она нечто противоположное тому, что читалось в ее глазах.
– Ты же видел, какой он, Ури. Ты попусту теряешь время.
– Глупости. Он не из тех, кто только тебе назло не станет оформлять своих отношений с какой-либо другой женщиной. Да кроме того, такую женщину, которая согласится на подобные отношения, тоже поискать надо… Когда-нибудь же он женится, и ты станешь свободна.
– Когда «когда-нибудь»? Если честно, я боюсь, что он вообще себе никогда жены не найдет. С одной стороны, она должна быть красивая и не глупая, а с другой – восторженно соглашаться с каждым его словом. Поверь, когда до тебя начинает доходить, что в этом поддакивании состоит твоя важнейшая супружеская обязанность, то ты невольно начинаешь ею тяготиться. А после того как Пинхас на мне обжегся, он по этому предмету других претенденток строго будет экзаменовать.
– Трудно быть женой гения, – съязвил я.
– Во всяком случае, эта ноша не по мне…
В этот вечер еврейские жители Иудеи и Самарии в знак протеста против уступок, сделанных Нетаниягу в Уай-Плантейшен, стали устанавливать караваны на холмах, соседствующих с их поселениями. Сам Шарон, сопровождавший Нетаниягу в США и поддержавший его уступки, призвал поселенцев захватывать ничейные земли и обживать их. Так в те дни началось довольно заметное движение по заселению территорий. На холмах рядом с поселениями устанавливались караваны. Поселки эти стали называться «маахазим», что буквально значит «владения», которые в русскоязычной прессе прозвали «форпосты». Армия эти «маахазим» снимала, но их выставляли вновь, и некоторые из них со временем получали официальное признание властей как законные поселения.
Как раз в ту пору мой хозяин, окончательно отчаявшийся найти еврейских работников, нанял трех таиландцев. Особого смысла оставаться на той ферме у меня не было, и в декабре я поселился в «маахазе» Инбалим, где как раз в тот момент организовывалась ферма. Маахаз этот был расположен на том самом месте, с которого я показывал когда-то Сергею и Ольге Иудейскую пустыню.
Так случилось, что как раз в те самые дни переезда я случайно встретился с ней в Иерусалиме. Я купил себе настольную лампу в каком-то магазине на улице Агриппас и у самого выхода столкнулся с этой странной особой.
Ольга мне явно обрадовалась. Несколько месяцев назад она звонила и предлагала повидаться, но, памятуя о нашей прежней нелепой встрече, я отказался, сославшись на занятость.
Теперь, не находя вежливого способа уклониться от беседы, я согласился посидеть с ней вместе в ближайшем дворике.
Видимо, припомнив, что я охотно поддерживаю хевронскую тему, Ольга решила начать именно с нее. Она рассказала, как у них празднуют Хануку, как каждое еврейское окно светится десятками свечей и как это нервирует международных наблюдателей, обласканных местными арабами.
Рассказывала Ольга забавно, я смягчился, и когда она, как и ожидалось, начала расспрашивать о рукописи, я плавно перешел от вопроса о ее местонахождении к вопросу о ее содержании и рассказал об открытии Андрея, что Иисусов было два, один из которых, по его мнению, был казнен на Песах, а второй – на Суккот.
– Удивительно! – воскликнула Ольга. – Этот твой друг вообще знает, что похожая теория существует? Ведь Рудольф Штайнер считал, что Иисусов было два.
– Как? – в свою очередь изумился я. – А с чего Штайнер это взял?
– Ясновидение. Штайнер ведь очень серьезный мистик. И не удивительно, что то, что ему открылось, он назвал Пятым евангелием… Кроме того, он обнаружил подтверждение своему прозрению в канонических Евангелиях. Ведь в них имеется разночтение в родословных.
– Вот как? Ты можешь рассказать подробнее?
– Штайнер считал, – начала Ольга, – что миссия Иисуса столь велика, что ее должны осуществлять два человека, две души. Одна душа должна была хранить в себе весь земной опыт человечества, а другая должна была быть новой небесной душой. Первая – старая умудренная душа – была душой Заратустры. Эта душа инкарнировала и прежде. Благодаря этим инкарнациям к моменту вселения в Иисуса это была самая зрелая человеческая душа… И эта душа воссоединилась с другой совершенно новой душой, с душой другого Иисуса…
– Подожди, подожди, – остановил я Ольгу, узнавая по тому легкому чувству брезгливости, которое во мне появлялось, что я уже где-то это слышал, – Не об этом ли шла речь тогда в московском общежитии, когда мы познакомились?
– Не помню точно, но вообще-то об этом речь в той компании заходила… Так вот, теперь главное… По Штайнеру, в соответствии с противоречивыми историями, рассказанными Матфеем и Лукой, при Ироде жили два Иосифа – один в Вифлееме, другой в Назарете. Тезками были также и их жены – их звали Мариями. Своих первенцев они также назвали одним именем – Иисус. Оба Иисуса происходят из Давидова рода, вифлеемский – из основной ветви, которая восходит к царю Соломону, назаретский происходит от Нафана, другого сына Давида, как собственно и написано об этом у евангелиста Луки. Оба Иисуса рождаются в Вифлееме. Первым рождается Иисус – потомок Соломона. Родители бегут с ним в Египет, спасая его от Ирода. Когда опасность минует, они возвращаются в Израиль и селятся в Назарете. Потом рождается Иисус у Иосифа – потомка Нафана, который оказывается в Вифлееме ради переписи, после которой родители с новорожденным возвращаются в Назарет. Обе семьи с какого-то момента живут в одном городе. При этом Штайнер приходит к выводу, что старший Иисус умер, когда младшему исполнилось около двенадцати лет. По его мнению, в Евангелии описана жизнь лишь одного взрослого Иисуса – сына Нафана. Душа Иисуса – сына Соломона – присоединилась к нему. В каббале это, кажется, «дибук» называется?
– Нет, давай уже каббалу к этому не будем примешивать... – забеспокоился я. – Но в целом, конечно, любопытно. Андрею, наверняка про эти родословные будет интересно узнать. У тебя, может быть, книга на эту тему имеется?
– Книга есть. Но только по-немецки… Я даже не уверена, что она существует в русском переводе.
- Интересно. Обязательно расскажу про это Андрею.
- ?Мне тоже интересно было бы встретиться с ним и послушать его, – сказала Ольга.
Мы простились уже вполне по-дружески.
Когда мы созвонились с Андреем по телефону, я, разумеется, пересказал, что услышал от Ольги.
– Все это, конечно, очень интересно, – признал Андрей. – Но едва ли имеет отношение к тем двум Иисусам, которых я обнаружил. То, о чем твоя Ольга говорит, – это противоречие внутри синоптиков, а у меня речь идет о противоречиях между синоптиками и Иоанном.
– Но ты, я вижу, с самой идеей двух Иисусов как-то ужился?
– Ужился? Пока нет, но стараюсь. Я действительно все больше убеждаюсь в том, что Иисусов было двое, и пытаюсь как-то проинтерпретировать такую возможность в христианском духе. Но и с идеей Штайнера поближе познакомиться тоже бы не мешало. Все-таки о двух Иисусах человек говорит. Ольга не сказала, где об этом можно прочитать?
– Нет, не сказала. Попробуй в Интернете поискать.
– В Интернете!? – удивился Андрей. – А что это?
– Ты разве не слышал? – в свою очередь удивился я, - всемирная компьютерная сеть. Там в «Альтависте» можно найти книги, существующие в электронном виде.
1999
