Флоренс и Джайлс

— Нет, она мне нравится. Просто интересно, вот и все.

Мы обе настороженно замолчали, и тут в коридоре раздались голоса Джайлса и мисс Тейлор. Я извинилась и пошла к столу.

Мисс Тейлор разулыбалась мне:

— Надеюсь, ты оправилась после ночного приключения?

Я обратила внимание на последнее слово и на то, как она его выделила. Она словно давала мне понять: мы обе знаем, что все это было на самом деле, я не спала, а видела наяву все, что она делала. Но в то же время ее беспечная улыбка и шутливый тон снижали значимость произошедшего, словно и не случилось ничего страшного — просто пустяк, мелочь. Казалось, она предлагает заключить перемирие, вступить в своего рода заговор и забыть об истинных событиях прошлой ночи.

— Да, мисс. Благодарю вас, мисс. — И я целиком сосредоточилась на разрезании отбивной.

— А я вообще все проспал, — радостно поведал Джайлс.

— О да, дорогой, ты все проспал, — проворковала мисс Тейлор и ласково потрепала его по волосам.

Я хотела было запротестовать, ведь до сих пор никому не позволялось с нами так фамильярничать, но не смогла, видя, как преданно и умильно смотрит на нее Джайлс. Я бы, пожалуй, почти не удивилась, лизни он ей сейчас руку, как щенок. Он что же, уже забыл, как она обращалась с ним вчера за завтраком? Что поделать, таков уж наш Джайлс. Я живо представляла, как он вел себя с забияками в школе — не злился, а только благодарил, если его оставляли в покое или вдруг выказывали доброе отношение к нему, пусть даже случайно.

Мисс Тейлор обернулась ко мне:

— Я немного в этом разбираюсь и знаю, отчего люди ходят во сне. Я полагаю, причиной тому разыгравшееся воображение, пытливый ум, который, если ему нечем себя занять, устремляется к вещам несуществующим.

Это прозвучало как неясное предостережение, даже угроза. Она помолчала немного, отпила кофе из чашки и долго держала его во рту, прежде чем проглотить и продолжить разговор.

— Ты целыми днями бегала, предоставленная сама себе. Тебе нечем было заняться. Это отнюдь не пошло тебе на пользу, но я постараюсь это исправить.

— Мисс Уитекер заставляла меня заниматься рукоделием, но, честно говоря, у меня плохо получается.

— Фи! Рукоделие! — Мисс Тейлор почему-то рассердилась, но потом немного смягчилась и продолжила: — Что ж, конечно, есть какие-то вещи, которым должны учиться молодые леди, но не забывайте, сейчас тысяча восемьсот девяносто первый год. Времена, когда леди умели только бренчать на пианино, немного — и скверно — рисовать да вышивать бесполезные безделушки, уходят в прошлое. На мой взгляд, все женщины — и ты, разумеется, — заслуживают куда большего.

Промокнув салфеткой губы, мисс Тейлор поднялась. Она выжидательно посмотрела на нас с Джайлсом, давая понять, что трапеза закончена. Мы тоже повскакали с мест, и гувернантка решительно куда-то направилась, кивком показав, чтобы мы следовали за ней.

— Куда мы идем? — окликнула ее я, спеша следом.

Не замедляя шага, мисс Тейлор обернулась и небрежно, через плечо, обронила слова, которых я совершенно не ожидала услышать:

— Как это куда? В библиотеку, конечно, куда же еще!

13

В эту ночь было тихо, ветер не завывал, и все же я ворочалась в постели без сна. Не от беспокойства, хотя и от этого тоже — разве могла я не опасаться, увидев, как мисс Тейлор так хищно склоняется над спящим Джайлсом? — а больше из-за того, что вновь и вновь вспоминала события прошедшего дня и никак не могла остановиться. Столько всего случилось — во всяком случае, для девочки, которая всю жизнь провела заточенной в Блайт-хаусе, точнее, в Блайт-гробнице. Здесь произошли разные вещи, хорошие и плохие, и хотя плохое (черный грач на снежном поле) тревожило, зато хорошее было очень-очень хорошим! Я говорю о нашем походе в библиотеку. Мы с Джайлсом едва поспевали за мисс Тейлор, так быстро она шагала. Мы запыхались и не могли даже переброситься словом, только переглядывались у нее за спиной и недоуменно пожимали плечами на ходу, стараясь не отставать. Я не знала, что и подумать. Что может означать упоминание о библиотеке? Почему она решила повести нас туда? Знает ли об этом миссис Граус? Известно ли это дядюшке? Я была уверена, что ему ничего не известно, и сомневалась, чтобы он вдруг разрешил это после стольких лет недвусмысленных и строгих запретов.

Наша новая гувернантка остановилась у входа в библиотеку и подождала нас. Потом, широко распахнув дверь, отошла в сторонку и дружески подтолкнула меня и Джайлса, приглашая войти. Мы раскрыв рты стояли в дверях, глядя на открывшуюся нам картину и не веря собственным глазам. Тяжелые шторы были отдернуты, и внутрь устремился солнечный свет, заполняя собой пустоту, которая столько лет не признавала его существования. Залежи пыли, покрывавшие пол, исчезли, а Мэри и сейчас продолжала трудиться у окна, протирая тряпкой стекло. Два окна были раскрыты, что, признаться, меня немного опечалило, потому что хотя в комнату и ворвалась свежесть летнего вечера, но мне тут же затосковалось по привычному и такому утешительному затхлому воздуху, по запаху старинных книг.

— Хорошо, Мэри, вы можете закончить это позже, а сейчас вы свободны, — обронила мисс Тейлор.

Мэри мгновенно распрямила спину, подхватила ведро с водой и, пропев «Да, мэм» (да так любезно, что казалось, она вот-вот преклонит колени перед мисс Тейлор), покинула библиотеку.

Как только дверь за ней закрылась, мисс Тейлор повернулась к нам. Джайлс переводил беспокойный взгляд с нее на меня, и я понимала, что он думает о том же, о чем и я. Как нам повести себя? Стоять на своем, что бы там ни было, и вести себя так, будто мы сюда никогда в жизни не заглядывали? Или во всем ей открыться, признав то, что она и так уже поняла?

Джайлс, как обычно, так нервничал и беспокоился, что выдал нас с головой.

— Ух ты, — воскликнул он ужасно ненатурально, — сколько книг. Кто бы мог подумать?

Гувернантка внимательно посмотрела на него и чуть скривила губы в улыбке, но на сей раз улыбалась она не очень ласково. Мне казалось, она не может взглянуть на Джайлса, чтобы не облизнуться, и теперь, увидев эту улыбку, я поняла, что ей все известно про нас и библиотеку. И все же я не собиралась сдаваться без боя. Я отвернулась от брата и мисс Тейлор и медленно пошла по библиотеке — здесь потрогаю корешок книги, тут проведу рукой по полке. Таким зевакобеспечным манером я окольными путями добралась до дальнего конца комнаты, до шезлонга, за которым находилось мое свечеодеяльное укрытие. Обходя кресло с самым безразличным видом (по крайней мере, я надеялась, что все выглядит именно так), я услыхала голос мисс Тейлор. Он плыл ко мне через весь огромный зал, вместе с пылинками, которые, после того как их побеспокоила Мэри, носились в лучах солнца, бьющего из высоких окон.

— Их там нет, ни свечей, ни одеял. Все убрано.

Я обернулась и посмотрела ей прямо в глаза, готовая отрицать все, даже очевидное:

— Совершенно не понимаю, о чем это вы говорите.

Гувернантка пересекла комнату стремительно, будто удар хлыста; рука ее, метнувшись проворней кобры, схватила меня за запястье. Она приблизила свое лицо вплотную к моему, и меня обдало запахом мертвых лилий.

— Не умничайте со мной, юная леди, не пытайтесь меня перехитрить. И думать не смейте!

Она выпустила меня, подняла руку к голове и пригладила волосы, словно жалела о том, что сделала. Я прошептала:

— П-простите.

Слово вырвалось неожиданно для меня самой, и я мгновенно раскаялась. Ох, если бы можно было вернуть сказанное. Не собираюсь раболепствовать перед ней. Но, как показало дальнейшее, я поступила верно, во всяком случае, мисс Тейлор как будто смягчилась. Не потому, что я ей нравилась — ей понравилось, что я поступила наперекор своему желанию, а значит, признала за ней главенство.

Повернувшись к Джайлсу, она приступила к допросу: