Хочешь, я тебя со своим другом Сергеем познакомлю? Собственно, я и без того хотел это сделать.
– Давай не сейчас.
На другой день Андрей выглядел несколько лучше. Он легче включался в разговор и под вечер даже согласился познакомиться с Сергеем.
Мне показалось, что затея сблизить двух моих друзей вполне удалась. Сергей охотно принял приглашение и появился в квартире Андрея уже на следующий день. Войдя в комнату, он сразу же заметил полку со старинными церковными книгами. Он немедленно вытянул одну из них, перелистал и принялся читать нараспев какой-то фрагмент. Я оценил его владение церковно-славянским. Андрей с интересом наблюдал.
Вернув книгу на место, Сергей проследовал на кухню, извлек из «дипломата» бутылку водки и уверенно наполнил три рюмки. Впрочем, пил в основном он один. Андрей за весь вечер пригубит лишь рюмку, а я и вовсе не притронулся. Той застольной харизмы, которой был щедро наделен Семен, у Сергея не имелось. Тем не менее, общались мы вполне непринужденно. Поначалу говорили о книгах и о филологии, которую Сергей обстоятельно изучал в институте. Оказалось, он был достаточно наслышан о манускрипте Войнича и долго доказывал Андрею, почему создателем этого таинственного текста никак не может быть францисканский монах Роджер Бэкон.
В какой-то момент разговор перескочил на тему отношений Ватикана с Израилем, а точнее отсутствия таковых.
– Наверно, Папа боится, что если он разместит в Тель-Авиве свое посольство, то тем самым признает, будто бы иудаизм прав, – предположил Сергей. – Своя логика в этом есть.
– Какая ж тут логика? – возразил Андрей. – Я понимаю, если бы Израилем управлял Синедрион. Но ведь еврейское государство создали атеисты, они от иудаизма гораздо дальше отстоят, чем сами католики.
– Не скажи! – усмехнулся я. – Рав Кук привел десятки мест из Талмуда и Кабалы, показывающих, что возрождение придет от безбожников. Именно наличное еврейское государство, а не какое-то другое – это детище Бога и свидетельство Его мудрости и могущества... Как нет и не может быть у нас другого иудаизма, так нет и не может быть у нас и другого государства...
– Ничего не понимаю... Так светское у вас государство или нет?
– Светское-то оно светское, но прежде всего – национальное, а национальное для еврея не может не быть религиозным. Решили сионисты ввести день отдыха – взяли субботу, а не воскресенье и не четверг. Захотели свой флаг – взяли талит со щитом Давида, захотели герб – взяли Семисвечие. Я уже не говорю про иврит. Ведь заговорили эти безбожники на языке пророков, который перестал быть разговорным уже после разрушения первого храма. Две с половиной тысячи лет назад! Ведь из Вавилона народ вернулся с родным арамейским. Не смогли мудрецы тогда иврит возродить — а эти смогли.
– Ваши раввины действительно так думают? – удивился Андрей.
– Конечно. Рав Исраэль, который меня почти два года Гемаре учил, всегда повторял: поскольку еврейский народ выбрал демократию, то демократия священна... Да что говорить, в наших молитвенниках государство Израиль зовется «началом избавления»...
– Тем не менее, светские израильтяне меня не так пугают, как фарисеи, – опрокинув очередную рюмку, признался Сергей. – Я, кстати, нашел возражение против вашего законничества.
– Что же это, интересно?
– Ведь по закону вы должны жертвы приносить, однако обходитесь без них и не собираетесь их возобновлять.
– Как это не собираемся?! Еще как собираемся!
Мы с Сергеем какое-то время смотрели друг на друга, вытаращив глаза. Каждый не мог до конца поверить, что не ослышался.
– Объясни мне, как ты себе все это представляешь? – произнес, наконец, Сергей. – Ты серьезно хочешь возродить это варварство?
– Хороший вопрос, – поддакнул Андрей. – Меня это, признаться, тоже смущает. Трудно представить, чтобы весь этот культ в наше время был восстановлен.
– Я вас не понимаю. Арабы и сейчас приносят жертвы, и никого это не смущает. Да и вы сами мясо едите. Если можно убивать животных на бойнях, то тем более их можно убивать и в Храме.
– То-то и оно, – пробормотал Андрей. – К такому Храму трудно будет относиться иначе, чем к мясокомбинату.
– Ну хорошо, – согласился я. – На самом деле – это открытый вопрос. Относительно того, в каком режиме будет работать восстановленный Храм, существует несколько мнений. Я вам могу сказать мнение рава Кука, который, кстати, был сторонником вегетарианства и учил, что в конце времен человечество к нему вернется. Так вот, сам рав Кук при всем этом вегетарианстве как раз считал, что должны быть возобновлены именно кровавые жертвоприношения. Он усматривал в этих жертвоприношениях возможность соучастия животного мира в культе Единого Бога. Ведь животное не может молиться, все, что оно может, – это умереть во имя Всевышнего. А нельзя исключать животный мир из вселенского Богослужения.
– Может быть, самих животных все же спросить? – усмехнулся Сергей.
– Рав Кук, представь себе, так и считал. И он допускал, что в эпоху вегетарианства идея жертвоприношений может оказаться столь не популярной, что Сангедрин, которому придется решать вопрос возобновления Храмовых служб, может от нее полностью отказаться. На этот случай рав Кук даже предложил этому грядущему Сангедрину соответствующую логику. Он указал, как согласно законам Торы можно отказаться от животных жертвоприношений в пользу растительных. Хлебных, в первую очередь.
– Скажи, а вино вроде бы в Храмовых службах использовалось? – поинтересовался Андрей.
– Верно. Вино возливалось на алтарь. Это само собой должно продолжаться.
– Но кому нужен этот ваш Храм, даже и вегетарианский?! – не унимался Сергей. – Вера в Бога может быть только одна для всех. Поначалу, когда люди жили племенами, идея «избранного народа» еще работала, но как об этом можно всерьез говорить в наше время?! Как можно воображать, будто Бог всех людей дал религию лишь одному народу?
– Но наш Храм как раз один для всех! В Библии сказано, что он наречется домом молитвы для всех народов! Ты неправильно формулируешь вопрос. Бог дал религию – я имею в виду нашу еврейскую религию – всему человечеству. Когда евреи изучают какой-либо закон Торы, они всегда выясняют, какие требования в этой сфере Всевышний предъявляет нееврею. И в пределах этих требований нееврей может быть ничуть не меньшим праведником, чем еврей. Про Иова вспомни.
– Иов не еврей, хочешь сказать? – удивился Егоров.
– Никогда им не был, но при этом, заметь, великий праведник, которым Бог хвалится перед ангелами. Пойми, иудейская вера одна для всех, но внутри этой веры у разных народов разные задачи... Мы верим, что Бог дал человечеству одну религию, в которой евреям Он отвел роль священников, а всем остальным людям – роль творческую.
– Что за апартеид?! Какую еще творческую роль?!
– Про семь заповедей сыновей Ноя ты слышал?
– Не уверен...
– Так знай, Бог ждет от народов соблюдения тех семи заповедей, которые Он дал Ною. Это шесть запретов, в которые входят запреты идолослужения, кровопролития и распутства, и одно предписание: творить справедливые суды. А «суды» в широком значении слова – это вообще мышление, это культура. Другими словами, народам предоставлена максимальная творческая свобода. Даже законы они для себя сами вырабатывают, а евреи с этими законами считаются как с законами Торы. Разумеется, если они Торе не противоречат.
– Как это ты, Сергей, о заповедях Ноя не слышал? – удивился Андрей и уже мне добавил: – Тогда так выходит, что христиане единственные, кто соблюдают семь заповедей в полном объеме.
– Почему единственные? Мусульман тоже к благочестивым сыновьям Ноя относят.
