– Разумеется. Но нас никто не слышит и не видит, уж поверь. А тебе все равно положено это знать. Космодром на глубине километра от поверхности. Он одновременно и пассажирский и грузовой, тут же происходит погрузка шаттлов. – Он показал на помещение размером с несколько футбольных полей, если верить масштабам. – А вот собственно Политаун – полтора километра вниз от космодрома. И если ты еще не офигел, то я сейчас скажу его размеры, и ты точно офигеешь. Три километра в высоту и шесть в поперечнике! И это не считая отдельных объемов под реакторы – они внизу – и гидропонные сады, которые тоже внизу.
– Зачем так много? Тут жителей-то на такие объемы не наберется.
– Зато просторно. Просто сам город находится как раз в месте, откуда начиналась разработка, этот объем все равно уже был. Вот и построили город, заодно укрепив грунты. Сейчас-то разработка по-другому идет, а раньше выгребали все что могли, рискуя обвалами и прочими радостями вроде тектонических разломов, куда уходил воздух.
– А в стороне штуковина почти с половину города – там живет правление?
– Ну да, все руководство, гарнизон и разные высокопоставленные гости и партнеры. Там же отдельный космодром, пусковые шахты, свои сады и реакторы. Считай, отдельный городок, вполне себе автономный.
– Удобно, – заметил я.
– Эф Джи там живет, например. Он – стратегически важная персона.
– А ты разве нет?
– Я тоже, но без меня можно обойтись, я ж ничего не решаю в плане управления персоналом, только участвую в управлении и проектировании систем.
– А это, значит, шахты? – Я показал рукой на разветвленную сеть линий, пронизывающих кору планеты километров на десять вглубь.
– Проницательный ты человек! – съехидничал Ваня. – Самое основное: не верхнем уровне находится завод по обогащению и переплавке руды. Тут по большей части полиметаллические руды, в том числе, содержащие селений – собственно, самое ценное, что тут есть, и что окупает все производство.
– Ну да, без него гиперпространство для нас закрыто, – согласился я. – А без межзвездных полетов человечество загнется быстро.
– Вот именно. Ладно, идем дальше. Как видишь, уровней разработки породы тут десятки, и все они соединены двумя основными шахтами, оборудованными грузовыми лифтами и прочими коммуникациями, в том числе нашими любимыми вентиляционными шахтами с вертушками. Технология налажена: лифт спускает комбайн на нужный уровень, и тот прямо с него начинает бурить породу. Вся разработка идет горизонтальными штреками, запас прочности потолков и направления вышележащих штреков рассчитаны с большим запасом, так что можно не опасаться за обрушения. За герметичность отвечают сами комбайны, которые оплавляют стенки штрека.
– А если тектонический разлом?
– Они легко находятся геозондированием, которое ввели после пары неприятных случаев. Мелкие – до трех метров в ширину – можно заделать тем же комбайном. Крупные стараемся обходить или ищем узкое место. Некоторые разломы у нас пересекают сразу несколько уровней, что усложняет обслуживание, но не смертельно.
– А пустая порода куда девается? На схеме не видно.
– Очень даже видно. Вот справа от завода на верхнем уровне. Видишь?
– Аварийный реактор и шахта на поверхность?
– Часть породы идет в реакторы, остальное вываливается на поверхность, либо складируется на заброшенных уровнях. Но дешевле прямо с завода по налаженной схеме вывалить наверх, чем раскидывать по старым штрекам.
– Резонно. Я смотрю, старые штреки закрываются?
– Почти. Туда ставятся шлюзы, чтобы экономить воздух, но с этим у нас как раз возникают некоторые проблемы. – Первый раз Иван начал говорить туманно.
– Какие? – Интересно, что может помешать запечатать старый штрек?
– Да есть тут одни… Погоди, у меня вызов. – Он отвернулся в сторону. – Да! Здорово, Ральф, что там у тебя? – Пауза. – Девятьсот восьмидесятая? Сильно заклинило? Ну так выгребайте его оттуда, в первый раз, что ли? Хотя, стой, я сейчас сам приеду. Жди.
– Проблемы? – с интересом спросил я.
– Причем именно те, на которых мы остановились. Сейчас все сам увидишь. Идем!
Видимо, транспортную капсулу он вызвал заранее, потому что она уже ждала нас на ближайшей станции.
– Ваш уровень допуска соответствует месту назначения, – проинформировала невидимая девушка из недр динамика капсулы. – Требуется проверка коллективного допуска или подтверждение ответственности. Подтверждаете ответственность? – Это она про меня, зараза.
– Подтверди допуск, – приказал Иван.
– Допуск подтвержден.
Капсула тронулась.
– Умные тут вагоны, – заметил я. – По-разному отвечать умеют.
– Да этот псевдоинтеллект куда сейчас только не втыкают, – отмахнулся Иван. – Кухонным комбайном уже пользовался?
– А то! – фыркнул я. – Но предпочел выбор из списка 'живому общению'.
– Первейшая задача инженера на производстве – отключать у техники такой интеллект нафиг! Дабы не допускать аварийных ситуаций.
Капсула тем временем неслышно летела в безвоздушном пространстве туннеля, иногда покачиваясь на поворотах и развязках. Порядка пяти километров мы преодолели минуты за три.
– Стекло привезли, вываливай! – несколько нервно пошутил Иван, когда двери открылись. Интересно, что с ним? – Топай за мной.
Я впервые оказался в шахтах. Судя по информационному табло на станции, мы находились на уровне девяносто восемь от базового, верхнего. То есть, как раз там, где сейчас непосредственно шла добыча руды. Где-то неподалеку работал комбайн, отчего по полу шла едва заметная, но противная вибрация. Станция местной подземки находилась как раз в одном из бывших штреков – такой трубы диаметром метров десять с блестящими оплавленными бурыми стенами.
– В штреках, которые по проекту будут использоваться, комбайн плавит стенки куда более прочные, чем обычно, – ответил Иван на мой невысказанный вопрос. – Получается красиво… и гигиенично.
Метров сто пешком по штреку, после чего попадаем в огромнейшую вертикальную шахту.
– Охренеть! – только и смог сказать я.
Куда-то в бесконечность вверх и вниз уходили огни дежурного освещения, а сама шахта имела диаметр метров сто с лишним.
– Получается, площадка лифта такого диаметра? – не удержался я от вопроса.
– Именно такого, – подтвердил Иван. – Вон там и там подъемные механизмы. Может тащить целый комбайн или одну погрузочную единицу руды. – Эй, ты там поаккуратнее, не перегибайся далеко за перила – снесет нафиг. Будут потом байки ходить, что нового инженера по системам вентиляции унесло той самой вентиляцией! Магистральные вертушки тягу дают – только в путь!
Действительно, тяга снизу вверх была сильной. Интересно, если попробовать воспользоваться парашютом, вверх потянет? Должно…
– Вон там выходит конвейер с рудой, он сейчас стоит, потому что платформа наверху. Минут через тридцать она вернется, и тогда процесс возобновится. Там у комбайна рабочие пока курят, а сам комбайн валит за собой кучу руды, которую надо будет грузить на конвейер. Уходить с рабочего места им запрещено. Идем, нам не туда.
Вдоль края шахты мы прошли метров двадцать до соседнего штрека, который оказался точной копией первого.
– Тут служебные помещения, охрана, раздевалки, душ, столовая и так далее, – пояснил Иван. – А нам вот сюда.
