— Он хочет пойти туда ночью, верно? Значит, его можно подпаивать по вечерам снотворным, как это было в Доме.
Пересказав Клавдию наш разговор со Страшняком, я сообщаю ему, что хотел бы теперь посоветоваться с бывшим монстром-солдатом. Мой друг не доверяет ему: он считает, что это шпион на службе у Первого Круга. Наверно, они обязали его втереться к нам в доверие и выведать наши тайны: они поняли, что силой не добьются от нас ничего.
— И потом, — добавляет он, — ты же всегда во всем сомневаешься! Разве тебе не кажется странным, что ты познакомился с ним как раз в тот день, когда нас вызвали на Первый Круг?
Конечно, я уже об этом думал, однако чутье подсказывает мне, что Страшняк — человек надежный. Но как мне объяснить это Клавдию?
За ужином народ шумит: завтра на берегу состоится матч по инчу. Большие сборища подвергают общину опасности, и потому Рваные Уши хотели сохранить новость в тайне как можно дольше. Они собираются маленькими группками и обсуждают стратегию игры. Не думаю, что в этом матче будут соперничать кланы, поскольку не вижу, кто бы мог противостоять Кабанам, которые объединяют самых мускулистых членов общины. Я ищу взглядом Страшняка. Клавдий неодобрительно качает головой. Я жестом его успокаиваю: нет, сегодня я не стану открывать все карты своему новому знакомому.
— Привет, Страшняк!
— Привет, Мето! Хочешь узнать подробности охоты на ребенка, которую затеяли из-за твоего приятеля Марка? Знай, что здесь такого рода новости воспринимаются очень серьезно. Дом несколько раз разрабатывал хитроумные сценарии с использованием малышей, якобы уцелевших при кораблекрушении. Община их принимала и потом дорого платила за свою доверчивость. Так что теперь они очень осторожны… Что еще ты хотел спросить?
— Одному моему товарищу никак не заснуть по ночам. Наверное, он привык к снотворному, которым нас пичкали в Доме. Из-за этого он очень…
— Не волнуйся. Скажи просто: тебе нужно, чтобы твой товарищ крепко спал.
— Ну, точнее, ему нужно спать…
— Мне кажется, это примерно одно и то же. Единственное место, где можно добыть снотворное, это Промежуток…
— Я был там, когда находился при смерти, там лечат серьезные раны, но мне известно, что это место священное и запретное. И еще, нельзя говорить о том, кто… Тогда как же мне попросить снадобья для моего друга?
— Значит, придется поискать другое решение.
— Я подумаю. Доброй ночи, Страшняк!
— До завтра, Мето!
Жаль, он ничем не помог мне. Придется действовать одному. Я слышал, что дверь, ведущая в Промежуток, не заперта. Парни испытывают такой трепет и ужас, что даже близко не подходят к запретной двери. Но я-то знаю, что за дверью нет ничего волшебного, я уже видел того, кого они называют Шаманом, и до сих пор жив. Не пойти ли мне на боковую пораньше, чтобы выспаться? Финли сказал, что справится теперь сам со своим намордником. Меня догоняет Октавий:
— Мето, я вижу, ты тоже с ног валишься? Хотел тебе сказать, что можешь на меня рассчитывать.
— Знаю, Октавий. Спокойной ночи.
Утром Неохамел сообщает, что мы должны подготовить площадку для игры. Он объясняет нам, что матч назначается каждый раз в новом месте, чтобы солдаты не устроили западню. На матч собираются около двух третей общины. Нам предстоит проверить инвентарь и произвести необходимый ремонт. Конечно, я и не мечтал об участии, но роль прислуги мне не нравится. В такие минуты я начинаю понимать Тита и его желание как можно скорее пройти инициацию. Еще я вспоминаю Оптимуса и других слуг в Доме: они ведь ежедневно работали на нас в течение нескольких лет, а мы никогда о том не задумывались. Им не удалось воспользоваться мятежом и изменить свое положение. Сколько их погибло? А сколько были наказаны и продолжают влачить жалкое существование?
Марк пользуется случаем, чтобы спросить Неохамела, когда нам снова разрешат помыться в душе.
— Как, уже? — усмехается Неохамел. — Я поговорю с Акуцином.
Сначала мы забираем корзины, в которых лежат отдельные детали доспехов для инча. Мы должны проверить ремешки и кое-где их подлатать. Октавий показывает нам, как взяться за дело: мы потрясены тем, как ловко он сумел продеть нить в игольное ушко. Я, оказывается, никогда и не задумывался о том, как шьют и чинят одежду. Устроившись с починкой под деревьями, мы заводим разговор об именах.
— Значит, наш друг Акуцин — это Куница, так? Но его символ — длинная капля. Почему? — спрашивает Клавдий.
— Мне кажется, что это хвост куницы. Хотя я не вполне уверен.
— А Неохамел — Хамелеон, — подхватывает Октавий. — Их символ — хвост в форме буквы S. Наш друг Финли — Филин, и у него на лбу нарисован круглый совиный глаз. А кто у них еще?
— Я слышал имя Бретук, значит, он принадлежит клану Беркутов. Их знак — равнобедренный треугольник, повернутый вправо и разделенный медианой…
— Это же птичий клюв, так и говори, Мето, что ты нас морочишь, — смеется Марк.
Все хохочут. Мне приятно слышать их смех, пусть даже они потешаются надо мной.
Матч назначен на берегу, неподалеку от главного входа в пещеру. Играют две большие команды, по двенадцать человек. Площадка расчерчена в соответствии с числом игроков. Зрители сплошной стеной выстраиваются по краям. На торсах двух космачей, стоящих на противоположных концах площадки, закреплено по корзине кубической формы. Обмундирование Рваных Ушей — это кое-как расставленные (под размер здоровяков) и кое-как залатанные доспехи из Дома. У самых крупных космачей между деталями доспехов зияют большие прорехи. Игроки носят отличительные повязки, Красные будут играть с Черными.
Матч начинается, и вскоре я понимаю, что зрители принимают в нем непосредственное участие. Как только игрок приближается к границам поля, они выставляют ступни, чтобы его коснуться. А когда близится бросок, космача с корзиной зрители сзади подпирают так, что чуть ли не выпихивают на площадку. Впрочем, игроки тотчас отправляют его на место. В отличие от матчей, проводившихся в Доме, правила игры тут не совсем понятны. Космачи бросают мяч сильно, но не слишком метко. То и дело вспыхивают конфликты, но их улаживают без остановки матча. Да и кто бы мог остановить игру? Судьи здесь нет. Но вот Черные требуют остановить игру: нужно унести раненого. Это забойщик, зовут его Гаюдак. Зрители расступаются, чтобы дать ему дорогу. Игра тут же идет дальше, с новым игроком — безбородым. Когда он оказывается неподалеку от меня, я вижу, что это Тит. Они взяли Тита! Конечно, он гордится, что его взяли в игру, но каково ему сейчас? Явно не сладко. Он внедряется в ряды противника. Огромный Кабан его прикрывает. Потом оба на миг застывают. Очевидно, они что-то задумали. Верзила хватает моего друга и со всей силы швыряет под ноги зрителей. Ударившись о землю, Тит перекатывается, затем вскакивает, рыча от боли. Мяч неожиданно летит прямо на него. Он хватает его зубами на подлете к земле и не глядя отправляет в самую корзину. Игроки не прыгают и не кричат от радости — они бросаются на Тита и накрывают его своими телами. В один миг выстраивается потная и вопящая пирамида, которая раскачивается из стороны в сторону. Через несколько минут она рассыпается. Товарищи по команде победно несут Тита на руках. Многие игроки откашливаются и отплевываются: при столь яростной игре в инч они наедаются песка.
Стена зрителей награждает победителей ликующим ревом, затем все они разбредаются кто куда. Игроки устремляются к морю. Они скидывают доспехи и с криками бросаются в холодную воду.
Нам же теперь предстоит собрать и рассортировать обмундирование и инвентарь, замочить в воде доспехи, чтобы смыть с них следы крови и пота. Проходя мимо нас, герои дня не удостаивают нас взглядом
