указов и введении их в действие в недалеком будущем. Одновременно с этим было объявлено также о самозванстве Пугачева, то есть о том, что он «великий плут и обманщик» благородных людей, которые за него воюют — и было это также заверено «словом государевым». И Пугачев в результате остался без большей части среднего и значительной части высшего комсостава своего войска — и начал терпеть поражение за поражением, хотя, как известно, был за шаг до победы — он уже вышел на оперативный простор, открывающий дорогу на Москву, где его ждало с нетерпением население. А вот если бы он повел себя как Степан Тимофеевич Разин — по-честному с благородными людьми, возможно, и победил бы — ведь за Пугачева пошло гораздо больше дворян — в том числе потомки многих из тех, кто воевал против Степана Разина. И еще отметим — указы Императрицы готовили наряду с «немцами» люди также русские, знакомые, так сказать, с местной обстановкой — как видим, в указах расширительное толкование понятия «татары» не допущено. Тут речь о привилегиях идет — и вводить Императрицу в заблуждение насчет того, что «татарами называют всяких турок, тунгусов, монгол и т. п.» (3, 179) никто не решился.
220
«Георгий Владимирович Вернадский (1887–1973) — русский историк, сын В. И. Вернадского, ученик В. О. Ключевского. В 1920 г. эмигрировал из России. В 1927 г. написал для высших учебных заведений Америки учебник по истории России «Русская история». Автор до 1969 г. постоянно дорабатывал его, включая новейшие материалы» (18, 5).
221
«Китайцы, всегда трусливые, разумеется, разбегались при приближении неприятеля, а, рассеявшись, они с трудом возвращаются на старое пепелище; армия, привыкшая к порядку, будучи разбита однажды, не скоро может соединиться» (17, 151–152).
222
Документы, составленные позднее этого времени, сохранились в основном только в списках, то есть были «переписаны» составителями российской истории — немцами, в XVIII в. Примерно также, как и в Китае — китайцами, составителями монголо-татарской истории в конце XIV в.
223
Сигизмунд Герберштейн, дважды посетивший Московское государство в середине XVI в., предполагается, что около 1527 г., но не позже, говорят официальные историки, хотя записки Герберштейна о поездке в Россию были изданы впервые в Вене только в 1549 г. — сейчас будет понятно, почему так отодвигается в прошлое дата поездки австрийца. Вот Герберштейн пишет о московском князе Иване Великом: «Впрочем, как он не был могущественен, а все же был вынужден повиноваться татарам. Когда прибывали татарские послы, он выходил к ним за город навстречу и стоя выслушивал их сидящих. Его гречанка-супруга так негодовала на это, что повторяла ежедневно, что вышла замуж за раба татар… В крепости Москвы был дом, в котором жили татары, чтобы знать все, что делалось [в Москве]» (23, 68). Учитывая, что сведения Герберштейн получил от источника, который был, скорее всего, из окружения вздорной гречанки, можно сделать вывод, что кое-что соответствует в этих сведениях истине. Например, что никакой «борьбы с игом и освобождения от него» Иваном Великим не планируется, а сотрудничество Великого князя с приезжающими татарами, которых Иван встречает как равных себе, изрядно раздражает гречанку — «агента влияния» Запада. И еще — остается открытым вопрос, который это Иван? А откуда эти татары, которых как друзей встречает Иван, мы уже примерно знаем — и встречает он их по татарскому обычаю (хозяин должен встретить желанного гостя, выйдя за ворота своего дома). Конкретных ответов на эти вопросы сам Герберштейн нам не дает.
224
Отмечу, что отношения к современному Татарстану и городу Казани, как и к «казанским татарам», среди которых множество представителей потомков «самых разных татар России», излагаемое отношения не имеет. В современном татарском мире Казань и Республика Татарстан, несомненно, представляют собой единственный культурный, научный, да и просто национальный центр татар России. Но тому причиной условия несколько иные, чем те, которые объясняются официальными историками. Республика Татарстан — это остров татарского мира, сохранившийся благодаря стойкости всего татарского этноса и деятельности лидеров нации в более поздние времена. Например, в тяжелые периоды «романо-германского ига» и «эпохи тоталитаризма». И значительно укрепила Республика Татарстан как свои позиции, так и авторитет татарской нации особенно в сложнейшие постсоветские времена — несмотря на общую для всей России тяжелейшую политическую и экономическую ситуацию в девяностых годах. Полагаю, все-таки дело здесь не в том, что Республика Татарстан, как пытаются представить некоторые апологеты европоцентризма и булгаризма, «наследие Казанского ханства, последнего и единственного очага татарской государственности в XVI в.».
225
Поход крымского хана Мухаммадгарая на Московию в 1521 г. имел совершенно другие цели, а не «помощь Казани против России»: Мухаммадгарай старался объединить в единое государство все русские княжества и ханства Улуса Джучи, то есть воссоздать державу монголов, продолжая дело своего отца Менгли Гарая — «Великой Орды великого хана, всех монголов падишаха» (106, 193). Как увидим ниже, после подписания договора о вхождении Московии в состав его державы, он незамедлительно увел свое войско в Крым. Но, не успев осуществить свои планы, он был убит — скорее всего, агентами Турции, представительницы «мусульманского мира», которая не желала усиления татар- крымцев, в частности, и Улуса Джучи и Московии — вообще. Также увидим ниже, что жена хана Менгли Гарая Нурсултанбике приложила немало стараний для того, чтобы добиться мира между Москвой и Казанью.
226
Историко-документальный журнал «Гасырлар авазы» («Эхо веков»), Казань, 2000., № 1–2, с. 271.
