более сильные.
— Жители Эстремоса говорили мне, что из Африки идет войско альмохадов. Они очень смелые воины и их много, — поделился я информацией. — Было бы разумнее подготовиться к защите того, что мы имеем.
— Мне сказали, что ты разбил трехтысячный отряд альмохадов, — сказал король Афонсу. — Значит, не такие уж они и сильные воины.
Мне нравится, как молва преувеличивает успехи своих и принижает противника. Все понимают, что рассказчики приврали, но так хочется верить им! Благодаря молве Афонсу и был провозглашен королем, а Португалия из графства превратилась в королевство. Он победил отряд сарацин всего в несколько сотен всадников. Молва увеличила эту цифру раз в десять — и вот вам новый король!
— Альмохадов было всего сотен пять, остальные — сброд всякий, — рассказал я. — Второй раз они так не попадутся, сделают выводы из поражения. На всякий случай я усилил гарнизон Сантарена.
— Правильно сделал, — произнес король. — Я и в Лиссабон пришлю подкрепление. Так ты советуешь не нападать пока на Алкасер?
— Можно сделать несколько рейдов в его окрестности. Посмотреть, кто его защищает и как. Подготовить осадные орудия и башни и суда, на которых перевезти их и войско к Алкасеру, — высказал я свои соображения.
— А захватить его быстро, как Эстремос, ты бы не смог? — поинтересовался король Афонсу.
— Может, да, а может, нет, — ответил я. — Как рассказывают крестоносцы, которые пытались его захватить, Алкасер хорошо укреплен. И алкасерцы знают, что случилось с Лиссабоном, поэтому будут биться до последнего.
Король недовольно гмыкнул. Он не любил напоминаний о резне в Лиссабоне.
— Ладно, в этом году осаждать Алкасер не будем, — решил он. — Посмотрим, что предпримут альмохады.
— А что император Испании? Передумал нападать на нас? — поинтересовался я.
— Вроде бы передумал, — ответил Родригу де Коста. — У него тоже много хлопот с альмохадами.
Было бы разумнее объединить силы для борьбы с маврами, но я даже заикаться об этом не стал. Король Афонсу опасался своего родственника больше, чем неверных, и не хотел иметь с ним никаких общих дел.
— Пытается спровоцировать нас, — уточнил король. — Один из его баронов Луис де Алагон постоянно совершает рейды по нашим владениям. Альфонсо утверждает, что ничего не знает о них. Но если я нападу в ответ на земли барона, сразу буду обвинен в нарушении договора, и начнется война.
— Большой у него отряд? — спросил я.
— Сотни три всадников, — ответил сенешаль.
— Их можно перебить на своей территории, — предложил я. — Это не будет считаться нарушением договора?
— Не будет, — мрачно ответил король Афонсу.
Почему мой вопрос вызвал у короля отрицательные эмоции, объяснил Родригу де Коста:
— Мы высылали против Луиса де Алагона два отряда по пятьсот человек в каждом, но так и не смогли его поймать. Он налетает на деревню, быстро грабит и отступает в Испанию, не боясь, что будет погоня. Пока наши отряды были там, он не нападал. Только ушли — опять начал.
— Надо послать один отряд и маленький, чтобы испанский барон не испугался его, — предложил я.
— А как маленький отряд справится с ним?! — насмешливо спросил сенешаль Родригу.
Король Афонсу оказался разумнее и задал другой вопрос:
— У тебя есть такой отряд?
— Есть, — ответил я.
— А у меня найдется, чем наградить тебя, если доставишь живым или мертвым этого Луиса де Алагона, — пообещал король Афонсу.
В тот же день я послал гонцов с призывом к «валлийским» кавалейру прибыть под мою хоругвь в Коимбру.
16
На Пиренейском полуострове местность лучше для проведения засад, чем в Англии. Дороги здесь часто проходят по горным ущельям или между холмами, поросшими лесом и густым, практически непроходимым кустарником. Встречаются и длинные и широкие долины, на которых обычно выращивают пшеницу. Виноградники предпочитают разводить на пологих склонах холмов и гор, а сады, оливковые и каштановые рощи и пастбища для скота — на более крутых. Такие долины не подходят для засад, их выбирают для генеральных сражений. Но я решил использовать одну такую долину, расположенную неподалеку от границы с Испанией, для засады, точнее, разместить на ней «бесплатный сыр». В его роли выступала большая отара овец. Набрал ее в деревнях, до которых еще не добрался Луис де Алагон, оставив за этих овец денежный залог. Нанял там и трех пастухов.
В Португалии, как и в Англии, христиане не косили зерновые под корень, кроме случаев, когда нужна была солома. Зимой на полях пасли скот, заодно удобряя их. Поскольку жители деревни, которая находилась на западном, дальнем от границы краю долины, были перебиты или уведены в Испанию, на полях никто не пасся, если не считать диких животных. На эти поля и пригнали пастухи овец. Со мной пришли сюда только семьдесят лучников и Умфра, Джон, Нудд, Рис и Ллейшон с оруженосцами. Отряд небольшой, не должен вызвать опасений. Тем более, что почти все время мы прятались на поросших густыми кустами и деревьями склонах по обе стороны дороги в западной оконечности долины.
Луис де Алагон клюнул на приманку только на пятый день. Я уже думал, что мою западню разгадали, когда разведка донесла, что видела вражескую. На противоположном, восточном конце долины появились пять всадников. Заметив их, пастухи сразу погнали овец на запад, в соседнюю долину. Когда всадники скрылись в лесу, пастухи, как с ними было договорено, вернулись на брошенные поля. Жадные крестьяне пользовались чужой бедой.
На следующее утро из леса на восточном конце долины выскакала сотня всадников. Это были альмогавары, только на службе у испанского сеньора. Они понеслись во всю прыть к отаре, которую испуганные пастухи погнали прочь. Альмогавары были в кожаных шапках и доспехах и вооружены дротиками и кинжалами. Скакали на невзрачных лошаденках. Видимо, сеньор не отличался щедростью. Только командир отряда был в железном шлеме и кольчуге и на более приличном жеребце. Не смотря на наличие кольчуги, я бы не решился назвать его рыцарем. Скорее, это испанский вариант «кавалейру». Значит, барон Луис не счел нужным напрягаться из-за отары овец. Что ж, попробуем пригласить его еще раз. Для этого надо было, чтобы никто из нападающих не вырвался из засады. О чем я и предупредил своих лучников. Кстати, среди них встали с луками и Умфра с Джоном. Рыцарское звание не отбило в них любовь к стрельбе из лука.
Испанский отряд уже догонял отару овец, когда в него полетели с двух сторон стрелы. С дистанции в сто метров валлийцы били без промаха. Командир отряда пал первым. Остальных перебили за несколько минут. Никто не ушел. Несколько человек были еще живы. Один, обломив конец стрелы с оперением, попытался вытащить ее, но окровавленный наконечник выскальзывал из вывернутой за спину руки. Ему перерезали глотку, как и остальным раненым. Трупы, раздев, отволокли лошадьми в небольшой овраг и завалили камнями. В итоге вместо оврага появился невысокий холмик. Желтовато-коричневые, необработанные камни мало походили на могильные плиты. Пастухи, прогоняя мимо отару, плевали смачно на эти камни и что-то тихо говорили. Наверное, то, что крестьяне всех времен и народов говорят в адрес грабителей. Овцы опять разбрелись по брошенным полям и возобновили поедание длинных сухих стеблей.
Барон Луис де Алагон появился через три дня. Предполагаю, что его привели в долину не овцы, а тайна исчезновения отряда. Ладно бы исчезли вместе с овцами. Предательство в этом обществе
