нацелилась.
— Куда?! Стоять! А ну, кончай дурков
Хвататься мы ни за что не хватались. Протёр я ручки дверные, на всякий случай. И удалились мы под покровом тьмы никем не замеченные. Не забыв и подстилку забрать и видеокамеру мою шпионскую. По дороге в закуточке переоделись в свежее. Что на нас было, в узел увязали да крюк до побережья сделали, выбросив тряпки в морские волны и булдыган в них запихав. И в таверну к Димитриосу поехали. За столик уселись. Я у хозяина 'Смирновки' испросил, влил в Катю стопку залпом. Сам такую же засадил. Смотрю — розовеет подруга моя полегоньку. В себя приходит. Окосела она слегка, но моментально и говорит мне:
— Ну, Виталос, ну ты энимал какой-то просто… Он не пикнул даже.
— А вот об этом мы просто никогда говорить не будем. По крайней мере, не на этой планете.
— Покушали чего-то безвкусного, с хозяином попрощались, забрал я в сумку на память блюдечко Морсиково, с портретом его, и домой отправились. Совсем чуток не доехали, тут меня и прихватило. Фарой поморгал, остановился. Слез со скутера, и ну меня полоскать. Всем, что было съедено и выпито. Нихрена я не каменный! Такой же, как все. Катя подбежала, меня гладит по голове, успокаивает, а меня полощет раз за разом. Еле угомонился. Приедем, я ещё водки садану, да побольше.
Приехали домой, молчим скорбно. Отыскал я в баре водку и ну наливать, да тосты произносить. Про всё хорошее. Да раз за разом да в хорошем темпе. И насосались мы с Катериной до полного изумления и положения риз. Как уснули и не упомню.
Проснулся я с лёгкой головной болью, но на матрасе надувном, рядом с Катей. Раздетый совершенно, как и она. Это мы ещё поди и того? Секисом стресс снимали? Посмотрел я на любимую женщину, спит без задних ног. На полу безобразие разлито и запашина стоит, хоть топор вешай. Распахнул окно, тряпку нашёл, ведёрко. Убрался, пол помыл, Катю в порядок осторожно привёл, чтобы не разбудить. Простынку она особо не загваздала. Сойдёт, на первый раз. Что сделано — то сделано. Переделать не удастся. И нехрен тут ежа топтать голыми пятками. И нервничать попусту — тоже. Нервничать начинать будем, когда нас брать придут.
Потом завтрак приготовил. В своём стиле. Чищеного кальмара в микроволновке разморозил и в мясорубке электрической провернул, да котлет нажарил. Потом кофе сварил и Катюху будить принялся. С понятием 'бодун' Катя раньше точно не встречалась. Первый раз у неё. Лечить пришлось пивом. Вино уже в недрах контейнера укрыто. Но пиво ещё в баре ещё нашлось. А вот и глазки у нас заблестели. И в членах у нас тремор исчез. А вот уже и жизнь не такая ужасная стала! Учись, Европа!
С утра Катя осталась дома заканчивать погрузку. Приёмничек включили на криминальные новости. Нет новостей нас интересующих. Не нашли голубя покуда. Да и когда найдут — неизвестно. Кондиционер в квартире у него включен. Прохладно там. Не скоро завоняет. Но всё равно, беспокойно нам. Хотя… даже если его сегодня найдут… следов мы особых не оставили. Отпечатков пальцев уж точно не оставили. Пока экспертиза факт насильственной смерти установит, пока следы отыщут, уж не знаю какие… Мы там и были- то… Вошли — ушли. Потом сыскари версии строить начнут. Потом связи выяснять. А какие у этого козла связи? Договорился же он с ушлёпком каким-то. Значит и такие связи открыться могут. И неизвестно — куда ещё заведут. Сразу нас — точно не вычислят. А послезавтра — аля-улю! Гони гусей! Не! Не успеть им нас повязать. Просто времени не хватит. Обсказал я Катерине свои умозаключения. Успокоилась она малехо, и за дело взялась. Я тоже.
Позвонил фрау партайгеноссе и уточнил, почём идёт её металлолом. Госпожа Мюллер застенчиво стребовала по 220 евро за тонну. Я уточнил вес платформы. Двадцать одна тонна. Три платформы — шестьдесят три тонны. Тринадцать тысяч восемьсот шестьдесят евро. Я озлился и начал торговаться. Удача мне улыбнулась, и цена упала до эксклюзивных двенадцати тысяч за три платформы. Я прикинул, во что нам обойдется вся эта эпопея, и понял причину такой уступчивости суровой госпожи. Всего мы вывозим четыреста десять кубов. На сто две с половиной тысячи пятьсот евро. Да двенадцать тысяч за металлолом. Госпожа с нас имеет стопятнадцать евро-косых. Нехило так, да? Можно и скостить нам чуток за платформы.
И тут упёрся я в стратегическую неопределённость. Что лучше и экономически выгоднее — золотишко туда везти, или товар? Вот вдруг не угадал я с кондиционерами и хорошо будет, если своё верну. А золото оно и в… эх! Позвал Катю на совет. Решили все яйца в одну корзинку не валить и докупить ещё два девяностокубовых контейнера. В один скарб домашний а вот третий… С чем? Патронов бы туда завезти… Но нет выхода на оптового поставщика. То же и с оружием. Катя внесла предложение: бытовой техники ещё закупить на сотню тысяч. А именно — холодильники и морозильные камеры. Точно! Кондиционер хорошо, а холодильник тоже хорошо! Опять Катю на телефон посадил, ей местные деловые джунгли лучше знакомы.
В аэропорту дело полным ходом шло. Боковые стенки и потолок уже закрыли. Все полости между обшивкой пеной задули. Проводку внутреннюю развели и место для установки кондиционера снабдили болтами. Только установить его осталось. Но это я и сам, на месте сделаю. Остались только торцы открытыми, через которые с наивозможной плотностью грузили расходники и ЗИП, под хвост 'Каравану'. Под самолётом пространство уже всё заполнили коробками с маслом. Запасному двигателю с упакованными винтами тоже уже нашли своё место. Плотик спасательный на четырнадцать человек, венчал вернисаж этот, радуя глаз сочным оранжевым цветом. В самом самолёте места уже и не осталось. Бедняга 'Караван' даже на шасси просел, как полуторка фронтовая на рессорах. А места свободного ещё много. И спереди и за 'Караваном. Решили пока торцы наглухо не заделывать. На живую гайки навернули не протягивая, дома с Чезаре протянем. К 12:30 закончили мы с погрузкой, рассчитались с мастерами за работу. Ещё пять штук долой. И краном поставили контейнер на трал. Пыхнул 'МАН' в небо дымком соляровым и поехали. Прощай 'Македония'! Я впереди лидером иду. Дорогу указываю. За мной тягач небо коптит, а Чезаре на микроавтобусе своём замыкающим следует. На случай, если вывалится что. Так подобрать.
Подъехали к дому. Ещё один контейнер добавился. Третий уже. Мы свой трал с аэропланом рядышком приткнули. А люди всё снуют. Погрузка продолжается. Понаблюдал я минуть пять, и как обрезало. Закончилось движение. Всё! Загрузились скарбом домашним. Полон контейнер. Закрыли его, замки повесили.
Я в дом зайти нацелился. Но тут Катерина на крыльце объявилась. С видом озабоченным. Увидев меня, обрадовалась:
— Как ты вовремя приехал! У меня ещё паркет не погружен и место уже кончилось!
Абзац! И что, отказать любимой в маленькой, но такой приятной мести? Да никогда!
— Чезаре! Снимаем торцы!
И снова народ забегал, вывозя и укладывая в контейнер, увязанный в пакеты, дорогущий дубовый паркет.
— Катенька Катюша! А что у нас в третьем контейнере?
— Холодильники и морозильники 'Бош' в ассортименте. Двести пятнадцать штук на девяносто три тысячи восемьсот сорок евро.
— Замечательно.
Опять позвонил фрау Мюллер и четвёртую платформу заказал. Ещё четыре тысячи в минус. В 16:10 погрузку мы, наконец, завершили. Места осталось всего-то от двери в контейнере, до распахнутой левой пилотской. Рядом с дверью окошко врезано откидное. Большое. Оно откинуто сейчас, и сидя в кабине самолёта можно наблюдать окрестности.
К 17:00 в назначенное время мы уже в банке были. Там Катерина закупила золотые слитки. В титановом кейсе. Содрали с неё комиссию несколько больше, чем я думал, и досталось нам 8446 граммов драгметалла. Полюбовался я на добро это. Сияют слитки зеркально. Но лихорадкой золотой не подхватил. Равнодушным остался к тельцу златому. Закрыл кейс на ключик, в сумку его уложил да застегнул на молнию. Сумку через плечо, пистолет под мышкой правой поправил и домой мы с Катериной поехали. Осталось нам только матрас надувной скатать. И можно в путь отправляться. Чезаре ночевать с нами остался. Покараулим с ним эту ночь. Выдал я ему СПАС обрезанный. Приклад на место прикрутил. Патронов картечных — два магазина, длинных, по восемь штук. Сам и Вальтером обойдусь. И у Морсика сон чуткий. Тут в Греции можно и вовсе не караулить, нету тут жуликов. Повывели всех. Но бережёного — бог бережёт.
Как и ожидалось, никаких происшествий за ночь не произошло. И по радио интересующие нас
