Том 2. Эмигрантский уезд. Стихотворения и поэмы 1917-1932

Таясь, в траве склонилась ниц:
Ужо садовнику-бельгийцу,
Хоть он характером убийца,
Снесет с полдюжины яиц!..

Французский парк тенист и влажен.
Чуть брызжет солнце в сетку скважин.
Вдали мелькнул матрос с косой…
Стрельнувши пяткою босой,
Наперерез летит хохлушка.
Матрос увесистый, как пушка,
Кладет ей лапу на хребет…
Под грузной лаской оседая,
Глазами рысьими играя,
Она горит, как маков цвет.

В сенях — портплед, довольно емкий:
Студент гостит у экономки.
Конечно, Мотря тут как тут,
Плачь, Муза! Юноше — капут…
В руке передник, глазки — шилом,
Невинно повертела мылом…
«Вам здесь пондравилось, панич?..
Ай, сколько книжек! Все для чтенья?..»
И вдруг плечом — одно движенье —
Она ожгла его, как бич.

Как катышки из желтой ваты
По кухне бегают утята.
Хохлушка, подтянув подол,
Скребет мочалкой сальный стол.
А экономка, дьявол старый,
Скулит, косясь сквозь окуляры:
«Чистеха! Где была весь день?
Опять с каким-нибудь огарком?
Уж будешь к осени с подарком!»
Но Мотря, как дубовый пень.

Искристо-трепетной лилеей
Горит Венера над аллеей.
Спит дом в прохладной тишине.
Чья тень метнулась по стене?
Кто в лунный час вдоль окон бродит?
Кто с кухни хитрых глаз не сводит?
Все Мотря! Как ей, черту, спать:
Сейчас француженка-кухарка
Скользнет и сгинет в гуще парка,
А Мотря сзади, словно тать…

Узнала! У пруда садовник
Засел с кухаркою в шиповник.
А пса к забору привязал,
Чтоб он влюбленным не мешал.
Жену садовника позвать бы…
Вот будет бой! На всю усадьбу…
Но по дороге у окна
Она прильнула ухом к раме:
О чем жужжат две гостьи — дамы?
Хохлушка все ведь знать должна.

На сундуке букет ромашки.
Зажав в зубах плечо рубашки,
Свершает Мотря туалет.
Дрожит свечи неверный свет…
Свернула косы кладкой пышной,
Задула свечку и неслышно
Скользнула к лестнице крутой,—
«Панич?..» — стоит и дышит тяжко.
С плеча спускается рубашка…
О Муза, запахнись фатой!

1925

Париж

Мелкобуржуазные мечты*