остальным скидываться на некролог.
– Ой, капитан, никогда ты не станешь майором.
– Все, хватит языки чесать. Время у нас не резиновое, – остановилась возле «товарок» третья женщина. – Уже начинаете привлекать к себе внимание.
Это было не совсем так – в данное время дня район выглядел практически вымершим, лишь редкие группки туристов переходили от магазина к магазину, полностью увлеченные созерцанием и активным торгом приглянувшихся вещей.
Мусульманки вновь двинулись по улице, мелкими шажками семеня друг за другом. Следующий за Зульфией Мехли Кирилл Лялькин, которому тоже не особо нравилось щеголять в женской одежде, снова заговорил:
– Скажи, девочка, а нам действительно обязательно было так наряжаться? Ведь в случае чего позора не оберемся.
– Мертвые сраму не имут, – писклявым голосом отозвался замыкавший их колонну Савченко: морпех иные варианты, кроме гибели, не рассматривал. А на случай возможного пленения предусмотрительно соорудил себе «афганское ожерелье»[10].
– Я в очередной раз говорю, что это единственный для нас способ войти в гостиницу и сохранить свое инкогнито, – не оборачиваясь, с заметным раздражением произнесла Зульфия. – На женщин в мусульманских заведениях распространены особые правила – их нельзя окликать, разговаривать с ними и тем более касаться. Совершенно открыто мы пройдем по гостинице, оставаясь для всех бесплотными призраками. Еще раз спрашиваю, you understand me?
– Ферштейн, – буркнул Лялькин, но все же сдаваться не собирался. – А то, что две из трех наложниц под метр девяносто?
– В эти дни в «Приюте бедуина» проживает главный советник султана Брунея. Часть его гарема состоит из европейских девушек, в основном моделей Миланского модного дома, а там есть дамы баскетбольного роста. Служащие отеля к ним уже привыкли…
Отель, несмотря на незвучное название, мало походил на пристанище кочевников, а больше напоминал дворец Клеопатры, правда, выстроенный в стиле хай-тек – стекло, бетон и блестящие конструкции из нержавеющей стали, отполированной до зеркального блеска. На площади перед центральным входом высоко в небо бил большой фонтан, напоминавший своими струями гигантский цветок. Устремившиеся ввысь брызги воды играли алмазными искрами в солнечных лучах, их блеск отражался от стекол гостиничных номеров, создавая даже днем феерию света.
Возле входа в гостиницу толпились люди в основном в ярких восточных нарядах. На приближающуюся троицу никто не обратил внимания. В холле отеля также было многолюдно: постояльцев внутри разбавляли служащие гостиницы, одетые в атласные шаровары, малиновые жилетки и такого же цвета шапочки-фески.
В центре зала размещалась большая стойка под красное дерево, за которой без устали курсировали с полдюжины предупредительных и слащавых портье, обеспечивая туристов необходимыми услугами. В стороне под монотонный бой барабанов на высокой площадке кружился в танце «танура» дервиш, манипулируя разноцветными юбками своей одежды. Площадку плотно окружили зеваки, без особого интереса наблюдая за представлением.
Женщины миновали холл и направились прямиком к лифту. Через мгновение просторная кабина, отделанная позолоченным шпоном, остановилась. Бесшумно отошли в стороны дверцы.
– Седьмой этаж, – коротко распорядилась Зульфия, едва взглянув на лифтера, смуглолицего подростка с узким продолговатым лицом и тоненькой полоской черных усов. Юноша по-лакейски угодливо улыбнулся и потянулся к кнопке с цифрой «7».
Дверцы лифта плавно сомкнулись, через секунду кабина поплыла вверх.
Первым из кабины вышел Савченко, за ним Кирилл. Зульфия на мгновение замешкалась. Она открыла небольшую сумочку, украшенную стразами, которую держала в руках, и протянула «бою» пятифунтовую монету. Мальчишка поспешно спрятал деньги в карман и поклонился.
Коридор был широкий, по обе стороны его, как часовые на посту, тянулись темного цвета лакированные двери. Шли молча уверенным шагом, говорить было не о чем, да и ни к чему, все детали обсудили еще по дороге в Шарм-эль-Шейх, теперь оставалось действовать. Остановившись перед нужной дверью, вперед пропустили единственную в их компании женщину. Зульфия костяшками пальцев постучала в полировку.
План номера они получили благодаря Интернету – в рекламном ролике отеля были наглядно продемонстрированы все помещения для постояльцев. Диверсанты с закрытыми глазами знали, где находится женская половина, где – комната для челяди и где расположены апартаменты самого гостя.
– Кто? – прозвучал из-за двери грубоватый мужской голос.
– Уборка номеров, – кротким голосом ответила Мехли. Раздался щелчок замка, дверь распахнулась. С противоположной стороны стояли двое охранников Омара Хаджи. Это были крепкие ребята, явно увлекающиеся тяжелой атлетикой. На их могучих фигурах дорогие костюмы смотрелись, мягко говоря, нелепо.
Зульфия сделала шаг в сторону, уступая дорогу мужчинам. Первым двинулся Лялькин, вторым Савченко. Они остановились, встав прямо перед бодигардами, и оказались ростом выше бравых охранников, отчего те заподозрили неладное.
– Вы кто… – Один из охранников попытался вытащить из-под пиджака оружие, но Кирилл успел перехватить его руку и произвел молниеносный бросок из айкидо.
Большой шкаф громко падает. В этот раз вышло не совсем как в поговорке. Охранник, едва растянулся на полу, тут же ногой подсек Лялькина. Мужчины покатились по ковру. Картина, достойная кинокомедии, – мужик в дорогом костюме и женщина в мусульманском наряде, натужно пыхтя, нешуточно мутузили друг друга.
У Виктора все вышло куда проще: удар ребром ладони в висок, и «шкаф»-охранник, завалившись на стену, сполз, уставясь в одну точку стекленеющим взглядом.
В номер быстро вошла Воронцова и бесшумно прикрыла за собой дверь, потом указала Стрелку на катающихся по полу и сбивающих ковры поединщиков, произнесла:
– Заканчивай представление.
Тем временем араб изловчился и оседлал Лялькина, мощными коленями надавливая на грудь, он уже занес для удара кулак размером с глиняный горшок.
Оказавшись позади телохранителя, Виктор ухватил того одной рукой за подбородок, другой за мощный затылок и резко провернул.
– Долго возишься, – зло произнес морпех, оттаскивая в сторону агонизирующее тело.
– У меня другой профиль, – огрызнулся оперативник. Савченко не успел ему ответить. Дверь в глубине холла неожиданно широко распахнулась, и в помещение ворвался Омар Хаджи – шум привлек его внимание и разозлил не на шутку. Палестинец был полон решимости устроить самый страшный разнос своей челяди, но, увидев чужаков в женском одеянии, сперва замер, пораженный, потом сорвался с места, пытаясь скрыться в глубине лабиринта комнат номера люкс.
Виктор, подобрав полы своего одеяния, бросился следом, на ходу подхватывая увесистый пуфик, обтянутый бело-черной шкурой зебры, и, широко размахнувшись, метнул его вперед. Пуфик врезался Омару между лопаток и придал ему ускорение, от чего палестинец развел руки и во весь рост рухнул на живот, издав неприличный звук. Савченко в два прыжка преодолел все пространство комнаты, наклонился над арабом, но дальнейшая нейтрализация не потребовалась. Хаджи лежал без чувств.
– Тащите его в спальню, – распорядилась Алена.
Палестинца уложили на широкую кровать и привязали руки к спинке. Молодая женщина бросила сумочку на прикроватную тумбочку и обратилась к своим спутникам:
– А теперь оставьте нас одних.
– Это уже напоминает отрывок из немецкого фильма для взрослых, – оглядев с усмешкой тяжело вздымающийся живот посредника, проговорил Кирилл.
– Не тяни время, – сердито ответила Воронцова, натягивая на руки прозрачные латексные перчатки, потом достала из сумочки шприц-тюбик в пластиковой оболочке.
