что-то подобное, отрицать не буду, мне снилось под утро но, учитывая то обстоятельство, что сны суть проявление подсознательного не реализованного в реальности, все предъявы отметаю, как грубый и неспровоцированный наезд. Пришлось Сашке отъезжать, как наехал. Позавтракали мы легонько, испросили у тётушки Марии тачку её, доукомплектовались сеньором Чезаре, без чезарят, и отправились в Олимбой.
Ничего с пепелацем за ночь дурного не случилось. Топлива у нас в баках было ещё море, осмотрели, машину, как положено по чек-листу, оставили Чезаре развивать отношение с кириэ Георгиосом и в небеса отправились. Ветерок сегодня дул западный, поэтому взлетали с десятой полосы. Вы, возможно, спросите меня, мои маленькие радиослушатели, как же это возможно? Взлетать курсом 266 градусей, а это, между прочим — на запад, с десятки? Всё возможно в этом мире, хорошие мои! Это дядька Георгий был неслабо поддамши при раскрашивании полосы, и перепутал, бедолага, восток с западом. И двадцать шестая полоса стала у нас теперь десятой и, восьмая, соответственно, наоборот — двадцать шестой. Бывает… Почему десятая, когда должна быть восьмая? А это уже неважно, мои родные. Когда у тебя запад на востоке, то 80 там градусов или уже все100 набрались — абсолютно фиолетово! Дип пёрпел, короче! Не верь глазам своим, а доверяй приборам!
Набрали мы с Саньком 1200 метров, развлекаясь над новым авангардным словом в аэродромной росписи, и в зону нам отведённую долетели. И погнал он меня по полной программе. Как перворазника. Полёт по прямой. Порыскал я вверх вниз, но триммерочком выправился. Нормально. Потом развороты с разным креном он меня заставил крутить. И критиковал беспощадно, стоило только шарику в сторону откатиться. А уж за снижение или набор на развороте совсем он мне уничижительные слова говорил. И как говорил! Поэма! Коротко ли долго, однако освоился я с инерцией 'Каравана', ощутил машину. И тут уже до глубоких виражей дело дошло. Ну, принципиальной разницы нету, только за скоростью следи, чтоб не потерять и не свалиться. Но и эту премудрость освоил. На четвёртом часу полёта набору высоты и снижению пора настала. Тоже не велика хитрость. РУД, да триммер. Да скорость и вариометр контролируй. Элементарно. Ещё полтора часа уши закладывало. Тоже прожевал и проглотил. Не совсем же новичок- перворазник. Кушать захотели. Кате по мобиле звякнул и обед заказал, и полетели мы с Сашкой на дозаправку в Хиос. На Олимбое керосину нетути. Там только для туристов воздушных Авгас-100 держат. Они на 'горшках' в основном полётывают.
На взлётных режимах и наборе высоты много горючки выжигается. Это тебе не крейсерская с экономичным режимом 50 процентов мощности. А мы весь день только тем и занимались. То вверх на 3 тысячи, то вниз на 600. Потому баки и выработали до лампочки. А заправиться — только в аэропорту Хиос. Там он по глиссаде мне снижаться велел при ветре боковом. А сажать машину не доверил, салагой обидно обозвав. Да и то сказать, ветер западный, горки и возвышенности огибая, закручивается незнамо как, и турбулентность создает неприятнейшую. Сели, дозаправили баки до полного и назад, на Олимбой обедать подались. Взлёт — посадка. Итого — тридцать километров от и до. Сели опять же на '10' курсом 266. Прикольно! Катя с Корнелей нас ждут уже. Приготовили всё, стол накрыли и с нами покушали. Их дядь Дима довёз на Олимбой. Он сам с утречка рыбу свежеотловленную, братцу младшему в Хиос повёз. Они на паях там псаротаверну содержат. Место у них хорошее попалось, доходное, посещаемость туристами высокая. Тем их семейства и живы. Дядя Димитриос поставками морепродуктов свежих занят, дядя Пимен, таверной руководит. Шеф-повар и директор-распорядитель в одном лице. Надо посетить будет при случае. Катю и Сашку с супругой приглашу и поляну накрою. Попробуем кухню местную. А пока на ветерочке, в полевых условиях перекусили, девочек наших поцеловали, невзирая на Катино смущение и в небо забрались. Только теперь у нас другой урок. Теперь снижение по глиссаде и имитация посадки на освоении. И началось! Туда — сюда. Разворот. Туда — сюда, коробочка, первый разворот, и далее по порядку, до четвёртого и на глиссаду. Вниз — газ, скорость, триммер, закрылки. Продемонстрировал намерения и обратно. Вверх — газ, скорость, триммер, закрылки. Мне всё мерещилось, чегой-то я делать забываю. Так мне от этого нехорошо на душе, муторно просто. Потом сообразил. Шасси выпустить-убрать! А и не надо! Вон они в потоке мотыляются! Не уборные у меня теперь шасси! Уж верняк, выпустить не забудешь! Пустячок, а как приятно на душе стало сразу. Легко! Не описать. Тревога моя испарилась, и отдался я полностью сложной науке приземления воздушного судна. Без остатка и мыслей посторонних. Ибо, как Сашка сказал, хороший пилот от плохого тем и отличается, что у него число взлётов ВСЕГДА равно числу посадок. Ещё треть бака спалили. Умотались как проклятые, как рабы галерные какие-то. Восемь часов налетали. Ни лимита горючки тебе, ни очереди на полёт. Красота, на собственном-то аэроплане обучаться. Снизился я в крайний раз, выровнял на торце полосы, а Сашка управление отнял и сам 'Караваньчика' приземлил. Не дорос у меня нос до самостоятельных посадок. Пахать мне ещё как папе Карле и получать как Буратине. На снижении ещё режим плохо выходит. Мотыляю аэроплан и по крену, и по курсу и по тангажу. Это тебе не мотодельтик! Правильно Сашка определил — салага я ещё щипаный! Сусунок!
Несмотря на то, что время шло к вечеру, жара на земле стояла несусветная. На высоте куда прохладнее было. Народ попрятался в тени на сквозняке. Сиеста у них как бы закончилась, но никто активной жизнью жить не торопился. Улеглись мы с Саней на травку, в тенёчке на ветерке и расслабились. Чезаре нам винца охлажденного, изрядно разбавленного принёс, и самолёт обихаживать принялся. Лежим мы с Саней, отвлеченные темы обсуждаем.
— В толк не возьму, вот нахрена тебе 'Караван' сдался? Без лицензии коммерческого пилота денег ты на нем не заработаешь ни здесь, на западе, ни там, в России. Просто кататься и здесь недёшево выйдет, а в России по-человечески, и не дадут. Ты мужчина не бедный конечно, раз на 208-ю бабла хватило, наймешь пилота с лицензией, он тебе все проблемы с инспекцией и диспетчерами утрясать будет. Иначе я в твоей затее смысла не вижу! Бесполезный груз выйдет, а не самолёт!
— Пилота ему найми! Я что, дочку миллионера… люблю систематически?!
— Ну, вдова — не дочка! Но где-то рядом!
— А в дыню?!
— А в бубен?!
— А не твоё рыбачье дело!
— Не моё — так и не моё. Извини!
— А, фигня! Проехали. Придумаю, чё ни будь! Вот я рыбу с северов таскать буду в областные центры. Омск, Свердловск, Новосибирск, Курган, Пермь, Тюмень. Вон их сколь вокруг! Окуплюсь, поди-ка.
— Ох, и сомневаюсь я, однако! 'Тебя пасодют! А ты — не воруй!' И обдерут, как липку. Впрочем — твоя головная боль. Моё дело помочь тебе аппарат освоить нормально. Пока садиться стабильно при минимуме погоды и по приборам летать не научишься — ты не пилот. Вот этим и будем заниматься. По ПВП летать ума много не надо. А ты при низкой видимости сориентируйся! Да и радионавигационными приборами пользоваться уметь, ты обязан.
— А это твоё дело, и рассказать и руками показать и меня научить практическим навыкам.
— А я чем тут занимаюсь?!
— А ты бесплатные советы про эксплуатацию миллионерских вдов раздаёшь!
— А в бубен?! — радостно наехал Шурик.
— А в репу?! — радостно ответил я.
До драки дело не дошло, разумеется, однако повалялись мы славно. Сашка и здоровее, и тяжелее меня килограммов на двадцать, однако я поувёртливее оказался. Подмял он меня как бер по началу, но выскользнул я у него из под мышки и руку завернул. Попал он в положение сложное, однако кувырком из захвата вышел и опять наседать принялся. Но я уже повадочку его понял и в захват не давался. В партере с ним мне не тягаться. Пускаю его мимо себя, и подсечкой его, подсечкой, физией в пыль! Сашок тоже не подарок оказался. Таки изловчился, сгрёб меня в кучку и как колобка в муке, в пыли, солнцем прожаренной, меня прокатал качественно. Боец! Изгваздались мы в пыли той, как поросята. Прощайте чёрная рубашка, прощайте чёрные штаны. В борьбе погибли без возврату, и никому уж не нужны. А Саня весь в белом был! Ох, жена ему и наваляет…
— Да ты, с фоксом твоим — два сапога пара. С вами драться — штанов не напасёшься. Оба мелкие и злые. Как собаки!
— А ты думал, щас маленького изобидишь и с женой целоваться убежишь, как был — в белом? Размечтался, бугай тевтонский! Даст она тебе за штанишки уделанные, да не поцелуев. А звиздюлей! Как бомжик выглядишь, теплотрассовый!
