лес, как свои пять пальцев знает, столько хожено - перехожено. Смотрю, у подруги глаза на мокром месте. Я, как могла, подбадривала её, чувствовала себя виноватой, ведь затея с грибами от меня исходила. И тут мы вышли на странную полянку. Меня сразу что-то насторожило, так животные опасность ощущают. На ней трава была такая неестественно зелёная, прямо глаза резало. Воздух плотный вдруг стал, словно невидимая преграда на пути появилась. В этот момент мы увидели нечто! Неожиданно откуда-то появился чёрный шар, катившийся прямо на нас. Неизвестный объект трещал и высекал искры. Вонища стояла, как от старого козла, даже ноздри защипало от серного запаха. Милка заверещала: «Чёрт! Чёрт!» И, выронив корзинку, упала без чувств. А я застыла столбом, не в силах пошевельнуться. Штуковина подкатилась и остановилась буквально в двух шагах. А я всё стояла и смотрела, и мой взгляд словно магнитом притягивало внутрь чёрного шара. И я там увидела.., нет, ерунда, это просто испуг. А потом хлопок, и всё – ничего не осталось, только трава опалённая. Птицы сразу стрекотать начали, и шмели загудели, и ветер зашевелил листву. Сначала я долго подругу в чувства приводила. А пошли, так всю дорогу до деревни она выла, как белуга. Одно и то же твердила, как заезженная пластинка: «Помрём теперь». Вот ведь дура деревенская. Домой пришла и маме рассказала, всё в шутку обратить хотела. Та в руках кринку с молоком держала, так выронила и за сердце схватилась. Пытала её, что да как – молчит, а губы дрожат, будто плакать собралась. Ох, устала я от всех этих событий. Сейчас бы любимого мужа обнять. Вот кто посмеялся бы над нелепой чертовщиной. Антон, так хочу к тебе!
Мила умерла…
Похороны были ужасны. Бабы голосили и причитали так, что сердце просто заходилось от безысходности. Только зачем детей на кладбище привели? Непонятно. Малышка, по малолетству, не могла разобраться, почему все вокруг неё плачут, сложила губёшки скобочкой и давай реветь. А мальчишки насупленные стояли, но ни слезинки. Что же это? Почему? Ведь здоровьем Милку Бог не обидел: кровь с молоком, бой-баба. Какой инсульт в 30 лет? У неё за всю жизнь голова ни разу не болела. Конечно, на поминках деревенский народ разошёлся. После такого количества самогонки уже готов был забыть о том, что похороны, а не свадьба. Да ещё переглядки эти. Куда ни пойду, кажется, что повсюду меня любопытные глаза сопровождают. И ждут, ждут - выжидают. Дурацкие суеверия. Не верю во всю эту чепуху. А у самой кошки на душе скребут. Уехать что ли? Нет, пока до конца мамиными травками не долечусь, с места не тронусь. Пусть хоть черти на голове скачут. На Митяя сегодня разозлилась первый раз в жизни. Никогда не кричала, а тут сорвалась. Утром этот дурачок под окном моей спаленки уселся и давай голосить, да тошно так:
Я вылетела растрепанная, злющая. Нервишки шалят. А мама всё молчком. И не пошутит, не посмеётся. Последнее время часто на себе её взгляд ловлю, нехороший какой-то, страдающий, словно прощается со мной. Да нет, выдумываю ерунду. Действительно нервы ни к чёрту. Ну вот, опять рогатого вспоминаю. Да ещё к ночи. Хватит, ложусь спать. Антон, как мне тебя не хватает! Может, хоть ночью приснишься?
Надо уезжать. И чем быстрее, тем лучше. От всех этих разговоров о дьяволе, и что он меня пометил, скоро начнутся проблемы с психикой. Уже чудится, Бог знает что. Короче, мне приснилось, конечно, приснилось, иначе и быть не может: ночью Антон вошёл в спальню. Он сел на кровать и начал меня по волосам гладить нежно, бережно. Потом рядом лёг, и такой жар от него исходил! Я прошептала ему: «Милый, ты весь горишь!» А он промолчал – ни слова в ответ. Гладил меня, ласкал, а ласки становились всё призывнее и чувственнее. Я опомниться не успела, как из одежды на мне ни тряпочки не осталось. И раздетый догола Антон лежал рядом. Не могу писать, до сих пор внутри всё в смятении. Такой коктейль из чувств. Даже на бумагу вылить и стыдно, и необъяснимо сладостно. Я раньше и подумать не могла, что можно получать такое наслаждение. Конечно, об оргазме я знаю не понаслышке. У нас с мужем в интимных отношениях всё отлично. Но несоизмеримо с тем, что мне довелось испытать этой ночью в бредовом сне. Во сне? Ну, конечно, иначе и быть не может. Я не знаю с чем можно сравнить ощущения ночной галлюцинации. Я плавилась, растекалась, растворялась. Меня, как личности не осталось, только одна всепоглощающая похоть. Боже, меня обуревают чудовищные эмоции – стыд и желание испытать всё снова. Я не знаю, сколько длились одуряющие ласки. Мне их всё время было мало. Когда я слишком громко начала стонать, он накрыл мои губы огненными губами и, наконец, вошёл в меня. Вот здесь моё сознание спуталось. Его член был холодным и огромным, казалось, что меня раздирало на две половины. Но боль и похоть сосуществовали вместе, вторая даже превалировала с большим перевесом. Господи, какой стыд. Я чувствовала себя ненасытной распутной шлюхой и упивалась этим чувством. Я задыхалась от боли, но мне было мало, мало, мало. И тогда меня накрыло спасительное забытьё. Наверное, я потеряла сознание во сне. Обалдеть, да? Разве такое бывает? Но наутро я проснулась с полной уверенностью, что муж приехал ночью. Выпорхнула в зал и маме с ходу: «Антон где? На реку рыбачить ушёл?» Тут мамулю и пробрало. Она выставилась на меня, как на сумасшедшую, вся затряслась и едва выдавила из себя: « Уезжай, Лизка, спасайся».
Слава тебе, Господи, уезжаю. Последние несколько дней, вернее, ночей стали кошмаром всей моей жизни. Не помогло даже то, что мама ложилась спать вместе со мной. Ни оставленный не выключенным на ночь свет. Ни снотворное. Как только я проваливалась в сон, приходил он – мой ночной возлюбленный. Мой растлитель. Мой насильник. Теперь я знаю его истинное лицо. Его я увидела в том чёртовом шаре. Я умру и знаю это наверняка. Только не знаю когда. А вдруг я уеду отсюда, и всё вернётся на круги своя? Просто дурные сны, ночные кошмары. Вот тебе и полечилась. От всех встрясок аппетит совсем пропал. И мерзкая тошнота всё время. Мама плачет постоянно. Надо быстрее собирать вещи, и пусть Митька запрягает. Тетрадку с записями не возьму. Не хватало ещё, чтобы она Антону на глаза попалась. Может, в следующий раз приеду и почитаю – посмеюсь над внезапным психозом. Всё. Пора. Прощай, милый дом».
Ещё в тетрадь были вложены карандашные рисунки той самой чёртовой поляны. И мужского лица, очень красивого на первый взгляд. И чёрного шара неизвестного происхождения. По непонятной причине на него хотелось смотреть не отрываясь. И вот тут начинался необъяснимый эффект. Вы видели когда-
