отправилась в Америку. Я где-то прочла о детективном бюро “Пинкертон”, оплатила услуги и попросила установить адрес этого человека. — Она повернула лежащие на коленях руки ладонями вверх и посмотрела на Бонда с вызовом:
— Вот и все.
— А как вы добрались сюда?
— Самолетом до Берлингтона, а дальше пешком четыре дня через Зеленые горы, стараясь не попадаться людям на глаза. Я к этому привыкла. Наш дом на Ямайке находится в горах, более труднодоступных, чем эти, да и людей, крестьян, там чаще можно встретить. А здесь, похоже, никто и пешком не ходит — все на машинах.
— В чем же состоит ваш план?
— Я застрелю фон Хаммерштейна и вернусь пешком в Берлингтон, — ответила она таким обычным голосом, будто сообщила, что собирается сорвать дикий цветок.
Снизу, из долины, донеслись голоса. Бонд вскочил на ноги и бросил быстрый взгляд сквозь ветки дерева. Во внутреннем дворике появились трое мужчин и две девушки. Переговариваясь между собой и смеясь, они расселись за столом. Во главе стола, между девушками, одно место оставалось свободным. Бонд достал оптический прицел и подсмотрел вниз. Мужчины были довольно низкорослыми, с сильным загаром. Тот, кто все время улыбался и чья одежда выглядела самой опрятной и щегольской, очевидно, Гонсалес, а двое других казались неотесанными крестьянами. Они сели рядом в конце продолговатого стола и не принимали участия в разговоре. Девицы — две темные брюнетки — имели вид дешевых кубинских шлюх. На них были яркие купальники и украшения из золота. Они без умолку смеялись и болтали, как смазливые мартышки. Слова долетали почти без искажения и их можно было бы разобрать, но разговор шел на испанском.
Бонд почувствовал присутствие Джуди, стоявшей всего лишь в ярде позади него, и протянул ей прицел, сказав при этом:
— Опрятно одетого низкорослого человека зовут майор Гонсалес, а в конце стала сидят телохранители. Девиц я не знаю. Фон Хаммерштейн пока не появился.
Джуди быстро посмотрела через прицел и молча протянула его обратно. “Догадалась ли она, что перед ней убийцы ее родителей?” — подумал Бонд.
Девицы обернулись и посмотрели на ведущую в дом дверь. Одна из них произнесла что-то похожее на приветствие. В лучах солнца показался приземистый, плотно сбитый, почти голый человек. Неторопливо обогнув стол, он подошел к тому месту, где вымощенная плитами терраса переходила в лужайку, и приступил к пятиминутной физзарядке.
Бонд внимательно рассмотрел его через прицел — рост около пяти футов четырех дюймов, плечи и ноги боксера, но с начинающим заплывать жирком животом, густая черная поросль, покрывающая грудь, лопатки, руки и ноги. И как контраст — полное отсутствие растительности на лице и голове, блестящая желто-белая кожа, обтягивающая череп, глубокая вмятина на затылке — либо след от раны, либо оставшийся после трепанации шрам. Лицо типичного прусского офицера с прямоугольными, тяжеловесными и выдающимися вперед чертами. И в то же время — свинячьи, близко посаженные глазки под нависающими голыми бровями, большой рот с отвратительными толстыми мокрыми малиновыми губами. На нем не было ничего, кроме полоски черной материи размером чуть больше спортивного пояса, обернутой вокруг живота, и массивных золотых наручных часов с золотым браслетом. Бонд вновь передал прицел Джуди, почувствовав облегчение, — фон Хаммерштейн оказался в действительности ненамного лучше той отвратительной личности, о которой шла речь в досье М.
Бонд наблюдал за выражением лица Джуди — суровая, чуть ли не жестокая складка, появившаяся вокруг ее рта в то время, как она наблюдала за человеком, которого собиралась убить. Как же с ней
