Именем революции

Женя (тихо). А такие петь не должны!

Борис. Сеня, а почему ты все время молчишь?

Сеня. Вспомнил кое-что. (Притягивает к себе Петю.) Ты вот говоришь: «хотел как лучше». Хитрая это штука «хотел как лучше». Думаешь, иногда «лучше», а выходит так плохо, что… Мы сегодня в продовольственных складах Казанского вокзала взрывчатку нашли… (Посмотрел на часы.) Через час все бы взлетело на воздух… Эсеровская работа… Но не в этом дело. Взрывчатку и капсюли им пацан помогал носить… такой же, как наши Петька с Васькой… Тоже, наверное, за хлеб…

Степан. А почему охрана его не задержала?

Сеня. Внимания не обращали: мальчишка как мальчишка. Они на это и били. Через первый караул он свободно проходил…

Борис. Но там же забор?

Сеня. Выломали небольшую дыру. Взрослый бы не пролез, а мальчишка запросто. Говорят, раз десять туда приходил. И каждый раз взрывчатка и капсюли… А уходил по линиям… Там его ждали.

Резко поднимается Вася. Растерянно смотрит на всех.

Вася. Какие капсюли? Он им не капсюли, а книжки туда таскал! Библиотека погибла.

Сеня. Какие книжки? Откуда ты знаешь?

Вася. Так это же я носил! На Казанский вокзал! Только никакие не капсюли, а книжки.

Сеня. Ты?

Вася. Ну да! У них библиотека погибла… А в последний адрес я не отнес, не успел. Вот они! (Достает книжки.) Только это же книжки, а не капсюли! Перепутали что-то!

Сеня бросается к книжкам, быстро развязывает их. В середине каждой связки коробка с капсюлями. Вася потрясен.

Они сказали — книжки…

Сеня. Кто сказал? Куда ты их должен был отнести? Василек, вспомни! Это очень важно. Они враги, их надо скорее поймать!

Вася. Так вот же адрес! (Достает бумажку.)

Сеня (взглянув). Дача Каминской? Всем оставаться на местах! (Бросается к телефону.) Сто сорок один! Сто сорок один!

Наступает мучительная пауза.

Вася. Но они ведь сказали — книжки!

Петя подходит к брату, становится рядом.

Выходит, что я предатель, да?

Степан (сурово). Не предатель, но около.

Петя. А я хлеб принес… Вы теперь нас выгоните, да?

Все молчат.

Яшка. Пацаны! Что же вы молчите? Он не нарочно! У него отец красноармеец — убили… Они были все время одни. Теперь только мы у них. Эти гады его обманули. Все, что хотите, сделаю — пусть останутся. Выгоните лучше меня! Пацаны, это же наши братишки!

Сеня (по телефону). Говорит Коган. Срочно наряд: Сокольники, Лесная, двадцать восемь. (Опустил трубку.) Считаю всех мобилизованными!

Все вооружаются.

Книги свяжите. (Васе.) Не плачь. Сейчас все обмозгуем. Бери книги. Время терять нельзя, можем упустить. (Пете.) Ты куда?

Петя. С вами.

Сеня. Нельзя. Возьми сирену… Отвечаешь за нее головой. Прикажут — дашь тревогу. Ясно?

Петя. Ясно.

Сеня. Все в порядке?

Раздается звонок.

Слушаю! Хорошо… Тоня, тебя немедленно в райком. Пошли!

Все уходят.

Петя (остается один, подходит к столу, долго смотрит на хлеб. Взяв один кусок, подносит к лицу, втянул в себя сладостный запах, потом положил и отошел к креслу. Прислушался, ему страшно). Страшно…

Раздается звонок.

(Сначала пугается, потом берет трубку.) Говорите… Я кто? Член Союза рабочей молодежи Петька.

Занавес

ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ

КАРТИНА СЕДЬМАЯ

Гостиная дачи Каминской. Большой зал. Слева изогнутая лестница ведет на балкон второго этажа, балкон с балюстрадой. Его поддерживают три колонны. С балкона две двери ведут в комнаты. В центре зала — большой круглый стол. Прямо — два окна. Направо — входная дверь, налево — дверь в другие помещения; она скрыта лестницей. В зале — ковры, богатая резная мебель, старинные часы, стеллажи с книгами, пальмы. На сцене Романовский и Каминская. С улицы доносятся революционная песня и мерный шаг идущих. Иногда эти звуки стихают, но только затем,