– В утесах? Утка – в утесах, вдалеке от воды? – изумился Армен.
Не меньше были удивлены и остальные ребята.
– Почему же не у воды? Ведь у воды удобнее: вылупятся утята – и прямо в воду. И корм тут же, – сказал Камо.
– Откуда я знаю! – явно набивая себе цену, ответил дед. – Книг я не читаю. Где мне ума набираться, неученому!
– Ученые говорят, что красная утка иногда строит гнезда среди камней, вот только не помню, почему… Не знаешь ли ты, дедушка? – подмигнув товарищам, спросил Камо.
– Откуда им знать, ученым? – обрадовался дед возможности изложить свои взгляды (он не замечал, что, слушая его с интересом, ребята, все же многому в его рассказах не верят). – О таких делах им нужно у нас, охотников, узнавать, а потом писать… Как же иначе? Шутка, что ли – шестьдесят лет поля и горы топчем, ноги сбили… Вы ведь все эту утку видели и знаете, что она рыже-красная с головы до ног и боязливее других. Эта птица знает, чего боится. Цвета своего. Знает, что лиса, дикий кот, выдра ее сразу заметят… Вот я и спрошу у вас теперь: может ли красная утка высидеть на яйцах в камышах более двадцати дней?
– Враги ее сейчас же увидят! – поспешила ответить Асмик.
– Молодец! – похвалил ее дед. – Если бы она не несла яиц в утесах, то на свете давно бы не было красной утки… А если вы хотите, чтобы на вашей ферме были красные утки, вам надо на Дали-даг взобраться, на утесы, – добавил он.
– Ну что же, устроим ферму? – нетерпеливо спросил Камо.
– Я отдаю все, что собрала, – застенчиво сказала Асмик.
– Спасибо, но этого мало. Мы должны открыть настоящую, большую ферму, по крайней мере на несколько сот птиц.
– Да это будет курам на смех! Кто же видел ферму диких птиц? – вмешался Грикор.
– Не видели – увидят! – решительно сказал Камо. – Мы весь свет удивим нашими птицами! Мы, дедушка…
Камо не договорил. «Болт… бо-олт… болт!..» – зловеще взревел «вишап» на озере.
Ребят точно холодной водой окатило. Они посерьезнели и задумались.
– Ну что ж, мы так и не узнаем, что это за рев? – с досадой пробормотал Камо. – Нет, узнаем!.. – И, обернувшись к товарищам, он сказал решительно: – Во что бы то ни стало мы должны раскрыть эту тайну. Плывем прямо туда, где этот черт орет!.. Едем!
Старика восхищала отвага внука. «Небось кровь охотника Асатура течет в его жилах!» – думал он, глядя на Камо. Но предрассудки, унаследованные от предков, ставили его в тупик перед необъяснимыми явлениями природы, и он сказал:
– Ну его, это дьявольское озеро! Не связывайтесь с ним, ребятишки, не ваше это дело.
Однако Армен и Камо уже направились к лодке.
– А ты что же, не хочешь с нами? – крикнул Камо Грикору. Вид у Грикора был печальный.
– Как же я телят брошу? Пастух-то их на меня оставил.
– Да вон он идет, – махнул Армен рукой в сторону тропинки, ведущей к селу.
– О! – обрадовался Грикор. – Вот вовремя!
Асмик смотрела умоляющими глазами на уходивших ребят.
– Возьмите и меня! – крикнула она. – Я не буду бояться.
– Ну, едем… – нерешительно произнес Камо и посмотрел на деда.
Старик был очень смущен.
Вслед за всеми в лодку прыгнул и Чамбар.
Камо и Армен, придерживая лодку, поджидали Грикора. А он, подойдя к деду Асатуру, выпрашивал селезня на шашлык.
– Возьми, возьми, – сказал дед. – Тебе, Грикор, только бы о еде и думать!
– Дедушка, – крикнул Камо, – ты не беспокойся, мы скоро обратно! Скажи тете Анаид, что Асмик с нами.
Асатур, стоя на берегу, истово осенил ребят крестным знамением.
Это рассмешило всех в лодке.
– Ну, уж теперь сатане нас не одолеть, – попробовал пошутить Грикор.
Ребята улыбнулись, но все же чувство страха незаметно прокрадывалось и в их сердца.
Не испытывал его только пятый участник экспедиции – Чамбар. Он рвался и визжал от нетерпения, думая, наверно, что едет на охоту.
Дед Асатур, загородив глаза от солнца ладонью, долго смотрел вслед лодке, уплывавшей в глубины Гилли. В безмятежном покое севанского утра звонким хрусталем звучали ясные детские голоса, доносившиеся до старика с лодки. Ребята пели сочиненный Арменом «Гимн юных натуралистов села Личк»:
