скользит по острой поверхности и не даёт закрепиться. Я ползу, пытаюсь нащупать более широкий лаз, и даже чувствую лёгкий поток свежего воздуха. Ещё усилие, нужно последнее усилие! Остаётся неистово потянуться к источнику внутри себя, призвать всей душой хотя бы маленькую нить силы.
— Приди, молю! Помоги!
Необходимо стать тонкой и гибкой, как веточка. Стройное тело представляется узкой змейкой, способной проникнуть под любой камушек. Я растекаюсь струйкой воды и преодолеваю любую преграду. Что для меня узкий лаз — просто безделица, а не преграда. Делаю глубокий вдох и втягиваю в себя живот, хотя, какой у воды живот? У неё нет неуклюжего, ободранного тела, застрявшего в стене, поэтому она свободно проходит сквозь узенькие расщелины и падает вниз с двухметровой высоты.
Сознание вернулось вместе с болью. Голова раскалывалась, похоже, я опять ударилась ею о камень. То ли увиделось в бреду, как моя плоть стала водой, то ли мокрое от крови тело само смогло протиснуться сквозь отверстие в стене, уже не разобрать. Я столько раз теряла сознание, что сейчас путалась в реальности. Глаза, привыкшие к полной темноте, теперь щурились и болели от яркого света. Он лился откуда-то сверху. Я подтянула к себе колени и попыталась осмотреться вокруг. Повезло добраться до большой пещеры, и здесь, слава богу, не было той страшной темноты. Пейзаж не сильно поменялся, везде снова белые стены и большие обломки скальной породы, но вверху обнаружился выход наружу. Именно оттуда проникал солнечный свет, и к нему вело нагромождение камней. А это значит, что нужно ещё немного проползти и я смогу вновь взглянуть на синее небо и согреться под светом двух светил этого странного мира, так щедро дарящего удивительные зрелища и тяжёлые испытания.
— Ещё чуть-чуть, ну пожалуйста, — уговаривала себя.
Я пыталась пошевелиться и с тоской смотрела на свет. Но тело отказывалось терпеть дальнейшие издевательства над собой и не подчинялось приказам и мольбам. Глаза нашли ту самую расщелину, из которой мне посчастливилось выпасть сюда. И если бы на створках узкого прохода не темнели кровавые отпечатки пальцев, я бы ни за что не поверила, что в такую узкую щель можно протиснуться. От свежего воздуха в голове понемногу прояснялось, но чётко вспомнить, как удалось проскользнуть через ушко иголки, да и вообще добраться сюда, так и не получалось.
— Осталось всего несколько шагов. Просто несколько шагов, — твердила себе, собираясь с силами. — Не для себя, я сделаю их для Аморана. Ради него смогу, должна.
Перед глазами снова возник образ любимого, и запекшиеся губы растянулись в вымученной улыбке. Солнышко моё, Аморан, я обещала, что вернусь к тебе из любой бездны и отсюда тоже выберусь. Ты согреешь в горячих объятиях и окутаешь родным ароматом летних скошенных трав. Зелёные глаза наполнят мир покоем и нежностью. Вот, смотри, я уже поднимаюсь на четвереньки и карабкаюсь по камням к свету, твоему свету. Ладони соскальзывают, а ногти давно стёрты до мяса, но ведь осталось потерпеть ещё чуть- чуть? Глазам больно смотреть на твой лик, прикрою их на минуточку. Дыхание свежее и чистое шевелит волосы. Полежу под твоими ласковыми лучами и согрею озябшее, усталое тело. Да, я устала, очень утомилась, любовь моя. Почему же так холодно? Согрей, не уходи, потому что сил больше нет, я отдала их все…
Глава 8
Пальцы легонько касались полупрозрачной поверхности, тёплой и шершавой. Она, словно тонкая кожица, пронизана бессчётными сосудами и капиллярами, утолщающимися к низу. Как сквозь мутное стекло, внутрь яйцевидного кокона проникал свет, он давал возможность не чувствовать себя запертой в мрачном замкнутом пространстве. Я удивлённо рассматривала свои руки с аккуратными ноготочками, розовую и гладкую кожу, под которой виднелись синие змейки тоненьких вен. Исчезли следы пребывания в жуткой зловонной расщелине. Никаких шрамов от многочисленных порезов и ссадин не осталось, только чистая и обновлённая кожа. Боль оставила меня, и измученный организм наполнялся энергией и силами. Он нежился в животворящих потоках, что исходили от мутных стенок кокона.
Я лежала, свернувшись калачиком, на дне большого сосуда, похожего по форме на гигантское яйцо. Здесь, как в утробе матери тепло, спокойно и уютно. Мысли текли неспешно, будто опасались нарушить благостное состояние покоя и расслабления. Где бы я ни очутилась, мне необходимо сейчас именно это. По ту сторону промелькнула тень, кто-то двигался снаружи. Но кто там находился, разглядеть подробнее не получалось, виднелся только размытый силуэт, не более. Мне ничего неизвестно о намерениях существа, что находилось совсем близко. При таких обстоятельствах надо бы испугаться или насторожиться, но исцеляющая сила наполняла душу негой и доверием ко всему миру вокруг.
К внешней стороне кокона прикоснулась большая ладонь. От прикосновения мягкая поверхность чуть продавилась внутрь. Я разглядела мутные очертания пяти пяльцев и не смогла удержаться, положив на них ладошку со своей стороны. Тут же кокон пришёл в движение, он раскрывался подобно бутону, чтобы выпустить во внешний мир. Я почти сожалела об этом, нехотя возвращалась к обыденным ощущениям реальности, покидая уютный безопасный мирок без забот и проблем. Свежий воздух окутал обнажённое тело, лежащее в позе эмбриона, а яркий солнечный свет ослепил глаза. Я хлопала ресницами и щурилась, с трудом пыталась привыкнуть к такому интенсивному освещению. Не терпелось разглядеть обстановку, а так же незнакомца, что стоял надо мной. То, что это мужчина, было понятно сразу по большим кожаным сапогам и брюкам, а вот остальная фигура тонула в слепящих лучах солнц. Это всё ещё мир Эбилла, и если одно солнце вполне можно принять за земное, то пульсирующее сияние белого светила невозможно спутать ни с чем. Значит, мне довелось столкнуться с редким обитателем этого безлюдного места? Или незнакомец сам является гостем?
Я села, подтянув колени к груди, и руками заслонила глаза от слепящего света. В мужчине ощущалось что-то неуловимо знакомое и это заставляло часто моргать и с усилием всматриваться в очертания фигуры сквозь пальцы. Но смотреть на свет больно, до головокружения. Пришлось плотнее закрыть лицо руками и спрятаться за упавшими на лоб волосами. Незнакомец застыл в двух шагах. Он не издал ни единого звука, но чувствовалось пристальное внимание. Постепенно глаза привыкли к дневному свету, и я решилась взглянуть в лицо мужчины.
— Аморан? — ошарашено прошептала я и вскочила на ноги.
А потом с визгом восторга бросилась на шею своему мужчине, который невероятным образом очутился рядом. Душа ликовала, раскрывалась навстречу родному и близкому человеку. Меня подхватили сильные руки и прижали к груди.
— Аморан, любимый, это какой-то невероятный сон. Ты со мной и это настоящее чудо!
Волосы взвились змеями, пламенным ореолом расползлись вокруг нас. Среди потоков белого света это подобно огненной вспышке, бросившей яркие блики на кожу. Губы осыпали милое сердцу лицо лёгкими поцелуями. Они жаждали ответных ласк, стоило лишь прикоснуться к мягким губам Аморана. Мы окунулись в пьянящий поцелуй, такой же, как при расставании. Не знаю точно, что именно меня смутило: то ли отсутствие знакомого, присущего только моему мужчине запаха, то ли точное повторение поцелуя, как при воспроизведении удачного эпизода фильма. Я отстранилась и внимательно посмотрела в лицо мужчине. По спине пробежал холод, колени подкосились, но отвести взгляд от незнакомых глаз оказалось выше моих сил.
— Ты бог? — благоговейно прошептала я.
Посмела спросить и утонула в непредставимой глубине, что смотрела на меня сквозь прорези зрачков. Вместо зелёных глаз Аморана на лице, как две капли с ним схожем, темнели бездонные провалы. В них вращались скопления миров, мерцали бессчётные звезды, жизнь и смерть сплетались в вечный круговорот. Таких глаз не могло быть ни у одного живого существа. Это даже не глаза, а окна во вселенную, какой её видят боги. Боль застучала в висках от попыток осознать увиденное. Как можно перепутать и не заметить этого сразу? А быть может, гостье лишь сейчас позволено узнать кто перед ней? Такие знакомые губы тронула улыбка, и раздался голос, льющийся сладкой музыкой со всех сторон.
— Я - Оракул Плеяды.
— Тогда зачем…
— Зачем я принял лик твоего возлюбленного? Маленькая частичка меня захотела воссоздать образ,
