межгруппового отбора по признаку альтруизма, применив это чисто человеческое понятие к миру животных. «Если… я использовал бы зоологию для преподнесения уроков морали, – писал он, – я должен был бы опустить дальнейшее изложение и объявить себя защитником точки зрения Кропоткина, что внутривидовая конкуренция всегда является злом, а взаимопомощь значительным фактором эволюции». В приложении он произвел математические расчеты эффективности отбора по «генам альтруизма»».
Можно встретить мысли об эволюционной роли альтруизма и у многих других генетиков прошлого и современности, размышлявших о волнующих проблемах эволюции человечества.
В том, что сделано по отношению к происхождению человека самим Дарвином, можно условно видеть две связанные, но противоречивые стороны.
С одной стороны, на основании сходства в строении человеческого тела с телом человекообразных обезьян Дарвин лишил человека его божественного происхождения, низведя его с высокого пьедестала, на который он был вознесен догматами религии, в мир животных. В этой линии происхождения человека он подчеркнул наличие роднящих нас с животным миром черт животного.
С другой стороны, и в животных, в их психике, в чертах их поведения и главное в их отношениях друг к другу, в их общественных инстинктах он увидел в зачатке те элементы, которые мы связываем с именем Человек.
Подчеркивая прогрессивное нарастание специфически человеческих черт общественного поведения на эволюционных путях, ведущих от животного к человеку, и в конце концов рождение человеческой этики и нравственности, он объединил мир животных и людей также и преемственностью черт «человечности».
Именно эту линию развития человека, линию нарастания социализации и гуманизма, так ярко проходящую через произведения Кропоткина и других русских и зарубежных прогрессивных дарвинистов, стремившихся вскрыть естественно-исторические корни происхождения морали и нравственности, продолжил в своей статье «Родословная альтруизма» и В. П. Эфроимсон. И мы должны быть очень благодарны ему за то, что, идя своим собственным, независимым и оригинальным путем, он разработал эти издавна реявшие в воздухе идеи во всеоружии современных знаний, со свойственной ему широтой, глубиной, убедительностью и оптимистической верой в человека.
Будучи в своих взглядах антиподом социал-дарвинизма, он при этом в какой-то степени вернулся к той верной линии идей самого Дарвина, начало которой сто лет назад было положено «Происхождением человека». Однако он пришел к этому исходному пункту, не возвращаясь вспять, но в результате поступательного движения, вернувшись к дарвиновским идеям «по спирали» на новом ее витке и на более высоком уровне познания.
Он оказался над исходным пунктом спустя столетие, в течение которого родилась и выросла генетика, а теория эволюции, как и вся биология, сделала гигантский шаг вперед. И он сделал это, будучи сам на переднем крае современной биологии, полностью владея фактами, методами и идеями в области таких прогрессивных и быстро развивающихся ее ветвей, как эволюционная генетика и антропогенетика.
Очень важно, что он оказался над исходным пунктом через то переломное столетие, в течение которого родилось и сформировалось мировоззрение диалектического материализма, столетие, в течение которого в значительной части мира одержал победу социалистический строй, и что он смог поэтому посмотреть на вещи с высоты представлений и свершений научного социализма. Как и всем нам, это позволило ему в полной мере оценить определяющее значение социальных факторов и закономерностей в эволюции человечества и его этики, понять, что условия общественного строя и процессы преемственной передачи гигантски возрастающего и стремительно меняющегося капитала знаний, обычаев и представлений стали играть в социальной фазе эволюции человечества далеко опережающую роль сравнительно с медленными преобразованиями наследственного генофонда, отнюдь не отменяя, впрочем, фундаментального значения биологических законов.
Столетие назад Дарвин лишил человека его божественного ореола, показав, что он всего лишь испытавшее колоссальное умственное и нравственное развитие животное. Он сам и его последователи, и среди них В. П. Эфроимсон, размышлявшие над быстрым эволюционным прогрессом специфических черт человечности – социальных инстинктов, разумности, общественно полезных способностей к труду, социальной этики и морали, – убедительно обосновали, что в биологической фазе эволюции человека за этот быстрый прогресс были ответственны в значительной степени биологические факторы – естественный групповой отбор «наследственных факторов человечности», определяющих умственные и творческие способности, альтруистическое поведение и прочее.
Мы живем в социальной фазе эволюции человечества, в эпоху, когда научно-технический и социальный прогресс сопровождается головокружительными преобразованиями окружающей человека природной и социальной среды и соответствующими изменениям бытия изменениями самого его сознания.
И мы полны оптимизма в том отношении, что в этой социальной фазе эволюции человека сохранится и приумножится тенденция прогрессивного нарастания черт разумности и гуманности, дальнейшего накопления генетических и средовых предпосылок для формирования Человека с большой буквы, не только мудрого, но и гуманного.
Надо желать и верить, что по мере того, как человек будет все более рационально вмешиваться в свое окружение и создавать для себя все более совершенную среду жизни, и по мере того, как он начнет находить все более гуманные и эффективные пути совершенствования своей наследственности, порождения зла и тьмы будут отступать перед духами добра и света. Нет никакого сомнения, что в обществе социальной справедливости, обществе, основанном на светлых идеалах коммунизма, факторы социальной среды в процессе своего прямого влияния на реализацию противоречивой наследственности будут благоприятствовать полному расцвету всех его наследственных задатков, которые способствуют развитию черт человечности и альтруизма, и, наоборот, будут подавлять проявления, доставшиеся человеку в наследство от зоологических предков, задатков агрессивности и эгоизма. Следует надеяться, что в результате этого процесса как будущая среда всего человечества, так и будущая его наследственность сольются в гармонию и станут в конце концов такими, какие нужны для того, чтобы создать подлинно мудрого и гуманного Человека с большой буквы.
К этому должен стремиться высоконравственный Человек передового социального строя, человек сегодняшнего и завтрашнего дня. Но при этом он должен твердо помнить, что, хотя его собственный эволюционный прогресс и вступил в социальную фазу, господствующие в окружающей его среде и в его собственном организме законы биологии тем самым ни в коей мере не отменены. Он должен помнить и о том законе природы, с которого мы начали, о том, что каждое его свойство зависит не только от среды, но и от его собственной наследственности, и что, становясь господином своей судьбы и беря эволюционный прогресс человечества в свои руки, он должен научиться обращаться не только со своей средой, но и со своей наследственностью крайне заботливо, бережно, мудро и гуманно.
В социальной фазе своей эволюции он должен заслужить себе новое наименование – Человек мудрый и гуманный –
Тайны генетики{39} Елена Саканян
В медико-генетическую консультацию обращается за помощью супружеская пара. У здоровых молодых людей родился умственно неполноценный ребенок с так называемой болезнью Дауна. Болезнь эта, вызванная наличием у ребенка лишней двадцать первой хромосомы, в настоящее время неизлечима. После подробного исследования родословной, а также анализа хромосом матери, отца и ребенка, врач-генетик приходит к выводу, что болезнь Дауна в этой семье – редкой наследственной формы, и вероятность наследования ее составляет десять – пятнадцать процентов. Но дело в том, что молодая женщина снова беременна, и вполне возможно, что и будущий ребенок ее тоже может унаследовать эту болезнь…
Всю эту историю мы придумали сами, но тем не менее она вполне документальна, потому что в основу ее легло несколько отобранных нами реальных случаев, реальных историй болезни, которые мы наблюдали в медико-генетической консультации в процессе работы над сценарием фильма «Генетика и мы». Надо сказать, что мы ограничились одной болезнью, а генетических заболеваний известно более двух тысяч. Рассказываем только об одной семье, а ведь ежегодно во всем мире четыре- пять процентов детей рождается с наследственными болезнями или врожденными уродствами. Многие ученые считают, что за последние двадцать лет в связи с загрязнением окружающей среды «генетический груз» человечества увеличился вдвое. Подобный рост может привести к непредсказуемым последствиям. Естественно, что на состоявшемся в Москве в августе 1978 года XIV Международном генетическом конгрессе эта проблема была одной из самых злободневных.
В нашем фильме параллельно развиваются два сюжета: мы следим за ходом исследований врача-генетика, который выявляет истинное положение с наследственностью в наблюдаемой семье, и в то же время участвуем в работе Международного конгресса, присутствуем на его открытии, встречаемся с крупнейшими генетиками мира, узнаём самые последние новости о перспективах лечения генетических заболеваний, и в частности болезни Дауна. Крупнейший
