Вода – наместник Бога на Земле

целительской преемственности своего рода (глава «Тени забытых предков»), начал рассказ с крохотной южно-европейской страны Андорры, где в XVII веке занимался врачеванием основоположник его рода Хесус Хайме Блаво.

В Андорру, благословенный горный уголок на южном склоне Восточных Пиренеев между Испанией и Францией, он прибыл из соседней Каталонии, из большого и неумного портового города Барселоны, где уже успел обрести известность как знающий и искусный врач. Медицину он изучал в Венском университете и подобно другим выпускникам этого учебного заведения был человеком широко образованным и интересовался не только медициной, но и естествознанием. А кроме того он стремился изучать народный опыт целительства, что не поощрялось в академической врачебной среде (и в ту пору также). Живя и работая в Барселоне, он много общался с врачами, приезжавшими в Испанию с Ближнего Востока, и имел возможность на практике удостовериться в том, что европейской медицинской науке далеко не все известно о причинах недугов и способах их лечения.

Именно восточные врачи навели его на мысль об особой важности воды для человеческого здоровья, и Хесус Хайме, легкий на подъем, решил отправиться в соседнюю Андорру, славившуюся среди знатоков своими целебными водами. Будучи еще довольно молодым человеком, он исследовал воду ледниковых озер. В одной из экспедиций он познакомился с пожилым пастухом, хорошо знавшим свойства горных источников и озерной воды. Старик рассказал Хесусу Хайме о том, что некоторые источники на склонах мощного пика Кома-Кедросы способны излечивать опухоли и очищать труднозаживающие гнойные раны.

Опускаю живописный рассказ о том, как посещение тех мест привело врача прямо-таки под обстрел, под извержение молний с небес. После одного из ударов сознание покинуло Хесуса Хайме, но произошло странное раздвоение: он одновременно видел себя лежащим среди опаленной огнем чахлой растительности и ощущал свое единство с жарким облаком, стремительно приближавшимся к источнику. Огненный шар коконом обернулся вокруг него и наполнил необыкновенной энергией и силой.

В этот момент зрение Хесуса Хайме внезапно обрело удивительную способность: окружающий мир утратил свою плотность и непроницаемость. Взгляду стали доступны мельчайшие частицы, составляющие горные породы, растения и даже собственное неподвижное тело, которое он так внезапно покинул.

Теперь внимание: мы подходим к повествованию, удивительно схожему с тем, которое я цитировал, рассказывая об опытах Масару Эмото! Разница лишь в том, что опыты японского ученого были осуществлены спустя три века после происшествия с молодым испанским врачом. Итак, цитирую: «На том месте, где только что протекала речка, можно было разглядеть застывший слой снежинок. Присмотревшись, Хесус Хайме обнаружил, что это и не снежинки вовсе, а полупрозрачные тени мельчайших частичек воды. Каждая из них была подобна изящной снежной звездочке, а вместе они напоминали драгоценное тончайшее андалузское кружево. Он осознал, что видит след испарившейся воды, недоступный обычному человеческому зрению, причем видит в мельчайших подробностях, точно через мощное увеличительное стекло. «Теперь я знаю тайну воды», – понял он, и эта мысль была последней... Очнувшись, он обнаружил, что молния сожгла всю его одежду, кроме грубых кожаных штанов и тяжелых башмаков. Там, куда упал отброшенный им кувшин, валялся бесформенный слиток серебра, а по земле тянулся огненный след огненного вихря. А вот на своем теле Хесус Хайме не нашел ни малейших ожогов.

Память о случившемся заставляла его пристально вглядываться в окружающий пейзаж – хотелось снова увидеть мельчайшую внутреннюю структуру внешнего мира, но увы! Мир обрел свою прежнюю плотность и непроницаемость для зрения. Но когда он приблизился к источнику и зачерпнул ладонью его холодную воду, чудесная способность вернулась. Он видел, что вода состоит из замечательных по своей красоте микроскопических звездочек. От нахлынувшего счастья Хесусу захотелось петь, и он во всю мощь молодых легких принялся распевать псалмы царя Давида, великого псалмопевца Ветхого Завета. Он пел, пристально глядя на кристально чистую воду в своих ладонях. И неожиданно вода, словно услышав древнюю мелодию псалмов, начала меняться. Форма микроскопических звездочек становилась все прекраснее и совершеннее, а их сочетание – все более гармоничным и точным.

Пораженный этими изменениями, Хесус Хайме решил испытать воду – проверить, как она будет реагировать на другую, грубую и примитивную мелодию. Он загорланил кабацкую песню испанских моряков, слышанную им не раз в барселонском порту. Вода отреагировала мгновенно: звездные кристаллики распались, и вместо них частицы влаги начали складываться в безобразных микроскопических чудищ. Особенно отвратительными они становились, когда повторялся скабрезный припев песни. Теперь к этой изменившейся воде было противно прикасаться, словно она превратилась в гнусные нечистоты.

Хесус Хайме, однако, не выплеснул ее, а снова запел псалмы. И вода повторила превращение – уродливые чудища исчезли, преобразившись в чудесные звездочки. Он окончательно понял, что вода способна «слышать» звук и изменяться под его воздействием. А кроме того, она каким-то непостижимым образом «осознавала» смысл слов, причем худые и грязные слова воду портили, а боговдохновенный библейский стих делал ее микроскопическую структуру прекрасной.

На обратном пути ему пришлось заночевать в деревушке, чтобы поутру нанять лошадей и пуститься в обратный путь. Когда он умывался перед сном, то обнаружил, что способность видеть мельчайшую структуру воды у него сохранилась и что вода в тазу не очень приятна на вид. Он решил повторить свой опыт пения над водой, и результат оказался сходным. Вода, взятая для умывания из заурядного деревенского колодца, чудесно преобразилась. После этого он нашел в дальнем углу двора бочку с застоявшейся водой. Не обращая внимания на удивленных его поведением хозяев, он запел над бочкой торжественный псалом, и затхлая вода его «услышала». Стало ясно, что не только кристально чистая вода целебного горного источника, но и любая другая способна очищаться под воздействием высокой и прекрасной музыки.

Целый год, который прошел после этих событий, Хесус Хайме изучал не только воздействие звука, слова и музыки на воду, но и воздействие измененной воды на человеческое здоровье. Вскоре ему удалось узнать, что вода, услышавшая благословенные звуки, могла применяться как лекарство, врачующее телесные и душевные недуги. При этом вода хоть и реагировала на пение и слова любого человека, мощные целительные свойства она обретала только при его личном воздействии... И действительно, Хесус Хайме мог сотворять с водой удивительные вещи. Так, взяв три сосуда с обычной колодезной водой, он отвозил их к колокольням трех храмов, расположенных на таком расстоянии друг от друга, что звон колокола в одном не был слышен в двух других. Затем он сливал вместе воду из этих трех сосудов и лечил с ее помощью многие недуги. Эта «трехзвонная» вода помогала роженицам при затяжных родах, грозящих гибелью и младенцу, и матери, способствовала заживлению тяжких ран, избавляла малых детей от золотухи.

Но все же наилучшие результаты исцеления приносила та вода, над которой Хесус Хайме пел псалмы...

Думаю, комментарии к этой параллели двух разных текстов излишни.

Идеальный информатор (развитие темы)

Вода воспринимает информацию несравненно богаче, чем человек: он понимает слово, произнесенное лишь на доступном ему языке, а вода схватывает суть вещей, независимо от того, на каком из земных языков происходит общение. И более того: языком по отношению к воде является не только акт словесной информации, но и язык музыкальный, но и передача сообщений через электромагнитные колебания, но и передача смысла через слова, предъявляемые ей печатно: буквами или иероглифами. В том числе воспринимается информация, получаемая ею и непосредственно от мысли.

Таким образом вода является идеальным получателем информации. Никакого иного столь универсального воспреемника и переработчика информации во Вселенной мне не известно. В подобном своем качестве это действительно универсальный информатор Господа Бога.

Да, она воспринимает информацию. Но способна ли она эту информацию хранить и передавать? Ответ на этот вопрос очевиден для всех, кто знает о совершенно чудотворных результатах «наговоренной» воды, обработанной бабками-шептуньями. Иные из высокоученых физиков-химиков, не имея возможности объяснить этот феномен, лишь брезгливо морщат нос и делают вид, что его в природе не существует. Впрочем, получив в критически-смертельной ситуации облегчение в результате вполне конкретных деяний подобной целительницы, они тихо-тихо, чтобы не подслушал никакой просвещенный свидетель, будут советовать дорогим им людям обратиться в критической ситуации к бабе Нюре, например.

Достаточно давно Эвелина Жданова в статье «Вода знает все» писала совершенно верно:

«Вода смывает грехи человеческие. И запоминает их. Она способна запомнить слова и мысли, установки и даже действия. Она способна записывать информацию и самоочищаться. Ведь смывание грехов – это и есть разрушение с помощью воды наших ложных установок.

Мы жили в полной гармонии с миром. И этим всепонимающим миром, полным знаний о нас и для нас, этим миром, который мы воспринимали целостно, миром, который делал нас мудрыми и способными любить, были околоплодные воды, в которых каждый из нас плавал девять прекрасных месяцев. Околоплодные