впечатление, чтобы соблазнить. «Какого хрена? — сказал я внутрь себя. — Я не обязан всегда выигрывать. Ничего не надо делать. Что получится, то и получится». И расслабился.
Мы о чем-то болтали. Через несколько минут мы уже были слегка отделены от остального мира невидимой шторкой, никого кроме нас как будто не было. Когда очередная мысль была проговорена до паузы, я сказал:
— Поехали ко мне, Лена. Нам будет хорошо.
— А что мы будем делать?
— Побудем вместе. Я покажу тебе кое-что красивое. Потом я тебя провожу. И еще… мы будем играть в шахматы.
— В шахматы? Я только знаю, как фигуры ходят.
— Это совсем другие шахматы. По-арабски. Там только две фигуры. Я буду королем. Аты — королевой.
— Ну… Если ты меня потом проводишь… Я сейчас поговорю с подругой…
Она отошла, и я увидел другую симпатичную девочку. Она сидела в окружении трех парней, явно не близких ей, но пытающихся произвести впечатление. Подошел:
— Мне очень нравится ваше творчество. Я почти очарован.
Она ответила вежливым «спасибо». Я позволил себе высвободить поток сознания:
— Я думаю, в искусстве все зависит от человека. Какие чувства вкладываются в слова, картины, музыку. По творчеству можно понять человека, — сказал, а сам подумал: «Ого! Вот как я умею гнать, оказывается! А может, я так говорю, потому что так и думаю?» — Это впечатляет. А вы к тому же такая симпатичная.
— Ой, вы меня смущаете.
— Кстати, поехали ко мне домой.
— А… У меня свадьба через месяц.
— Что, честно-честно?
— Да.
— Отлично! Значит, у нас есть целый месяц!
Ее смех мне понравился.
— Такой напор! — говорит, ее глаза блестят, в голосе придыхание. — Молодой человек, у вас такой напор. А у меня свадьба.
Я уже знал, что женщины в момент знакомства часто говорят что-то вроде «у меня есть молодой человек». Даже если его нет. Между девичьей отмазкой и правдой, выраженной теми же словами, огромная разница. Отмазка звучит механически или игриво, а по сути означает вопрос: «Действительно ли ты хочешь меня добиться?» Правда содержит другие интонации, ее легко почувствовать, и она означает: «У меня есть любимый человек и планы, связанные с ним». Эта девочка говорила правду, и я это почувствовал. Ни влезать в чужие планы, ни испытывать прочность своей настойчивостью я, конечно, не хотел.
— Желаю вам всего хорошего. Наверное, он классный парень, раз у него такая невеста.
— До свидания… Молодой человек, у вас такой напор!
Я отошел и увидел девушку, с которой мы будем играть в шахматы. Лена уже была в своем бежевом пуховике.
— Ты еще не оделся?
Я застегнул куртку, взял ее за руку и мы пошли к станции метро «Лубянка».
Первым делом у меня дома мы накурились травы. Я включил на компьютере ремиксы Depeche Mode. Начались странные танцы. Я лежал на диване и смотрел, как она танцует. Она не танцевала в обычном смысле этого слова. Она изображала музыку — плавными движениями тела, медленным полетом рук и меняющимся выражением лица. У меня возникло ощущение, что не она выражает собой музыку, а музыка создается ею. Как будто музыка отражает вслед за ней то, что она чувствует внутри и выражает в танце. Танцующая и танцуемое слились. Я подумал, что она чокнутая, и мне это понравилось.
Взял Лену за талию и начал медленно раздевать. Разогревать. Задрожала. Яркий секс. Рычала и шипела как кошка. Когда я кончал — кричала. Я только приближался к оргазму, она это чувствовала издалека и начинала кончать чуть раньше меня, так что когда я срывался в рычание, переходящее в крик, она уже билась в сексуальной истерике. Мы были в очень хорошем контакте, как будто что-то внутри нас настроилось друг на друга и мы стали одним целым. А потом, после второго оргазма, она вдруг заплакала. Я спросил, почему. Лена сказала, что бывает очень страшно терять то, что так ценишь и так редко находишь. Я подумал, что она про любовь, близость или что-то в этом роде, но не стал ничего говорить, потому что мне показалось, что сейчас не время говорить.
Мы остались у меня. Утром вышли из дома вместе. Попрощались в вестибюле станции «Сокол». Целуемся. Обнимая меня, она сказала:
— Я еще хочу сказать… Ты такой охуительный любовник!
Я растерялся. Я никогда не умел принимать комплименты или благодарность. И в то же время ее слова значили для меня много — на фоне хронически заниженной самооценки, пусть даже и прикрываемой высокомерными понтами. Растерявшись, я не нашел ничего другого как сказать то, что пришло в голову:
— Тебе было хорошо?
— Очень.
— Мне тоже. Ну, пока.
— Пока.
Она вошла в вагон, двери жестко схлопнулись, поезд уехал.
После этого мы еще один раз встречались просто поболтать, где-то в центре. Потом однажды ездили ко мне делать секс. По-моему, мы оба хотели воспроизвести первый опыт, от которого в тот раз осталось сильное и долгое послевкусие. Но что-то было уже не так. Мы оба как-то закрепощены. Секс получился скомканный, безвкусный. С тех пор мы никогда не виделись. Но я много раз вспоминал, какие у нее были глаза, когда она создавала музыку своим танцем. Словно предчувствуя следующую тему, она на нее заранее откликалась, а звучание начиналось следом, после нее, и казалось, что так было именно из-за нее, потому что она такая.
7. САМОУВАЖЕНИЕ
The child is grown
The dream is gone
And I have become
Comfortably numb
По работе я отслеживал события, происходящие в околополитической тусовке. Однажды мое внимание привлек один из парней, имеющий репутацию политолога. Он выступал мыслителем на величественную тему «Как нам обустроить Россию», и все его рассуждения неизбежно сводились к тому, что, во-первых, все люди сволочи, во-вторых, вся жизнь говно, а в-третьих, Россию мы никогда не обустроим, потому что все люди сволочи, а жизнь говно. Он из тех людей, кто мрачно смотрит на реальность, потому что замечает в ней только плохое. Свой персональный имидж он строит на постоянном разоблачении всяческих подлостей разнообразных политиков, так что сам он, как следствие, получается хорошим парнем. Честным, справедливым, порядочным, светлым и приподнятым над всей этой грязью.
Так уж устроено человеческое сознание, что, вешая на других людей негативные ярлыки, осуждая и опуская других (даже, казалось бы, по заслугам), мы не только отделяем себя от них, но и ставим себя
