Похоже, он пытался помочь ей. Но Карен не нуждалась в его помощи – и не хотела принимать ее.
– Правильно. Агент Гиффорд удостаивается «Золотой звезды»![16] – Улыбка исчезла с его лица. – МО действительно может изменяться, поэтому не стоит особенно полагаться на то, что он даст нам
Желающих не нашлось.
– Ритуал, – начала она, – это психосексуальное поведение, в основе которого лежит удовлетворение нужд или потребностей. Это поведение, которое не является обязательным условием успешного совершения преступления. Ритуал может выражаться, например, в стрижке волос, вырезании внутренних органов жертвы. Такое поведение нацелено на удовлетворение внутренней потребности убийцы, в которой он даже не отдает себе отчета. – Она сделала паузу и посмотрела на Гиффорда. – Итак, мы уже знаем, что модус операнди может изменяться. А как насчет ритуала?
И снова поднятых рук не было.
– Ритуальное поведение не изменяется, и главным образом потому, что убийца не осознает, почему ведет себя именно так. А теперь, – Карен подняла указательный палец, чтобы подчеркнуть сказанное, – мы поговорим еще об одном понятии, называемом
– Агент Вейл.
Это был Гиффорд. Лицо его в тусклых красно-серых отблесках проектора выглядело жестким и напряженным. Даже сердитым.
– Да, агент Гиффорд.
Карен пыталась обращаться с ним, как с одним из своих учеников, но заранее знала, что ничего у нее не выйдет.
– Почерк есть почерк, а МО – это МО. И два эти понятия нельзя смешивать.
Гиффорд проработал психологом-криминалистом всего пару лет, но благодаря неким внутренним политическим маневрам, одной смерти и нескольким неожиданным – и несвоевременным – отставкам очень быстро поднялся по служебной лестнице. Краткое пребывание в рядах действующих психологов сделало его общей головной болью и притчей во языцех. Он знал достаточно, чтобы превратить жизнь опытных психологов-криминалистов в ад, но при этом его знаний недоставало, чтобы он понимал, что делает. Все предыдущие старшие агенты, занимавшие должность заместителя начальника отдела, были администраторами до мозга костей и не имели специальной профессиональной подготовки. Карен считала, что подобная практика было принята неслучайно. На то имелись веские причины, скажем так.
Карен не понравилось, что Гиффорд вздумал поправлять ее перед классом новых агентов. Она с трудом проглотила комок в горле и деланно улыбнулась.
– Я понимаю, почему вы полагаете, будто я ошибаюсь. Однако, после того как преступник доведет свой модус операнди до совершенства и необходимость изменять его отпадает, мы видим, как насильник начинает использовать выработанное МО
– Агент Вейл! – заявил Гиффорд, вставая с места и направляясь к кафедре, – По-моему, на сегодня довольно. Почему бы вам не подождать меня в библиотеке?
От растерянности и гнева на то, что он позволяет себе третировать ее подобным образом, да еще перед новичками-агентами, Карен лишилась дара речи и только молча смотрела на него. Должно быть, она стояла так довольно долго. Гиффорд успел подойти вплотную и раздраженно повторил:
– Библиотека, агент Вейл.
– Да, сэр.
Она положила пульт дистанционного управления на стол и вышла из комнаты, избегая взглядов озадаченных и растерянных студентов. Карен знала, что они шокированы едва ли не сильнее ее, и терялась в догадках, что именно сделала неправильно.
И еще она была в ярости.
Карен сидела в ожидании Гиффорда уже добрых двадцать минут. Библиотека оказалась уютной и опрятной, тихой и величественной, если не сказать роскошной, с коричневыми кирпичными стенами, отделанными темными дубовыми панелями, черными гранитными крышками длинных столов и трехэтажным центральным атриумом.[17] У дальней стены стояли древние напольные часы, которые, как заметила Карен, опаздывали на пятнадцать минут.
Гиффорд вошел с кислой миной на крупной, лошадиной физиономии, всем своим видом демонстрируя неодобрение, и уселся за стол справа от нее. Вытащив из кармана коммуникатор, он принялся делать заметки, тыча в экран стилусом[18] и полностью игнорируя присутствие Карен. Впрочем, она прекрасно понимала, что происходит. С ее обширным опытом и образованием в области психологии задачка была для детского сада. Он пытался показать, кто здесь главный, и заодно поставить ее на место, заставив нервничать и оправдываться. Он хотел дать понять, что начнет говорить только тогда, когда будет готов, и ей придется смиренно ожидать этого момента.
Карен решила сыграть в игру под названием «Кто кого?». Она раскрыла книгу, которую принесла с собой на занятия и которая весьма кстати оказалась библией следователя – заметки и перекрестные ссылки на насильственные преступления, написанные выдающимися психологами-криминалистами ФБР. В прошлом Карен уже несколько раз читала и перечитывала «Руководство по классификации преступлений», так что сейчас лишь делала вид, что углубилась в чтение. Показывая Гиффорду, что разыгранная им сценка властного пренебрежения не произвела должного впечатления, она сводила на нет все его усилия поставить ее в подчиненное положение.
Карен не спеша перелистывала страницы, Гиффорд ковырялся со стилусом. Ей даже стало интересно, сколько же еще он будет разыгрывать эту нелепую комедию. Но когда он, тщательно выбирая буквы, принялся ожесточенно тыкать стилусом в клавиатуру, она поняла, что терпение его на исходе. Он понял, что уловка не удалась.
– Откройте страницу двести шестьдесят один.
Карен подняла голову, не будучи уверена, что правильно расслышала и что Гиффорд обращается именно к ней.
– Прошу прощения, сэр?
– Страница двести шестьдесят один. В самом низу, если не ошибаюсь.
Гиффорд имел в виду раздел, посвященный образу действия, модус операнди, МО, и почерку преступника. Закрыв книгу, Карен повернулась к нему. Он смотрел на нее в упор, и выражение его лица говорило: он уверен в том, что настоял на своем и донес до нее собственную точку зрения – единственно правильную, в чем не может быть сомнения.
– Сэр, это было написано больше двадцати пяти лет назад. Тогда это действительно был прорыв, но сейчас эти данные устарели. Или, по крайней мере, требуют дополнения и уточнения.
– Карен Вейл, выдающийся психолог-криминалист с опытом работы целых шесть лет, заявляет, что исследования, положившие начало ее профессии, устарели. Так вот, позвольте вам кое-что сказать, агент Вейл. Поведение человека не меняется…
– Но судя по тому, что нам известно сейчас, и тому, как мы его классифицируем, оно меняется.
– Давайте уясним одну вещь. Если вы хотите написать теоретическую статью о результатах собственных изысканий, желаю успеха. Даже можете напечатать ее, если сумеете. Черт возьми, после выхода в отставку можете последовать примеру Джона Дугласа и Томаса Андервуда и написать на эту тему десяток книг. Но до тех пор, пока ваша теория не станет общепринятой практикой, я требую придерживаться существующих положений. Я хочу, чтобы будущим агентам вы рассказывали
