буйных фонтанов. Они стремительно меняли очертания, сливались и вновь вспыхивали неистовыми потоками. Некогда белые горы теперь насытились безумством цвета. Сияние заполнило небо и землю. Степь окунулась в радужные потоки. Теперь яркие блики играли на каждой бессчётной травинке, отражались на крылышках насекомых, плясали на лепестках цветов. Наша кожа, волосы, одежда, даже глаза стали ареной великолепного театра цвета. И среди этого мерцания по небу плыло большое белое око. Именно вокруг него буйствовали протуберанцы светящихся потоков. Они обрамляли бездонную белизну небесного глаза великолепной короной вспышек. Появившись из-за гор, око двигалось в нашу сторону, пока не зависло прямо над головой.
— Кто это? — прошептала я, не в состоянии оторваться от созерцания гигантского глаза, наблюдающего за нами.
Сознание мутилось от пристального внимания, на миг даже показалось, что меня препарируют и выворачивают наизнанку. Но это ощущение пропало также быстро, как и появилось.
— Вестник Оракула. Нас увидели и теперь путь дальше открыт.
— А если бы мы просто пошли дальше и не дождались Вестника? Это чисто теоретический вопрос.
— Неужели ты думаешь, что всё так просто? Те дураки, которые не соблюдали здесь правил, давно превратились в удобрение для цветов, из которых ты плетёшь замечательные веночки. Это мир высших сущностей и даже маги тут просто смиренные просители и чрезвычайно вежливые гости.
Пока мы разговаривали, величественное око медленно покатилось назад за горы. Я старалась запечатлеть в памяти небывалое зрелище радужной зарницы, буйства цвета и тысячи оттенков, мгновенно сменяющих друг друга. К сожалению, сияние скрылось за высокими вершинами, и мир вновь стал более- менее привычным. Хотя о чём тут говорить, мир Эбилл не может быть обычным и заурядным. Вернуться к насущным проблемам меня, как всегда заставил учитель, дёрнув за косу.
— Хватит уже таращиться. У нас впереди длинный путь, а ты к нему не готова.
— Это почему? Всё моё при мне, так что я готова идти дальше. Куда мы собственно направляемся? — я оглянулась по сторонам, но, как и раньше, понятия не имела, где этот самый Оракул находится.
— Может идти ты и готова, только нам лететь нужно, — сообщил новость Хегельг и при этом хитро наблюдал, как вытягивается мое лицо.
— Ты создашь ковёр-самолёт и мы полетим на нём?
— Нет, никаких приспособлений, магических или механических тут не получится использовать.
— Может здесь водятся крылатые кони или ещё какие-то подобные зверушки?
— Здесь таких нет, — маг опять обломал полёт фантазий.
— У тебя есть волшебная пыльца, делающая нас невесомыми? — вовсю дурачилась я.
— Давай, попытайся ещё, — Хегельг присел на краешек плоского камня и сложил руки на груди, терпеливо выслушивая весь бред, который приходил мне в голову.
— Да колись уже, всё равно мне не угадать. Не крылья же нам отращивать?
— Вот можешь же, когда хочешь! — всплеснул руками учитель. — Полететь к Оракулу возможно только на своих крыльях. Есть у него такой странный пунктик. А может это проверка сил. Так что, Паулина, сейчас будем из тебя птичку делать.
— Ногами как-то безопаснее, или ты сам крылья отращивай, а меня на руки можно взять, я ж маленькая…
— Паулина, каждый должен проделать этот путь самостоятельно или не проделать — это уже тебе выбирать. Можем хоть сейчас вернуться на Мотейру.
— Крылья так крылья! Чего сразу угрожать?
— Тогда считай это новым уроком. Наваяй что-нибудь, а я посмотрю, — обидный хохот Хегельга заставил надуть губы.
Да я сейчас такие крылья выращу, что он рухнет с камня от зависти! И учитель действительно рухнул прямо на землю со слезами на глазах. Только случилось это не от зависти или восторга, а от истерического хохота, как только Хегельг глянул на мой экспериментальный образец.
— Что тут смешного!? — взорвалась я и оглянулась, чтобы разглядеть прелестные крылья бабочки- мутанта. Мне было не лень даже зеркало сотворить, чтоб рассмотреть подробности.
— По-моему очень мило получилось!
Я вертелась каждым боком к зеркальной поверхности. Крылышки выглядели просто загляденье: яркие, бархатистые, с волнистым краем. Они блестели светло-голубыми, алыми и оранжевыми пятнами, ну хоть сейчас на карнавал!
— Давай милая бабочка, взлетай! — вытирая слёзы, прохрюкал учитель и зашёлся в новом приступе веселья.
А всё, потому что я стала бегать по полю туда-сюда, подпрыгивать и пытаться оторваться от земли. Но, либо моя тушка слишком тяжёлая оказалась, либо какие-то дополнительные мышцы для этого требовались. Крылья не только не держали, а даже махать ими не получалось. До меня дошло, что я вырастила чисто декоративный экземпляр. Учтём на будущее!
— Ты главное усики-антенки на голове отрасти, для полной достоверности, тогда точно взлетишь! — Хегельг скрючился на земле, давясь и рыдая от смеха.
Я показала язык и переделала крылья на стрекозьи. Но в этот раз добавила мышцы, и эксперименты продолжались до тех, пока получилось быстро ими двигать. Главное не терять оптимизма и упорства! Снова выйдя на взлётную полосу уже в образе гигантской стрекозы-переростка, я разбежалась и понеслась по полю. Прозрачные крылышки усиленно работали и гудели, но так и не подняли хозяйку. Единственное, чего я добилась, это полуобморочного состояния Хегельга. Учитель не просто смеялся, он тонко повизгивал. Маг перекатился на живот и уткнулся в локоть, его тело сотрясали конвульсии истерики.
Но его ученица — барышня упорная и в голове генерировались сто пятьдесят новых идей одновременно. Следующим испытательным образцом стали гигантские птичьи крылья, тяжёлые, можно сказать монументальные. С таким весом за спиной трудно не то что разогнаться, но даже немного пройтись. Меня просто перевесило под тяжестью назад, и я грохнулась на спину. Господи, да как же эти птицы летают? Маленькие крылья не держат, большие слишком тяжёлые или это я глупая и чего-то не понимаю? А с одеждой вообще приходилось возиться, пристраивать её к новой конструкции за спиной.
— Па…Паули…ха-ха-ха…Паулина, ха-ха-ха, перестань! Ты смерти моей хочешь? Ха-ха-ха! — взмолился Хегельг, когда я раскрыла перед ним большие кожаные перепонки между руками и ногами, как у летучих мышей.
И что в ответ на мои старания? Только бессовестное ржание! Всё, это оказалось последней точкой. Я психанула и развеяла крылья. Сил моих нет терпеть такое издевательство! А потом уселась на камень и скрестила руки на груди. Спектакль окончен!
— На тебя не угодишь! — дулась я и нервно болтала ногой.
— Бездна! Я так не смеялся сотню лет! Паулина, с такими номерами тебе в цирке или в театре выступать. Успех был бы оглушительный, особенно тот последний выход с летучей мышью — это же контрольный выстрел в голову. Господи, девочка моя, иногда ход твоих мыслей и фантазий просто поражает!
— Что есть — то есть. Вот такая я многоплановая девушка. И вообще, может, хватит издеваться?
— Ладно, прости. Но остановиться и прервать спектакль, было выше моих сил. А если серьёзно, то крылья и сам полёт гораздо сложней, чем может показаться на первый взгляд. Я учился этому целый год. Очень не просто создать подходящие формы, но ещё тяжелее овладеть техникой полёта.
— Так что ж ты мне голову морочил!? Я тут скачу вокруг бабочкой, а ты заранее знал, что у меня ничего не получится?
— Но согласись, это тоже опыт и ты кое-что уловила, — спокойно продолжал Хегельг.
— Кое-что? — мой визг заставил учителя поморщиться.
— Многое тебе придётся делать самой, — он подошёл вплотную и обнял за плечи. — Но теперь ты можешь обменять знания, полученные самостоятельно, на мой опыт. Это, как раз тот самый случай, когда время дороже учёбы. Ты не можешь себе позволить потратить годы на овладение полётом, хотя по всем правилам должна бы. Итак, Паулина, ты делишься способом пробуждения Проклятого и возвращением его имени, а я дарю тебе крылья и полёт. Нам позволено заключать подобные сделки. Нужно лишь
