«Суровый Дант не презирал сонета»,— Нам поступать грешно наоборот… Философы грозят кончиной света, А жители танцуют всласть фокстрот. Сто кризисов и каждый без просвета, Зачахли музы, жизнь — водоворот, То падает, то лезет вверх монета, Народ в кино лавиной прет и прет. Лойолы с капиталами и с весом Флиртуют беспардонно с красным бесом. В кого метать летучий бумеранг?.. В средневековье новое вступая, Невольно скажешь, горестно вздыхая: О современность, ты — орангутанг! <1925> Сидите на месте и не рыпайтесь! Париже — ни квартир, ни работы.
(Из письма парижского эмигранта к римскому) Твой ближний влез уже на плот И ест, поплевывая в море,— А ты в волнах, раскрывши рот, Плывешь к спасительной опоре. Еще усилие одно… Но сверху гневный визг протеста: «Не доплывешь! Ступай на дно! Здесь на плоту нет больше места!..» 1924, декабрь Из альбома женоненавистника*
I На сей планете не бывает, — ах! — Всей полноты познанья в высшем смысле: Варвара на пяти щебечет языках, Но ни один не служит ей для мысли. II Мне женщин не понять вовеки: Дурак — от пят до глаз баран, А у Софи глаза Сенеки, Но в голове сплошной изъян. III В слезах из рая Ева уходила… Но ей Адам из перьев какаду Передник сделал с пряжкой на заду. Вмиг Ева расцвела: «Как это мило!» <1925> Петрушка в Париже*
(Лубок)
Явление I Петрушка (всплескивая руками, появляется из-за ширмы и поет на мотив «Барыни»):
